 |
| Н. Данилюк |
|
|
Николаю Николаевичу Данилюку, руководителю Хабаровского крайисполкома (с 10.06.1986-26.04.1990 г.) и председателю краевого Совета народных депутатов (26.04.1990-26.11.1991 г.), приписывать ничего не надо. Он непосредственно находился среди тех, кто делал историю. Не на митингах на площади, не в уличных шествиях, ибо, как позже выяснилось, история вершилась не там, где размахивали триколорами, а в тиши кабинетов, где плелись интриги. Ну, а Беловежская трагедия с развалом СССР разыгралась даже не в кабинете, а... в бане.
Часто вспоминает 74-летний пенсионер и пчеловод-любитель о жарких днях августа месяца тревожного лета 1991 года.
Из КПСС исключить…
- Где застали вас события 19 августа 1991 года?
- В тот день все руководители Дальневосточных регионов были в Москве. До этого был согласован так называемый вопрос о долях – сколько чего (золота, пушнины, рыбы, леса и т.о.) каждая территория должна поставлять в госказну. Павлов, председатель союзного кабинета министров, наши предложения поддерживал. Оставалось только на документе поставить подпись Силаева, ельцинского председателя Совета Министров РСФСР. Утром в 9.00 встретились мы в Белом доме, у кабинета Силаева. Но застали на месте только его первого заместителя – Лобова. Он нам сказал: ничего не решите, уезжайте домой. А билетов у нас не было. Из Белого дома по ВЧ я позвонил Язову (Маршал Советского Союза с 1990 г. и предпоследний министр обороны СССР с 1987 по 1991 г., ранее, с 1984-87 гг. - командующий войсками Дальневосточного военного округа), попросил прислать самолет.
Он спросил: «Как в Москве настроение?»
Я: «Из окна Белого дома вижу - стоят танки, на танках – дети, а танкисты сняли сапоги и моют ноги в Москве-реке. Потом и Ельцин взобрался на танк…»
- Так называемый путч ГКЧП длился три дня, после чего в руках Горбачева осталась призрачная власть. Так же, как и КПСС, оставаясь правящей партией, уже не могла изменить ход событий. 21 августа первым лицом в стране стал президент РСФСР Ельцин, а в нашем крае – председатель крайисполкома Данилюк. Хотелось бы узнать: как начинался ваш путь к вершине региональной власти?
- Я закончил заочно наш Хабаровский «политен» и после службы в армии, в 1966 г., по конкурсу, был назначен главным механиком авиационно-технической базы Хабаровского объединенного авиаотряда (ХОА). Через четыре года, после переподготовки в Киевском институте гражданской авиации, стал заместителем командира ХОА по наземным службам. Еще через два года меня уже было «сосватали» начальником киевского аэропорта «Борисполь», но тут я получил приглашение на беседу в Железнодорожный райком КПСС Хабаровска...
- Ваша история ничем не отличается от других: приглашали молодых, но уже набравших опыта специалистов, и предлагали им, скажем, должность инструктора райкома партии в отделе промышленности.
- Нет, моя история, все-таки, не совсем типична. В райкоме партии сообщили о намерении выдвинуть меня кандидатом в депутаты районного Совета. Вторая беседа, которая состоялась вскоре, была более конкретной: в случае избрания депутатом моя кандидатура будет предложена на должность заместителя председателя райисполкома. И вот тут я отказался: мне нравилась работа в аэропорту, а советской работы я не знал. К тому же предстояло с авиаторского оклада в 480 рублей скатиться на 180 райисполкомовских.
- Обычно кандидаты на повышение от предложенной должности не отказывались: партия знала, кого и куда направить.
 |
| А. Черный |
|
|
- Заведуя районным хозяйством, не поглядывали с тоской в небо?
