 |
| «Первореченский» рынок во Владивостоке |
|
|
Уголовное дело, о котором идет речь, началось, впрочем, даже не с клеветы, а с сугубо гражданско-правовых отношений между бизнесом и государством. Рынок на углу Океанского проспекта и проспекта Острякова, известный в народе как «Первореченский», принадлежал фирме ОАО «Сельхозрынок», где основным акционером был Алексей Сорокин, значительную часть времени проживающий не в России, а в США (штат Калифорния).
Тем не менее рынок исправно работал, принося прибыль своим владельцам и торговцам-арендаторам. В последние 10 лет владельцы потрудились и над его внешним и внутренним обликом: вместо старого мрачноватого колхозного рынка вырос сперва многоуровневый торговый центр, который продолжал расширяться — без архитектурных изысков, но зато функционально. И вот в один роковой день в конце 2009 года прокуратура принялась активно интересоваться положением дел в ОАО «Сельхозрынок»: законностью выделения компании земельных участков, разрешениями на строительство, уплатой акционерным обществом налогов и сборов — в общем, зачастившие на рынок всевозможные проверяющие стали создавать впечатление того самого «жу-жу-жу», которое неспроста. Давно известно, что в России рейдерские захваты собственности и бизнеса зачастую сопровождаются подобной «силовой поддержкой», «наездами» контролирующих органов, надуманными претензиями и даже уголовным преследованием…
Ведь за последние 10–15 лет в нашем обществе вместо сугубо рыночных отношений в экономике сформировался своеобразный «рынок отношений» между бизнесом и государством, когда предприниматели оказались вынуждены платить взятки и «откаты» государственным должностным лицам по ходу своей деятельности: за получение разрешений, согласований, подрядов и заказов на проведение работ для государства или муниципалитетов. Этот «рынок отношений» успешно служит развитию и укреплению коррупции во всех слоях и сферах и воспринимается как данность. И в данном случае, как указывала в своем заявлении в генпрокуратуру Елена Кудрявцева (сама акционер ОАО «Сельхозрынок» и супруга Алексея Сорокина), за непонятными претензиями проверяющих к деятельности рынка якобы последовал и «гонец» с предложением, от которого трудно было отказаться, а именно: уплатить кому надо кругленькую сумму с пятью нулями в долларах США, «за спокойствие».
Акционеры предложение отклонили. Но проверки лишь усугубились, за ними последовали и исковые заявления в суд о приостановлении деятельности ОАО «Сельхозрынок», о наложении ареста на его имущество и запрете эксплуатации здания рынка.
Внутри самой компании также назрел конфликт между Алексеем Сорокиным и представителями службы безопасности рынка. Как подозревают оставшиеся на свободе акционеры, в ходе данной интриги бывшие охранники достигли взаимовыгодных соглашений со следствием по уголовному делу.
Поруганная честь
 |
| Д. Романченко |
|
|
Баннеры, оперативно снятые сотрудниками тогда еще милиции, выглядели загадочно, поскольку конфликт между прокуратурой и коммерсантами на тот момент не получал широкой огласки. А роль прокурора сводилась к тому, что именно он инициировал судебные иски к ОАО «Сельхозрынок», а удовлетворял эти иски бывший заместитель Романченко — Сергей Ольшанский, ставший к тому времени судьей Фрунзенского районного суда.
Но все эти детали, создающие определенный фон событий, в то время не были публике известны. Возбуждение же уголовного дела по ч. 3 ст. 129 УК РФ (клевета на должностное лицо, сопряженная с обвинением в совершении преступлений) дало возможность следователям СКП по ПК Петрову и Круглову произвести на предприятии и у его менеджеров обыски с выемкой коммерческой документации — несмотря на то, что коммерческие документы акционерного общества никак не могли быть связаны с клеветой. За обысками-выемками последовали задержание и арест коммерческого директора рынка Эдуарда Бондаренко — случай, вообще-то, беспрецедентный, как минимум для Приморья. Потому что ранее граждан, обвинявшихся в клевете на целого президента Чечни Рамзана Кадырова и экс-президента Татарстана Минтимера Шаймиева, никто под стражу до суда брать не пытался, а ведь главы субъектов Федерации куда более значимые персоны, чем городской прокурор?!
Однако в следственном комитете и в суде придерживались иного мнения и СМИ края такой «цеховой» подход активно и критически комментировали: мол, бывает, что на граждан клевещут, в том числе и на политических деятелей, но никто сходу не бросается подобные факты расследовать, никого не арестовывают, а как «своих» коснулось, так «пожалуйте бриться»? Впрочем, Эдуард Бондаренко под стражей содержался относительно недолго и был, по мнению следствия, вполне убедительно изобличен… показаниями бывших сотрудников рынка, также обвинявшихся по этому делу и сделавших явку с повинной!
Именно бывшие охранники и стали главными свидетелями практически всех будущих обвинений в отношении своих бывших коллег по ОАО «Сельхозрынок». Ряд из них пошли на сделку со следствием и были осуждены по упрощенной схеме судопроизводства к условной мере наказания в октябре прошлого года. В итоге «поруганная честь» прокурора открыла следствию дорогу к документации предприятия, а в дальнейшем — и к обвинениям в адрес других фигурантов.
