 |
| Генерал Горбач демонстрирует компромат на Матвеева. Фото: Юрий Мальцев. |
|
|
После публикации интернет-ролика (формальная логика учит, что «после» не значит «вследствие», однако знание российских реалий заставляет следовать иной логике) Матвеева уволили из ВВ и возбудили против него уголовное дело. Майора обвиняют в том, что он 24 февраля, будучи нетрезвым, избил в своем кабинете прапорщика Луканина, а затем у КПП части на улице Магнитогорской ударил сержанта Чернакова. Сам Матвеев сразу признавал, что ругал Луканина, считавшегося в части лучшим начальником караула, но накануне пойманного оперативниками при попытке сбыта наркотиков. Подтверждал перепалку с Чернаковым, но заявлял, что никого из этих бойцов не бил.
Дело было вечером…
В минувший вторник процесс во Владивостокском гарнизонном военном суде продолжился допросом свидетелей. Майор Владимир Бережной заявил, что вечером 24 февраля находился в кабинете Матвеева, присутствовали майоры Карасев и Алексеев. Нетрезвый Матвеев, по словам свидетеля, вызвал Луканина, нецензурно ругал его в связи с выше-упомянутым наркоинцидентом, а затем приказал принять «упор лежа» и ударил ногой в лицо. Офицеры втроем оттащили Матвеева от прапорщика; Матвеев дал прапорщику пару пощечин, после чего Бережной кабинет Матвеева покинул.
Из диалога адвоката Матвеева Маргариты Люденко с Бережным выяснилось, что последний уже несколько раз давал свои объяснения по поводу февральского случая — во время внутреннего расследования, затем на допросе в ходе предварительного следствия и вот сейчас в суде. Сначала Бережной заявлял, что при нем Матвеев никого не бил. Г-жа Люденко заявила суду, что следует поставить вопрос о привлечении свидетеля Бережного к уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний.
Следующий свидетель — майор Евгений Алексеев — заявил, что Матвеев Луканина бил, однако в деталях путался: то ли видел удар, то ли слышал; то ли один удар, то ли два… На просьбу гособвинения выразиться более определенно сказал, что видел, как Матвеев нанес один удар Луканину, находившемуся в упоре лежа. Потом Алексеев покидал кабинет и напоследок увидел только, как Матвеев замахнулся на прапорщика рукой.
Майор ФСБ Олег Карасев, находящийся в отпуске с последующим увольнением, рассказал суду, что Матвеев вызывал Луканина, грубо с ним разговаривал, говорил тому, что прапорщик подвел часть, будучи уличенным в продаже наркотиков, однако физическую силу не применял и приказа принять упор лежа не давал. По ходатайству обвинителя были оглашены показания Карасева, сделанные на предварительном следствии. Оказывается, тогда Карасев говорил, будто Матвеев приказал-таки Луканину принять упор лежа, а потом Карасев отвернулся, чтобы открыть дверь кабинета, и услышал звук удара. Теперь Карасев заявил, что ранее «переписывал показания полковника Макаренко» (имеется ли в виду начальник 304-го военно-следственного отдела по ТОФ Олег Макаренко, сообщавший о возбуждении дела против Матвеева?) по указанию начальника Карасева — подполковника ФСБ Алексея Патрушева.
Сейчас Карасев уволен из ФСБ, в подчинении у Патрушева не находится, а потому дает правдивые показания: Матвеев никого не бил. Выглядевшие озадаченными гособвинители несколько раз задавали уточняющие вопросы, и Карасев четко повторял, что настаивает на своих показаниях, подтверждающих версию самого Матвеева.
В перерыве не менее интересные заявления звучали во дворе суда. Первый заместитель командующего Восточным региональным командованием ВВ МВД РФ генерал-майор Игорь Горбач (Хабаровск) находился тут с самого утра, чтобы изложить журналистам свою точку зрения (в суд его не вызывали, но Горбач зачем-то заходил и туда). Горбач привез толстенное досье на Матвеева, наполненное негативными оценками одиозного майора: высокомерный, вспыльчивый, заносчивый, хам, провокатор, интриган, непорядочный человек, алкоголик… «Матвеев злоупотребляет своими знакомыми в вышестоящих органах военного управления. Я специально ездил в Москву общаться с советником президента РФ Федотовым, вы представляете?» — говорит Игорь Горбач.