- Нет, других забот хватало. Сейчас дело непростое – добиться бесперебойной подачи тепла в жилые дома. А тогда, в 1973 г., в районе было 162 котельных, ни зимой, ни летом некогда было продохнуть. Да, и других проблем хватало. Отработал я заместителем председателя, а потом, с 1975 г. и председателем Железнодорожного райисполкома Хабаровска 4 лет, после чего, в 1979 г. последовало новое решение – перевести меня в Индустриальный район.
- Наученный горьким опытом, вы уже безропотно приняли новую должность?
- Нет, я опять возмутился, напросился на прием к Черному. Он не уговаривал на этот раз, не грозил. Просто сказал: Индустриальный район – это 70% промышленности города. Мы тебе доверяем ответственный участок. Что тут возразить? Когда состоялась наша беседа с первым секретарем райкома, человеком уже пенсионного возраста, он прямо сказал: тебя прислали мне на смену. В самом большом районе города я проработал еще семь лет. И тут руководитель края А.К. Черный пригласил меня к себе в кабинет и сказал неожиданные слова: завтра поедешь в ЦК, мы твою кандидатуру представили на должность председателя крайисполкома! Шел 1986 г.
В номенклатуре ЦК
- Случай по тем временам небывалый. Чтобы стать председателем крайисполкома, то есть, вторым человеком в крае, руководителю района нужно обязательно было пройти ступени секретаря горкома, заместителя председателя крайисполкома. Выходит, в чем-то ваша биография была нетипичной, раз Черный способствовал вашему карьерному росту?
- Он же меня предупреждал, что руководство края будет смотреть мою работу и оценивать. А работа первого секретаря райкома КПСС – непростая. Индустриальный район шефствовал тогда над районом им. Лазо, в зоне нашей ответственности было пол-Хабаровского и пол-Вяземского районов. А это – строительство жилья, коровников, заготовка сена, надои молока. Одних овощей шефы заготавливали 115 тысяч тонн. А ведь еще был свой план. Закончится, бывало, осенняя страда – и наверстываешь упущенное, да нужно было успеть к завершению года. А Черный постоянно объезжал объекты, все замечал, все видел.
- В Индустриальном районе в то время вырос самый крупный в городе жилмассив – Южный микрорайон.
- Тогда серьезно увеличилась нагрузка на ТЭЦ-1, мощность которой не выросла. Потому возникли проблемы с электроснабжением и отоплением. Решено было строить линию электропередачи от Зейской ГЭС в Хабаровск и одновременно модернизировать старейшую городскую теплоэлектроцентраль. Свой участок строительства ЛЭП мы завершили досрочно. В срок была закончена модернизация ТЭЦ-1, где мне пришлось – по решению крайкома - с 11 ноября до 31 декабря нести вахту без выхода за ворота предприятия.
- Всем известно, какой работоспособностью обладал Черный. С первыми петухами он мог заявиться на утреннюю дойку, до позднего вечера объезжал поля, стройки, заводы. Не каждый мог выдержать такой ритм, такие нагрузки. Скорее всего вы, отработав «вахты» на строительстве ЛЭП и на капремонте ТЭЦ-1, доказали, что сможете работать с такой же самоотдачей?
- Вполне возможно, ведь тогда главным критерием в работе были не красивые слова. А конечный результат. И в дальнейшем мы с Алексеем Климентьевичем работали согласованно. Хотя были, конечно, споры, трения и даже стычки. Но ведь мы делали общее дело, потому разногласия сглаживались, стычки приводили к повышению энергии.
Отключение от микрофона
- Алексей Климентьевич Черный почти 20 лет – целую эпоху - был первым лицом края. Он ушел со своего поста на пенсию в 1988 г., в тяжелое время «горбостройки», не желая быть участником разрушительного процесса. И 19 августа 1991 года он встретил будучи пенсионером и москвичем. Но его «наследникам» не удалось и лидерами стать, и создать дружную управленческую команду.
