Посещать деревни с концертами я почти перестал, но заезжаю от случая к случаю. Когда прибыл в Удмуртию, посетил родное село своих предков по материнской линии. Очень давно там не был. Можно было бы не вдаваться в описание очередного села, переживающего упадок, поскольку у меня про это уже есть целая книга "Галоп по нищим сёлам". Но про эту деревню стоит рассказать отдельно, поскольку я бывал здесь не один раз с мамой, ещё когда был маленький. Про это место я могу свидетельствовать лично, насколько оно изменилось за последние несколько десятков лет.
 
Село Кильмезь находится на границе Удмуртской и Кировской областей. Население 2,5 тыс., продолжает снижаться. Закрыт некогда крупный леспромхоз. Много заброшенных зданий. Из прочих функционирующих: школа, детский дом, ДК, православная церковь, мечеть. Раньше сюда ходил поезд, но его давно отменили, а сейчас и вовсе разобрали железную дорогу. Одна насыпь осталась. Место словно наполовину вымерло. Причём это случилось за каких-то 2-3 десятка лет.
 
Скотины раньше много в деревне было. Рано утром овец и коров на пастбище гнали, вечером ходили встречать. Я сам ходил. В это время вся улица мычала и блеяла. У нас небольшой табун овец всегда был, когда бабушка жива была. Свиньи, куры. Постоянно что-то заготавливали, в огороде работали. Сейчас если 20 коров на всё село наберётся - и то хорошо. Народ обленился. Проще в магазине купить, чем самим вырастить, заготовить. Отсутствие частного животноводства и сельского хозяйства приводит к снижению качества продукции. Рынок наполняют подозрительные продукты, выращенные на химии.
 
Бабушка всегда много трудилась и будучи на пенсии хозяйство держала. Когда её не стало 8 лет назад, дом продали по бросовой цене. Это большой уютный дом с русской печью, двумя большими комнатами, верандой. Особый уют в таком доме всегда создавали ковры, домотканые половики. Кроме самого дома на территории ещё летняя кухня, сараи, сеновал, гараж, хлев, баня и ещё небольшой домик за огородом. Половины строений не стало, включая внутренние заборы - пустили на дрова новые хозяева. Говорят, сильно пьют. Об их непутёвости можно судить по той свалке, которую они устроили за забором в стороне болота.
 
Дом находится возле болота. Его раньше косили. По другую сторону болотины пролегла железнодорожная насыпь. Когда поезда раньше ходили, мы наблюдали из окна вагона родной дом. А он на нас смотрел четырьмя окнами. Во время его постройки допустили ошибку в проектировании: предполагалось, что улица пройдёт в другом месте, и дом построили окнами в противоположную сторону - на болото. Сейчас его косить перестали, и оно заросло мелким лесом. Дом с насыпи уже не видать.
 
Но кроме запущенных хозяйств в этом селе попадаются совершенно неожиданные сооружения. Например, возле того же болота располагается огромный особняк, почти дворец. Производит впечатление крутого отеля. Но какой может быть отель в такой обычной по всем меркам дыре? Какие туристы сюда повадятся? Но это всего лишь дом местного предпринимателя. Занимается бизнесом в городе, а живёт здесь. Хорошо живёт тот, кто хочет. Остальные - как могут.
 
И действительно, лучше жить в таком месте, удалённом от суеты и напряжённой атмосферы. Люди покидают такие места в основном из-за отсутствия работы. Но если есть возможность работать как-то удалённо, то можно смело перебираться куда угодно и жить, где нравится.
 
Всё в жизни меняется, но многое остаётся прежним. Например, в этом месте очень мягкая земля. Хочется осязать её. Почва похожа на пыль, хочется ступать по ней босиком. А ещё здесь чудесный сосновый парк и волшебная река. Пока природу не загадили, она всегда остаётся в неизменном виде.
 
Планировать концерт в конкретном селе всегда трудно. Невелик выбор, где там выступать. Когда я планировал сельские выступления в свои прошлые заезды, я обзванивал сразу много деревень. В каких соглашались - туда ехал. Но очень многие оставались непробиваемыми. Это меня не смущало, так как сельских поселений много. Но когда стоит задача провести выступление в конкретном селе, приходится расшибаться в лепёшку. Так и в этот раз школа, ДК, музыкальная школа мне отказали. Основные причины - майские праздники, свои мероприятия. В школе и того пропускной режим. Помог бывший одноклассник моей мамы, который сейчас живёт там. По его наводке я обратился в детский дом, и мы договорились проводить там концерт.
 