Прибывший во Владивосток в полевой генеральской форме с орденскими планками и тельняшке в ведомственную красную полоску, он отрекомендовал себя: «Воевал фактически во всех горячих точках, 36 наград боевых…» По словам генерала, «еще в училище Матвеева уволили за шизофрению, он восстановился, но есть такой диагноз — «правдоруб», знаете? За это не уволишь, но он видит все в черном цвете. Вот характеристика: на замечания реагирует болезненно, усматривает предвзятость к себе, после чего склонен к интригам и склокам». Горбач также заявил, что свидетель Карасев — «однокашник» Матвеева и «неадекватная личность», что он уволен из ФСБ за подлог и что против него возбудят уголовное дело за ложные показания.
Еще один свидетель — лейтенант Алексей Боровиков — рассказал, что увидел возле КПП Луканина с «назревающим синяком» под глазом; на вопрос Боровикова прапорщик ответил: «Матвеев постарался».
— То есть вы со слов Луканина решили, что Матвеев его ударил. Кому вы об этом доложили? — спросила адвокат Люденко.
— Никому.
— Почему?
— Не посчитал нужным.
Это важно: в феврале никто «не посчитал нужным». На следующий день Луканин написал Боровикову объяснительную, в которой указал, что «поскользнулся и упал», — и все, случай забыли. Потом, когда Матвеев привлек внимание к злоупотреблениям в частях ВВ, — случай вспомнили, «посчитали нужным».
«Система защищает себя»
Судебный процесс по делу Матвеева будет идти еще долго. Но даже несколько часов в гарнизонном суде дают немало штрихов к картине происходящего в ВВ. Картине, о которой мы вряд ли узнали бы, если бы не Матвеев.
Понятно, что никто из официальных лиц никогда не признает это дело политическим. Официальная позиция проста: «собачья тушенка» и YouТube — отдельно, уголовное преследование Матвеева — отдельно. В суде во вторник слушалось дело именно об избиении военнослужащих. Тем не менее представитель обвинения зачем-то решил лишний раз дать присутствующим понять, что история с собачьим кормом и YouTube никак не связаны с нынешним делом. Вызвали еще одного свидетеля — майора Герасимова, который заявил: к выявлению фактов подмены тушенки на собачий корм Матвеев отношения не имел (хотя обнародовал-то факты все-таки Матвеев), материалы без него ушли в военную прокуратуру, к тому же на стол бойцам собачий корм не попал. Какое отношение та история имеет к уголовному делу о побоях — решительно непонятно; или кто-то ставит задачу, коль скоро процесс открытый, лишить Матвеева имиджа борца за правду — мол, ни к чему привлекать к делу внимание общественности? «Для уголовного дела это значения не имеет, — считает Маргарита Люденко. — Это спектакль, который устраивают исключительно для прессы. Но если внимания прессы не будет, все вообще закончится весьма печально». Люденко предполагает, что Матвеева могут заключить под стражу.
Принято говорить, что истину установит суд, а пока можно только предполагать. Самая простая версия: майор своими разоблачениями достал начальство, оно «разморозило» мутноватый февральский эпизод, и офицеры, вопреки тому, что они говорили о том инциденте вначале, заявили, что Матвеев — избивал; честный офицер стал жертвой системы, против которой пошел. Другая версия, не столь однозначная: Матвеев, у которого характер, похоже, и правда горячий, тем более что майор родом с Кавказа, имел свои «скелеты в шкафу», хотя не столь вопиющие, как у героев его разоблачений. До определенной поры на них закрывали глаза (что уже само по себе вызывает вопросы), а после известных разоблачений решили вытащить дела минувших дней из-под сукна. Здесь Матвеев не кажется святым (в этой истории святых вообще нет), но его служебное окружение это никак не оправдывает, ведь тогда, выходит, Матвеева лишь де-юре судят за избиение, а де-факто — за то, что он попытался вывести воров на чистую воду. «Человек набил оскомину начальству, оно придумало повод, чтобы вышвырнуть его со службы, — предполагает адвокат майора. — Система защищает сама себя, вот и все».