- Черный понимал, что партия разваливается, что при новом руководстве ему нужно уходить на пенсию. Об этом ходили разговоры, пересуды. И у меня с ним на эту тему была беседа. Я ему сказал: «Вас уважают в крае, оставайтесь в Хабаровске на постоянное жительство». Может, этого и хотел сам Алексей Климентьевич. Но традиция была такова, что ушедших на покой первых лиц на местах не оставляли. Чтоб они своим авторитетом не мешали новому руководству.
- Преемнику Черного, Виктору Пастернаку, который с поста председателя крайисполкома (15.12.1981-08.0.1986 г.) ушел в ЦК, а потом вернулся первым секретарем крайкома (28.09.1988-17.04.1990 г.), не повезло. Началась смута.
- Когда начался процесс развала партии и Союза, я был председателем крайисполкома, депутатом Верховного Совета СССР, где возглавлял комитет по местному самоуправлению. Больше времени тогда проводил в Москве, чем в Хабаровске, летал туда-сюда. А сверху, как поется в песне, видно все. Так уж получилось, что первый секретарь ЦК Компартии Латвии Альфред Рубикс часто приглашал меня на «сходки» демократов из республик Прибалтики.
- Наверное, хотел на свою сторону перетащить? Или по исторической аналогии счел вас сторонником отделения восточной окраины страны и воссоздания Дальневосточной республики?
- Вполне возможно, у него были такие планы. Я слушал полемику и был в курсе их истинных целей. Официально речь шла об экономической самостоятельности. Но на самом деле задача ставилась о полном отделении от Советского Союза. Когда в Верховном Совете обсуждался вопрос о предоставлении Литве, Латвии и Эстонии экономической самостоятельности, я выступил. И открытым текстом сказал: речь идет о полном выделении трех республик с Советским Союзом. Это было невооруженным глазом видно многим, тем более, Горбачеву. Но он отключил микрофон и изгнал меня с трибуны. Наверное, запомнил, как я о нем отозвался во время выступления на Съезде народных депутатов: в нашей стране – плохой хозяин. Хозяин хороший, добиваясь улучшения своих жилищный условий, начнет строить новый дом, но старый – не разрушит. У нас же – ломают старый дом, а взамен пока не построили ничего. Вот мы и можем оказаться под открытым небом.
- А каковы были результаты труда в комитете Верховного Совета по местному самоуправлению?
- В состав комитета входили небезызвестные лица – Травкин, Бурбулис, Болдырев. Их часто приглашали в американское посольство на беседы с послом. С ним я был хорошо знаком, посол США был в Хабаровске с семьей. Но мне приглашений не поступало.
- Наверное, дипломат знал, что с вами его ожидает, применяя недипломатический термин - полный облом? Ведь на этих встречах собеседники говорили не о музыке или о спорте.
- Сейчас доподлинно известно, что дипсотрудники давали инструкции нашим «демократам» - как разваливать Советский Союз. И еще давались гарантии: в случае чего мы вас в беде не оставим. Наинструктированные, они приходили на заседания комитета и вели свою подрывную работу. В том числе и обработку своих противников. Сижу как-то в кабинете, уже 12-й час ночи. Заходит эта троица, начинает разговор. Чего ты, говорят, сопротивляешься, ведь все уже предрешено. Вопрос решен. Мы должны развалить и развалим эту систему. В новой стране должны появиться богатые люди, любой ценой. Как в Англии, где сначала пираты награбили ценностей, а потов вкладывали их в экономику.
- Они сами претендовали на роль доморощенных пиратов?
- Я их прямо спрашивал: решить эту задачу вы доверили Ельцину? Они: Ельцин нам нужен как бульдозер, потом мы его заменим. На что я им заметил: вы не знаете, что такое власть. Еще не известно, кто кого заменит – вы его или он вас. Травкин, знаменитый строитель, Герой Социалистического труда, был тогда очень самоуверен. На заседании комитета он демонстративно выбросил партийный билет. Я ему тогда предложил положить на стол и звезду Героя. После развала Советского Союза члены этой группы имели некоторый вес, они создали свои партии. Бурбулис стал секретарем (фактически руководителем) правительства, Махарадзе – вице-премьером, ведал региональной политикой. От встреч с ними осталось только неприятное ощущение.