Сам он на инвалидности с больной ногой. Хромает. Порядочный отзывчивый подтянутый пенсионер. Я останавливался у него. Почему-то у таких людей хочется остаться жить и больше никуда не ездить. Спокойный, занимается своими делами, без вредных привычек. Общаться любит, но мозги не выносит. Самое главное - не пустой трепач, не пошляк. Знает свое дело - пользу людям приносить. Видимо, за это его избрали местным депутатом. А ещё делает неблагодарное дело - регулярно ходит убирать сосновый парк от мусора. Сетует, что ему не платят за это. Но даже если ему ни рубля за это никогда не дадут, он всё равно будет продолжать постоянно чистить любимый сосновый парк от пивных бутылок, пластика и прочей дряни.
 
Простой человек советского времени. Он не знаток писаний о добродетели и человеколюбии. В церковь ходить не приучен. Но у него есть чутьё ко всему хорошему и доброе сердце. Не чета разным благостным ханжам, которых попросить ни о чём нельзя.
 
Ещё он мечтает проехать БАМ. Старики иногда любят поезда. Один общительный пенсионер как-то повстречался в поезде. Он сказал: "На самолёте летают те, у кого времени нет. А на поезде интересно - всю страну можно посмотреть. С людьми поговорить." На пенсии просыпается интерес к поездкам, и многие вещи, на которые в молодом возрасте не обращал внимания, в годах начинают вызывать интерес. Появляется любопытство к разным подробностям, которые в суете раньше проскакивали мимо внимания. Другими глазами на те же вещи человек начинает смотреть.
 
По причине карантина в интернате концерт было решено проводить на открытой площадке неподалёку. Фактически, на футбольном поле. С утра стояла жара, но на вторую половину дня прогноз был неопределённый. В связи с этим обстоятельством я попросил мусорные пакеты, чтобы завернуть в них оборудование. Утром ходил в школу, объявлял и звал школьников, но их на концерте почти не было. Вечером собрались в основном детдомовцы.
 
В начале выступления вдруг меня узнала одна молодая воспитатель: "Я тебя помню! Хлыбов точно! Бутылка кефира, пол батона!" Хлыбовы - фамилия моих родных по материнской линии. Последний раз в Кильмези я был после первого курса института. Очень давно. Бабушка жива была. В каждый свой приезд, один или с кем-то из двоюродных братьев, мы очень любили играть и общаться с местными ребятами. Деревенские просты и не заносчивы. Общение с ними излечивало и нас, городских, от излишнего самомнения. Совместные игры сближали.
 
В последний свой визит я помню их уже на пороге совершеннолетия. Помню, как ходили далеко за село на реку с ночевой. Я пел под гитару русский рок, а многие из них дружно... пили. К сожалению, они понимали только такую форму досуга. Полноценным участником их гульбищ я уже быть не мог - только наблюдателем. Всего рассказывать не стоит. Наутро после весёлой сходки обычно им бывало плохо.
 
Конечно, воспитатель меня вспомнила. В то время она ещё училась. "Бутылка кефира, пол батона," - слова одной известной песни, которую я исполнял в извращённой форме. Мне было приятно и неожиданно увидеть знакомого человека, но вдруг она крикнула мне: "Не рассказывай! А то я воспитателем работаю. У меня тут дети."
 
Они звёзд с неба не хватали и спешили рано познать взрослую жизнь, пробуя то и другое. Их дальнейшие планы были довольно ограниченными. В разговоре с одним я рассказывал, как у нас в институте хорошо учатся многие деревенские, но у того и в мыслях не было куда-то идти поступать. Будущая карьера шофёра - его потолок.
 
Проживая в Кильмези, старший брат моей мамы сошёл с ума. Хотя он был человеком интеллигентным и образованным, преподавал физику. Ушёл из жизни незадолго до смерти бабушки, не оставив после себя семьи. Другие все разъехались по разным городам. Другого дяди тоже не стало почти в то же время. А дедушка умер ещё в начале 80-х. Перед концертом я всех навестил на местном кладбище.
 
Концерт прошёл с типичным сельским результатом. Слушали невнимательно. Кто-то поблагодарил, но обратной связи практически не было. Потом пристали с вопросами две 14-летние школьницы, которых на концерте не было.
 
Уезжал утром следующего дня. На автобусной остановке спал пьяный молодой парень. Словно он не успел уехать отсюда, и его настигла обычная судьба местного жителя.