В любом варианте выходит, что порядки в ВВ, мягко говоря, далеки от идеальных, и по крайней мере в этом отношении оценки Матвеева совершенно справедливы, какой бы приговор ему в итоге ни вынесли и какой бы компромат генералы теперь ни предъявляли. Поверить в то, что уголовное преследование Матвеева никак не связано с его заявлениями на всю страну, неимоверно сложно — уж слишком этот процесс напоминает сведение счетов. Во-первых, те нарушения, о которых заявил Матвеев, официально подтверждаются, во-вторых, как объяснить тот факт, что сразу после февральского инцидента никаких «дел» не было? Если майор бил бойцов, почему об этом не доложили сразу — покрывали «неуставщину» по принципу круговой поруки? На избиение — если оно было — долго не обращали внимания. Только по прошествии двух месяцев, когда давно прошли все синяки, а Матвеев активизировал разоблачительную деятельность, его увольняют и возбуждают уголовное дело. Что мешало сделать это (если он в самом деле такой негодяй, как говорит сегодня генерал-майор Горбач) раньше?
Другой важный вопрос — доверие свидетелям. Матвеев считает, что у экс-коллег есть основания его оговаривать, так как они находятся в прямой зависимости от командования, решившего отомстить непокорному офицеру. Луканина, находящегося под следствием по наркосбытовой статье, могли заставить оговорить майора, обещая смягчить меру наказания, считает Матвеев. «На вопрос о том, почему они молчали столько времени, ни один из свидетелей не может ответить. Какие-то бредовые версии выдвигаются: мы думали, что доложит кто-то другой… По версии следствия, непосредственными очевидцами того, что человеку был нанесен удар, являлись трое старших офицеров. Случай вопиющий, но ни один из них не доложил никуда! — говорит Маргарита Люденко. — И никто из них не может объяснить почему. Все молчали и говорили, что ничего не было. А потом вдруг происходит что-то, и они начинают говорить, что — было…»
Матвеев, может быть, действительно «зациклен» на поисках справедливости. Известны его истории в Хабаровске и в Грозном, похожие на владивостокскую историю тем, что там он тоже вскрывал различные злоупотребления (в Грозном — очень успешно: проштрафившихся полковников увольняли чуть ли не пачками), а против него возбуждали уголовные дела. Но, во-первых, идеализм пока ненаказуем (а «правдоруб» — не диагноз, как бы этого ни хотелось генералу Горбачу), во-вторых, в итоге Матвеев продолжал службу — никто его до последнего случая не увольнял.
Это позволяет усомниться в тех запредельно уничижительных характеристиках офицера, которые сейчас дает Игорь Горбач (уж если действительно в его структуре преспокойно служат люди с подобной репутацией, то не пора ли «менять всю систему»?). Матвеев — не ангел, но вопрос в другом: почему его все-таки судят и виновен ли он в конкретном преступлении? И даром, что ли, целый генерал прибыл во Владивосток с чемоданом компромата на майора? Очевидно, впрочем, что ничего более серьезного, чем февральская история, на Матвеева нет. Тогда как у самого Матвеева имеется свой чемодан компромата. И, похоже, еще не все его секреты раскрыты.
P.S. Вчера, когда материал готовился к печати, стало известно о том, что адвокат Люденко ходатайствует об отводе гособвинителя — майора юстиции Кирилла Горшкова, который, как зафиксировала Люденко на фотоаппарат, до начала судебного заседания общался с генералом Горбачем и полковником Султанбековым — свидетелем обвинения, что является нарушением. Суд ходатайство отклонил. Игорь Матвеев, в свою очередь, сообщил о том, что командование ВРК ВВ прилагает усилия к тому, чтобы отправить свидетелей защиты в командировки и отпуска.
Василий Авченко,
«Новая газета» во Владивостоке», № 95, 28.07.11