- Вы в то время еще и возглавляли Ассоциацию экономического взаимодействия «Дальний Восток и Забайкалье». Удавалось ли вам, с помощью установленных связей в Москве решать проблемы дальневосточников?
- С этими людьми можно было только решать вопросы разрушения. Ни на что созидательное они не были способны. Говорил я и Бурбулису, и Махарадзе: «Что вы делаете, ведь из северных регионов Дальнего Востока уезжают люди, остаются только пенсионеры. Чем им заниматься, кто их будет кормить, если трудовая часть населения покинула обжитые места? Обезлюдела Чукотка, Магаданская область…» И слышал в ответ: «Пусть уезжают, мы их на севера не посылали. Нам проще доставить в эти регионы рабсилу из Китая. А что делать пенсионерам - это их дело. На то она и свобода».
Виват, Ельцин!
- Ельцин стал президентом РСФСР 12 июня 1991 года, с этого времени, можно сказать, Союз был обречен. Ибо в главной союзной республике был принят закон о верховенстве республиканского законодательства над союзным.
- Элита страны оказалась расколотой. Одни, чтобы убрать надоевшего всем Горбачева, поддерживали разрушителя Ельцина, другие ждали свободы, смутно представляя, что это такое, третьи считали, что Союз нужно сохранить. Но когда грянул путч ГКЧП, не все смогли определить свою «баррикаду». Многие просто выжидали: чей будет верх? Ельцин взобрался на танк, а вот в стане сторонников сохранения Союза таких деятелей не нашлось.
- Итак, 19 августа 1991 года вы вместе с руководителями Дальневосточных регионов находились в Москве. Но в республиканском Совете министров вам нечего было делать. И вы попросили Язова дать вам самолет, так как на обычные гражданские рейсы билетов невозможно было достать.
- Язов самолет дал. Долго добирались до Чкаловска: в столице и пригородах уже перекрыли улицы, борцы за свободу переворачивали автомобили. В Хабаровск прилетел – демократы митинговали на площади, но до эксцессов дело не доходило. Меня уже называли ГКЧПистом, наклеивали ярлыки и похлеще. А все потому, что я не послал, как некоторые «стойкие коммунисты», Ельцину телеграмму с выражением поддержки. Потом и следственные органы подключились к поиску компромата, все допытывались, почему это Язов дал нам самолет?
- В Хабаровске вам тоже пришлось наблюдать за событиями из окна краевого «Белого дома», откуда площадь им. Ленина, которую демократы требовали переименовать в площадь Свободы, видна как на ладони. Походил ли Хабаровск чем-то на Москву?
- В Хабаровске обстановка была не такой, как в Москве. Не было огромной толпы народа, люди не перекрывали дороги. Конечно, хабаровчане, как и все жители страны, ожидали перемен. Но их обманули, как и жителей остальных регионов. Не думали, не гадали граждане великой страны, что приветствовали они начало всесоюзного развала. Они были уверены, что Ельцин знает, что делать. Но скоро всем стало ясно, что первый российский президент, как и первый президент союзный, совсем не представляли, что и как им нужно делать. Ведь не случайно до сих пор бытует версия, что действовали они по сценарию, написанному на Западе.
- Вспомните, пожалуйста, ваши впечатления от личной встречи с первым российским президентом.
- Ельцин-президент прилетел на Дальний Восток. Всем руководителям регионов ДВ поступило распоряжение – собраться во Владивостоке. Помню, на площади у здания Приморского крайкома КПСС должен был состояться митинг. Собравшаяся здесь многотысячная толпа гудела, слышались выкрики «Виват, Ельцин!».
