Я подошла к служебному входу театра имени М.Горького чуть раньше назначенного времени.

- Лариса Белоброва пришла?

- Нет еще. А Вы ее знаете?

- Да, нас познакомила Эдит Пиаф.

Несколько лет назад Анатолий Бугреев, заслуженный артист России, поставил в театре на малой сцене спектакль о Великой французской певице Эдит Пиаф - «Моя соперница — смерть».

Л. Белоброва

До этого я видела великолепное сценическое действо в Москве, в театре Моссовета, где главную роль певицы Эдит Пиаф играла (и как!) - Дробышева. Планка настолько высокая, что можно было на многие годы снисходительно относиться к любому спектаклю. Но Дробышева пела под фонограмму, а тут было живое трепетное исполнение песен из репертура Эдит Пиаф с хорошим французским произношением. Я об этом и сказала Ларисе после спектакля, чему она обрадовалась.

Тогда же я поняла, что Белобровой по плечу роли характерные из нашей обширной русской классики. Сейчас я беседую с общественным деятелем, президентом ассоциации «Альянс Франсез», явившейся завершением проекта, который вынашивался на протяжении последних двух лет Ларисой Белобровой.

Л. Белоброва и муж С. Дарькин

Л.Б.: - Я вообще думаю, что мое поколение уже офранцуженное. Мы в Советском Союзе выросли на известных французских писателях и французском кино. «Альянс Франсез» - общественная, некоммерческая организация, которая занимается продвижением культуры Франции. Во Владивостоке до революции такая организация уже была, сейчас произошло как бы ее возрождение.

- Мы далеко, но здесь чувствуется влияние французской культуры. Поздравляю Вас.

Л.Б.: - Спасибо. Про свою работу тяжело говорить. Я работаю в театре, но есть так называемый статус, приходится работать и в других направлениях.

- Нужно ли? Или есть добрая воля? Это же разные вещи.

Л.Б.: - Знаете, иногда есть добрая воля, но нет возможности. А сейчас есть воля и возможность, и грех это не использовать. Я не буду бить себя копытом в грудь и говорить: «Я такая, я могу...» Просто есть такая возможность. Особо такого ничего не делаю.

Мы устроили, например, благотворительный бал. Деньги, которые там собрали, направили на закупку оборудования для родильных домов и для онкологического центра. Кстати, краем достраивается сейчас онкологическая детская больница, которая переедет летом уже за город. Будет находиться отдельно от всех, чтобы детки и их родители чувствовали себя более комфортно. То есть в закрытом пространстве детки одной направленности, которые будут знать и понимать друг друга.

Если ребенок болен таким страшным заболеванием и находится в том временном промежутке, когда начинает бороться с этими обстоятельствами, у него появляется совершенно другой взгляд на мир. А рядом лежат другие детки с иными заболеваниями, которые не понимают этого. Говорят, гусь свинье не товарищ, или сытый никогда не поймет голодного.

Не дай Бог никому пережить эту ситуацию. Но, к сожалению, есть люди, к которым приходит это горе. Важно, чтобы человеку дано было выздороветь. Для этого у него будет свой центр. Это замечательно. Вот потихонечку помогаем этому центру.

- То есть, он не то, что будет? Он уже есть?

Л.Б.: - Он сдается... уже в начале лета, за городом, с небольшим парком.

- Я знаю, что искусство, детское творчество очень влияют на выздоровление деток. Не знаю, как сейчас, но у них работал замечательный художник — Зинатуллин. Это была арт-терапия, дети великолепно рисовали.

Л.Б.: - Мы с нашей актерской молодежью хотим сделать программу, чтобы актеры в качестве клоунов приходили к детям.

И тут беседа сама собой плавно перешла в будни и праздники театра.

Л.Б.: - У нас пашут все. Кто не знает театра, это не поймет. У людей нормированный день — от 9 до шести вечера. А в театре люди приходят в 10, подчас выезжая из дома гораздо раньше (с Чуркина, например), до двух работают, потом бегут подработать на радио или телевидение, возвращаются в театр, и в шесть часов — начало спектакля.

И только в 9 часов все заканчивается. Потом еще нужно добраться до дома. Поэтому требовать от них, чтобы они еще куда-то ходили и помогали... Тут добровольное дело.

У меня надежда на молодежь, которая задействована еще и в массовках и так пашет. Я точно так же пахала, когда мне было 25 — 30 лет, мы не поднимали головы здесь в театре. Сейчас мне полегче, ибо так не задействована сейчас в массовках. Можно за театр скажу? Театр наш не порнушный, не чернушный. Он несет хорошие мысли, рассказывает о любви, доброте и о вере. Это все равно, как те же добрые дела. Люди, сидящие в зале, смотрят ту же «Поминальную молитву», проходят через несколько катарсисов, и плачут, и смеются. Такие моменты очищения, когда человек пока не ходит в храм, но ходит в театр, помогают обрести душевное успокоение. Каждый воспринимает спектакль по готовности. Кому-то хоть кол на голове теши, он этого не услышит. Сказано же в библии: «Не мечите бисер перед свиньями. Я всегда говорю: зритель всегда прав. Только он, а не критики. Только зритель может оценить спектакль, для зрителя и играем.

- Что, критики обидели?

Л.Б.: - «Арсеньевские вести» пишут всегда такой ужас, вышли бы из своих кабинетов, посмотрели бы, про что они пишут. Я понимаю, что они меня не любят. И я не могу их любить за то, что они меня не любят.

- А чудеса в жизни были?

Л.Б.: - Думаю, у меня вся жизнь в чудесах. Даже мое поступление в институт: первый год я не поступила на театральный факультет, хотя всю жизнь мечтала стать актрисой. И мама мне говорила: «Да давай уже поступай куда-нибудь!» Тогда ведь было так: если не поступила после школы — значит третий сорт. Сейчас это не имеет никакого значения. Но, наверное, мое стремление идти и не сдаваться — это главное. У меня все так в жизни. Я чувствую присутствие... духа... Кто-то меня поймет, Вы меня поймете, кто-то не поймет. Но это меня не интересует. Самое главное, что оно у меня есть.

- В свое ли время Вы живете, или хотели бы родиться в Серебряном веке?

Л.Б.: - Я думаю, в своем. Такое полувоенное, что ли, время, почему меня так колбасит? То выборы, то... Я не в плохом смысле говорю, я живу, как на вулкане. Имею в виду не жизнь страны, а мою. Нахожусь на пике каких-то событий.

Может быть, тянет еще в Средневековье, но не в европейское, а в азиатское, когда скакали кочевники с оружием, как во времена Чингисхана. У меня, может быть, и нет татарской крови, но азиатская — точно есть.

- Кто Ваш Учитель?

Л.Б.: - В каком смысле?

- В главном.

Л.Б.: - Конечно же — Иисус Христос.

Маргарита Пархоменко,

«Арсеньевские вести», № 22.