Следующим фигурантом стал Александр Кормилицын, адвокат, представлявший в судах и на следствии интересы совладельцев и менеджеров рынка. Кормилицын также был взят под стражу по обвинению в мошенничестве, подделке документов в арбитражном суде… и в клевете на прокурора! Итогом его ареста стали смена его позиции на диаметрально противоположную, сделка со следствием и суд по упрощенной схеме с приговором в виде штрафа. А следствие еще «обогатилось» показаниями бывшего адвоката в отношении своих доверителей.
Показательна и позиция других местных адвокатов. Вскоре настал черед и самого Алексея Сорокина, отправившегося из США в Москву жаловаться на происходящее. Бизнесмен был арестован в столице и мгновенно этапирован во Владивосток, где взят под стражу. Сорокин находится в СИЗО № 1 более полугода, никаких особенных следственных действий с ним не проводят, он жалуется на плохое здоровье, а его жена — на постоянное давление следствия с целью добиться признания вины и подписания досудебного соглашения. Причем на этом настаивали именно владивостокские адвокаты, избрав такую «странную» линию защиты. То ли «урок» Кормилицына стал тому причиной, то ли другие обстоятельства, но местные адвокаты вдруг стали активно уговаривать бизнесмена Сорокина идти на судебное соглашение со следствием. Но тот упорствует, и в результате дел в отношении Сорокина стало два: по одному он обвиняется в мошенничестве и клевете, а по другому — в поджогах и даже в организации убийства по найму!
Дела давно минувших дней
Сейчас речь не о репутации бизнесмена Сорокина, прямо скажем, довольно сложной… Впрочем, у тех, кто пережил дикие 90-е, она другой и не может быть. Только при чем здесь баннеры и дело о клевете?.. О Сорокине в минувшие годы чего только не сообщали в СМИ: и с «крестными отцами» города конфликтовал по поводу тех же рынков, и с банками проблемы, говорят, имел, и у известного борца с оргпреступностью вопросы были к Алексею Сорокину по теме контрабанды бронированных джипов. Да и с бывшей супругой у Сорокина был в начале двухтысячных годов затяжной конфликт, в ходе которого экс-супруги друг на дружку заявления в милицию подавали. А в сентябре 2003 года у бывшей жены Алексея Сорокина сгорел дом в поселке Трудовое, который поджег уголовник. И сам при этом получил ожоги, от которых и скончался. Но в то время к Сорокину не оказалось у органов никаких вопросов по поводу пожара, хотя в дыму задохнулась пожилая женщина, сестра бывшей жены Алексея Марковича. И теперь, почти восемь лет спустя, оказывается, следствие пришло к выводу, что именно он был в том пожаре виноват! Да и пожар тот уже не просто пожар, а убийство!
Акционеры видят в этом «потоке дел» попытку захвата предприятия. Скандальное «дело о баннерах» во Владивостоке рискует «украсить» собой юридическую практику всей современной России. Заняв достойное место среди таких показательных процессов, как дело Магнитского, развал «Евросети», скандал с крышеванием прокуратурой подмосковных подпольных казино и далее по бесконечному списку. Причем такие дела бьют по престижу как федеральных властей (невольно вспоминается президент России: «Прекратите кошмарить бизнес!»), так и местных. Потому что редкий предприниматель решится в таких условиях инвестировать в экономику Владивостока, отчетливо понимая: с ним могут проделать то же самое. Кризис в законности всегда оборачивается кризисом в экономике, и это должны понимать и власти Приморья. Должно отчетливо понимать опасность и общество, если не хочет быть низведенным до уровня стада, — жертвой «интереса» у нас может стать каждый.
Рядовое, в общем-то, уголовное дело по факту клеветы стало на глазах изумленной общественности настоящим гиблым делом! С жертвами и со свидетелями обвинения в лице бывалых уголовников, бывших соратников и даже адвоката! А тема деятельности предприятия, с которой все и началось почти два года тому назад, как-то отошла на второй план — хотя прокуратура продолжает попытки отыскать налоговые долги за ОАО «Сельхозрынок», чтобы привлечь к уголовной ответственности остающихся еще на свободе собственников компании.
В ход идут новые заявления от уже знакомых фигурантов, денежным претензиям счет идет на миллионы рублей, упоминаются какие-то векселя, похищенное кем-то у кого-то имущество, поддельные документы и так далее. Но само уголовное дело следствие изначально окутало плотной завесой тайны, отбирая подписки о неразглашении не только у адвокатов, но и у журналистов, которые пытались это дело в каком-либо виде освещать!
И хотя за период следствия о «гиблом деле чести» успели урывками рассказать многие издания, следственный комитет тайну следствия хранил, избегая каких-либо комментариев. Что, в общем-то, не менее странно, как и аресты при обвинении в клевете. Потому что когда следователи у нас раскрывают старые дела, то подробностями довольно охотно делятся. А тут — молчат и другим велят. Может, чтобы лишний раз не травмировать прокурора Дмитрия Романченко, напоминая ему о деле по клевете, слишком уж похожем на распространенное банальное рейдерство?
Тимофеев Сергей,
«Новая газета» во Владивостоке», № 94, 21.07.11