С трибуны митинга Ельцин сказал то, что народ хотел услышать: «Дальневосточники, вас закабалили, вы недоедаете! Мы прекратим это безобразие, мы дадим вам свободы столько, сколько вы проглотите!» В ответ – овации, радостные выкрики. Для собравшихся жителей города президент – свой в доску! Затем он выступил перед активом. В зале собралось человек 800. Когда Ельцин зашел, зал встал и встретил его бурными овациями. Рукоплескания с радостными кликами продолжалось минут 10. Куда там Брежневу до такого приема! И опять прозвучали слова, произнесенные на митинге: будет вам свобода, будет счастливая, вольная жизнь. Если бы тогда кто-нибудь сказал «люди, вас обманывают!», его бы разорвали на куски.
- Каждый политик имеет несколько личин: на митинге он один, в тесном общении с соратниками – другой, в кругу с близкими людьми – третий.
- После актива руководителей регионов пригласили на беседу с президентом. Состоялась она в отдельном кабинете. Мы заранее расселись, на столах расставили диктофоны – записать для истории судьбоносные высказывания. Но пришли его помощники, диктофоны изъяли. Мы недоумевали: почему? Потом причина стала понятна нам, да и всей стране тоже. Нельзя было Ельцина записывать на пленку. Правда, тогда он еще не опускался до дирижирования оркестром, но все же поведение его могло окружающих шокировать. Вот и на этот раз мы рассчитывали на серьезный разговор с главой государства. Я, как руководитель Ассоциации, рассказал об обстановке на Дальнем Востоке, высказал согласованные с другими главами краев и областей конкретные предложения по улучшению ситуации. Тут хотели и мои коллеги сказать по нескольку слов. Но слушать их Ельцин не стал: «Хватит, что я вам – железный? Привезите все ваши предложения, рассмотрим, дадим поручения! И о деле больше – ни слова».
- Согласитесь, Николай Николаевич, и глава государства может устать. Ведь перелет, смена часовых поясов, акклиматизация. Да и участие в митинге отняло много сил.
- Конечно, и глава государства не железный, отдых ему необходим. Но все же за свои слова, обещания нужно нести ответственность. Мы, конечно, предложения свои тогда привезли в Москву и стали ждать их рассмотрения. Но время идет, а из столицы – ни гу-гу. Обращался, и не раз, я к управделами: что с нашими предложениями? Он отнекивался, а потом завел меня в огромное хранилище, которое до потолка было завалено мешками с бумагами. Вот тут, в этой груде, оказались и наши предложения. «Хочешь найти – ищи!» - сказал управделами. Выходит, выступления на митингах, как и с танка, были показушными, показушными были и обещания. Народ поздно понял, в какую историю он попал.
- Но руководители государственного и регионального уровней, они-то поняли, вернее даже, раскусили Ельцина сразу. Почему же они делали вид, что все идет хорошо и даже отлично?
- Тех, которые изначально вели работу на развал страны, на ликвидацию социализма, было не так уж и много. Просто они сумели, под руководством режиссеров, так замаскироваться, что их истинных целей долго никто не знал. Другие, их оказалось гораздо больше, чем хотелось бы, оказались оборотнями. Им лишь бы быть у власти, при кормушке. Третьи поддались слабости, пошли по течению. Четвертые – поспешили при возникшем хаосе обогатиться. Вот эти четыре категории руководителей и сейчас влияют на политику и экономику, хотя они от власти практически оттеснены.
- Но были и другие люди, которые или были безразличными к развернувшимся событиям, или остались верными своим идеалам. Таких – большинство, и все они оказались обманутыми.
- Да, на смену идеологии социализма, когда человек человеку был друг, товарищ и брат, пришли новые законы жизни, идолом которой стали деньги, деньги, деньги. Люди старших поколений оказались дезориентированными, а молодежь, вернее, два молодых поколения, можно считать потерянными.
Особо опасен
- После 19-21 августа 1991 года события развивались своим чередом, корабль «Советский Союз» плыл без руля и без ветрил. Но главные события уже разворачивались не на союзном капитанском мостике. Определяющей стала борьба на капитанском мостике корабля «Россия». Борьба также шла и в Хабаровском крае, на капитанском мостике которого стоял Данилюк…
- Я работал председателем Совета народных депутатов и четко представлял, что Ельцин меня с этого поста уберет одним из первых в России. Президент создал при себе Госсовет, в который вошли руководители регионов. Совет разделился на две части. Одна часть – это Попов (мэр Москвы), Собчак (мэр Санкт-Петербурга) и им подобные, которые всячески поддерживали президента.
- И были они чуть ли не святее Папы Римского?
-Да, они подталкивали главу государства на новые «подвиги». Но была и вторая группа в Госсовете, те, кто понимал губительность взятого курса, вернее, хаотического движения в никуда.
Какие жизненно важные для страны вопросы Ельцин ставил на обсуждение? Предоставление самостоятельности автономиям. Мы предостерегали: от этого будет хуже. Не только потому, что штаты увеличатся, возрастут расходы на содержание чиновников в бедной стране. Более важно то, что такой шаг приведет к конфликтам. Автономии потребуют выделения, будут блокироваться с силами извне. Нам удалось отстоять свою точку зрения в Совете. Но Ельцин и его команда разрушителей обошлась без одобрения Госсовета: президент подписал указ. А когда ему указали на то, что он ведет страну к гибели, вообще ушел с заседания. Прислал вместо себя Хасбулатова (последний председатель Верховного Совета Российской Федерации, сначала сподвижник Б.Н. Ельцина, затем его основной оппонент и активный участник российского конституционного кризиса до октября 1993 г.), тот начал нас «воспитывать».
- Нравоучения вы, руководители регионов, выслушивали безропотно?
- Нет, я выступил и сказал: «Руководит Советом президент, что слушать Хасбулатова?» Потом меня помощник Ельцина пригласил на беседу с президентом.
- Что же вам сказал Ельцин при эксклюзивной беседе?
- Чтоб я не лез на рожон. Что он хочет помочь дальневосточникам, откроется представительство ДВ в Москве, чтоб руководители регионов или их представители могли решать в правительстве и администрации президента все вопросы. На том и договорились: будет представительство Ассоциации экономического взаимодействия с кабинетами, гостиницей для приезжих, транспорт, связь. Тут дело в долгий ящик не было задвинуто, на другой день уже пришли два клерка, спрашивают: вам какое помещение нужно – встроенное или отдельно стоящее здание? Обсудили варианты, я предпочел самый непритязательный. Назавтра снова приходят. Говорят, то, что вы предложили, будет стоить 50 миллионов долларов. Но у нас нет таких денег! Пошли советоваться с Юрием Михайловичем.
- Мэром Москвы уже был Юрий Лужков?
- Да, из заместителя Гавриила Попова он превратился в столичного градоначальника. Посоветовались они с мэром, снова приходят. И предлагают: на эту сумму можем поставить лес, рыбу, пушнину, драгметаллы. А где взять? Краю не дадут. И сделка не состоялась.
- Но потом, у каждого региона появились представительства. И в каждом регионе шла борьба за власть: кто же станет распоряжаться финансами и богатствами регионов. В том числе и в Хабаровском крае на политическом Олимпе которого появились новые лица.
- О переговорах по представительству прослышал Валентин Цой (в 1990 г. был избран народным депутатом РСФСР от 249 одномандатного округа Хабаровска) и стал подливать масла в огонь: закричал о коррупции, о заговоре, приписал к участию в нем чиновников правительства, генералов. Я думаю, это было неспроста. Чувствовал: не мытьем, так катаньем меня хотят убрать. К этому времени на посту председателя крайисполкома Ишаев в апреле 1992 г. сменил Литвинова, а себе в заместители взял Минакира. Помощником по общественно-политическим вопросам у Ишаева был Михальцов.
- Он тоже сыграл свою партию в «демократическом» оркестре?
- Да, и очень заметную. Приезжаю я в Москву, захожу в «Белый дом», сразу подбегают ко мне чиновники. И в один голос: «Что ты там натворил, ты зачем туда полез?» И тычут в глаза бумагой. Читаю документ, озаглавленный «Об общественно-политической ситуации в Хабаровском крае». Составлял его Михальцов. Вот один абзац из документа: «Особо опасно в Хабаровском крае – создание «Партии покоя», в которую входят красные директора, генералы. И особо опасно то, что возглавляет партию антиельцинцев Данилюк!»
- Такой партии в Хабаровском крае, насколько помню, никогда не было?
- И я впервые узнал из этой самой бумаги, составленной Михальцовым. И в какой бы кабинет «Белого дома» не заходил, тут же сыпались вопросы о «Партии покоя». А подпись под документом – Ишаева. Вернулся в Хабаровск, зашел к Ишаеву: «Что вы подписали?» Ишаев прочитал и говорит: «Я не подписывал. Подписал Минакир». Спрашиваю Минакира, он тоже: «Я не я, вина не моя, мне помощник Ишаева принес, я и подписал». Мало того, из Москвы требовали предоставить списки партии. А когда рядом с Красной площадью задержали военного, кстати, не совсем в своем уме, опять посыпались вопросы: это не ваша партия направила майора с перочинным ножом для покушения на Ельцина? Словом, шум стоял по всей России.
Пост сдал…
- События по смене власти в регионах вышли, можно сказать, на финишную прямую сразу после поражения ГКЧП?
- После проведения выборов в краевой Совет народных депутатов вышел Указ Ельцина о разделении власти на исполнительную – крайисполком – и законодательную – краевой Совет народных депутатов. По подбору кандидатов на руководящие посты была создана инициативная группа. Моя фамилия была и в «исполнительном» и в «законодательном» списке. Ведь ранее председатель крайисполкома был и председателем Совета. Кандидатов на обе должности набралось по полтора десятка. Мне было предоставлено право выбора – какую должность я предпочту?
- Каким бы ни был список претендентов, в нем всегда есть фаворит.
- Я на заседания инициативной группы, заседавшей в здании, где теперь дума, не ходил. У меня был опыт законотворчества в Верховном Совете, где я возглавлял комитет по местному самоуправлению. И решил: пойду в Совет. На должность председателя крайисполкома особенно претендовал Валентин Цой (с 1985 г. — директор Хабаровского треста «Птицепром», с 1988 г. — председатель правления концерна «Экспа»). Фаворитом его сделала журналист Елена Тамарова с помощью телевидения: лучший мужчина года, лучший предприниматель. Хотя он уже тогда имел, если не изменяет память, три гражданства – российское, корейское и американское.
- Вы не хотели, чтобы главой исполнительной ветви власти стал Цой?
- Пришел ко мне руководитель инициативной группы, говорит: «Тебе Цой предлагает сделку. Если будешь поддерживать его кандидатуру на должность председателя крайисполкома, то он дает 100%-ную гарантию, что ты станешь председателем Совета».
- Откуда у Цоя была такая уверенность в своих силах?
- Цой в 1991 году был, можно сказать, на гребне своей популярности. Рейтинг он повысил, баллотируясь в президенты России на сессии Съезда народных депутатов, где получил в свою поддержку два голоса. В нашем крае он руководил агрофирмой, попал в коллегию Минсельхоза. Цой выполнял функции по закупке зерна за границей, в Канаде, США, КНР. Ко мне попадали документы по закупкам больших партий кукурузы – тысячи тонн. В Китае и Америке я знал реальную цену. Если приплюсовать стоимость транспортировки на наш комбикормовый завод, все равно расходы превышали реальные в полтора раза. Куда уходили 50% - узнать не было возможности, в те времена кто не боялся, тот делал капитал. Потому я ответил на предложение: «Если я буду избран председателем Совета, а Цой станет председателем крайисполкома, я тут же от своей должности откажусь».
- Как воспринял ваш отказ от сотрудничества Цой?
- Узнаю: Цой начал работать против меня. Передали его слова: «ему не быть председателем Совета». Расписал он своих людей по городам и весям и отправил чуть ли не «обрабатывать» избранных депутатов. Пришлось и мне действовать. Я пригласил Литвинова (председатель Хабаровского крайисполкома с 28.04.1990 по 06.04.1992 г.), тоже бывшего в списке претендентов. После разгона Верховного Совета он хотел вернуться директором на завод отопительного оборудования, ведь у него была львиная доля акций этого предприятия. И не собирался идти в председатели крайисполкома. Но я его уговорил. Стали обсуждать кандидатуры на другие должности. Литвинов предложил начальником ГлавПЭУ (планово-экономическое управление) Ишаева.
Я Литвинову рассказал, что ранее предлагал Ишаеву баллотироваться на должность председателя горисполкома после ухода Панченко. Но Ишаев отказался наотрез. На что Литвинов сказал: «Я уступил вам, уступите и вы мне, согласитесь с его кандидатурой». Так Ишаев стал начальником Главного планово-экономического управления. Но в паре Литвинов с Ишаевым поработали недолго, отношения у них не заладились. Дошло до того, что оба заявили о готовности уволиться.
- Но противоборство между Данилюком и Цоем так и не состоялось?
 |
| В. Ишаев (крайний справа), в центре - В. Литвинов, за ним - Е. Тамарова. |
|
|
- Но вы были избраны председателем краевого Совета народных депутатов и формально оставались руководителем региона?
- Вот именно – формально. Ельцин начал чистку кадров, из несговорчивых после нескольких «заходов» выстоял только Кондратенко (Краснодарский край). Я понял, что нужно уйти самому, не дожидаясь увольнения. И написал заявление «по собственному желанию». Дважды сессия краевого Совета отклоняла мою просьбу. Но я подождал месяц со дня написания и не вышел на работу. Председателем Совета 27.11.1991 г. был избран мой заместитель – Игорь Цветков, и проработал он в этой должности до 01.12.1993 г. Ну, а Виктора Ишаева Указом президента РФ № 154 от 24.10.1991 г. назначили главой администрации Хабаровского края.
Беседовал Алексей Хорошилов
(в авторской редакции).
Фото Сергея Балбашова.
Справка
Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП) — самопровозглашённый орган в СССР, состоявший из ряда представителей руководства ЦК КПСС и правительства СССР, осуществивший 18—21 августа 1991 года «августовский путч» — попытку насильственного отстранения М.С. Горбачева с поста Президента СССР, смены проводимого им курса и срыва намеченного на 20 августа 1991 года подписания «Договора о Союзе Суверенных Государств».
Действия ГКЧП были квалифицированы Президентом и Верховным Советом СССР как государственный переворот. После провала попытки переворота 21 августа 1991 года все члены ГКЧП были арестованы, за исключением покончившего с собой министра внутренних дел СССР Б. Пуго.
Из личного фотоархива Н.Н. Данилюка:
 |
| Н. Данилюк, Хабаровск, 60-е г. Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
|
|
 |
| На Съезде депутатов в Москве. Слева - журналист Л. Румянцева, справа - первый секретарь Хабаровского горкома КПСС А. Соколов, в центре - Н. Данилюк. Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
|
|
 |
| Н. Данилюк в центре, слева от него - С. Маркаров, первый секретарь Хабаровского крайкома КПСС. 1 мая 1991 г. Хабаровск, площадь им. Ленина. Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
|
|
 |
| Справа - Н. Данилюк, в центре - собственный корреспондент по Дальнему Востоку газеты "Известия" Б. Резник. Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
|
|
 |
| М. Горбачев (в центре) в Хабаровске, 1987 г. А. Черный - левее, Н. Данилюк - справа, на заднем плане. Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
|
|
 |
| Н. Данилюк (в центре) на охоте. Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
|
|
 |
| Н. Данилюк. Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
|
|
