 |
| Командующий Красной армией Яков Тряпицын и начальник штаба Нина Лебедева |
| |
«Во времена Тряпицына: Белый террор. Ч. 2»;
«Во времена Тряпицына: Красный террор. Ч. 3»
«Во времена Тряпицына: Изнанка революции. Ч. 4»
«Во времена Тряпицына: Буферное государство. Ч. 5»
«Во времена Тряпицына: А судьи кто? Ч. 6»
6. Штрихи к портретам некоторых руководителей революционного движения на Дальнем Востоке
Почти 100 лет минуло после окончания Гражданской войны на Дальнем Востоке России. Но и сегодня, устанавливая первопричины тех давних событий, роль в них отдельных личностей, исследователи порой кардинально расходятся в своих оценках.
Понятно «справедливое» возмущение читателя действиями партизан в Сахалинской области в период Гражданской войны, если он впервые знакомится с описанием этих событий через книги А.Я Гутмана, К. А. Емельянова, Я. Л. Ловича. В работах вышеупомянутых авторов, нужно признать, красные партизаны нарисованы преступниками и варварами, заслуживающими всякого презрения. Но вот если бы ещё всё было так, как рассказывают вышеназванные авторы книг.
При внимательном изучении трудов А.Я. Гутмана, К.А. Емельянова, Я.Л. Ловича, при анализе приведённых там «фактов» и сверке их с другими информационными источниками, освещающими события Гражданской войны в Сахалинской области, обнаруживается, что к действительным событиям А.Я. Гутманом и Я.Л. Ловичем добавляется большая доля вымысла…
На первый взгляд, особняком должен бы стоять труд «Люди в аду» Константина Емельянова, во всяком случае, обладать большей документальностью, ведь его автор - свидетель тех событий. Однако на сегодня нельзя снимать вопрос о принадлежности предлагаемого текста книги «Люди в аду» К. Емельянову.
Дело в том, что редактировал, подготавливал книгу к изданию и написал к ней вступление, как сам это и признаёт, Яков Лович. Причём свет книга «Люди в аду» увидела только в 1940 году, после издания Ловичем собственного романа «Враги». Объясняет поздние сроки выхода книги «Люди в аду» Я. Лович следующим образом:
«Уехав затем в Японию и Харбин, я много лет боялся опубликовать эти записки, так как узнал, что Емельяновы не сумели выбраться с Сахалина и остались там, когда пришли большевики. Напечатать записки - это значило подвести Емельянова под расстрел» (Емельянов К. Люди в аду, предисловие А. Хисамутдинова, Издательство ВГУЭС, Владивосток, 2004. стр. 20).
При таком признании Ловича невольно появляются сомнения: искренен ли автор «Врагов»? Дело в том, что Яков Лович не мог не знать, что Анатолий Гутман в своей работе «Гибель Николаевска», увидевшей свет в 1924 году, неоднократно ссылался на Емельянова и однозначно обозначил роль бывшего члена Петропавловского окружного суда в «николаевских событиях».
А раз появляются сомнения в правдивости Ловича, причём не в первый раз, то читатель вправе выдвинуть и свои версии-предположения, объясняющие поздний срок выхода книги Емельянова: не издал ли Я. Лович «записки Емельянова» после гибели автора, чтобы тот (К. Емельянов) не опроверг принадлежность ему этих строк или, во всяком случае, существование их в предложенном Ловичем варианте; не придуманы ли записки Емельянова «Люди в аду» или отредактированы Ловичем таким образом, чтобы придать большую правдоподобность событиям, описанным в романе «Враги»?
Чтобы удостовериться, что Я. Лович действительно предлагает к изданию записки К. Емельянова, а не вымышленный им же самим или кем-то другим текст, нужно провести текстологическую и идентификационную экспертизы книги «Люди в аду».
Прояснить ситуацию, скорее всего, помогли бы протоколы допроса К. Емельянова 30-х годов XX века, которые наверняка сохранились в архивах «соответствующих органов». Если копать глубже, то интересно было бы также изучить первоначальный текст, а именно - переписанные от руки Ловичем «записки Емельянова» (Если таковой имеется. Я. Лович, как бывший судебный следователь, не мог не понимать, что должен его сохранить, как доказательный документ), проверить срок его составления и др.
При отсутствии вышеназванных записей Ловича, сегодняшним сторонникам его позиций в оценке событий на Нижнеамурье нечем возразить утверждающим, что книгу «Враги», как и произведение К. Емельянова «Люди в аду», допустимо рассматривать лишь как художественную литературу, а ни как какие-либо документальные свидетельства.
Неоднократно исследователи выступали за пересмотр официальной большевистской оценки «николаевских» событий. Это: хорошо знавший Нину Лебедеву, прошедший царскую каторгу и большевистскую тюрьму И.И. Жуковский-Жук, известный полководец В.К. Блюхер, московский журналист И. Анисимкин, профессор кафедры истории КПСС Хабаровского государственного педагогического института Л.И. Беликова и др. Однако такие попытки пресекались, другие трактовки событий не допускались.
«Пересматривать и переоценивать «революционные начала», значит, признавать свои ошибки. А как же в таком случае созданный героический эпос и славный ореол большевика? Вольно-невольно потянется ниточка, будут возникать вопросы по поводу становления советской власти не только на Нижнеамурье.
Злопыхателей за границей достаточно, те же сторонники и единомышленники Гутмана остро поднимут вопросы, им палец в рот не клади… ворошить прошлое - себе дороже», - по-видимому, считали коммунистические идеологи. И потому партийная цензура заняла безапелляционную позицию.
Настаивать на своей точке зрения, расходящейся с официальной, в период гегемонии коммунистической партии было чревато последствиями. Взявшая власть в свои руки партия не могла кому-либо позволить усомниться в правильности действий своих соратников. В стране Советов инакомыслие и всякие «революционные настроения» карались жёстче, чем в царские времена. «Революция пожирает своих детей» (Жорж Жак Дантон).
Показательна судьба И. И. Жуковского-Жука - одного из лидеров Партии левых эсеров на Дальнем Востоке, автора книги «Н. Лебедева и Я. Тряпицын», занявшего отличную от большевиков позицию в оценке николаевских событий 1920 года.
 |
| Руководители партизанского движения Сахалинской области |
| |
Иосиф Иванович Жуковский-Жук (1889-1937). Родился в Гродненской губернии. В 1905-1908 гг. входил в организации эсеров-максималистов, действовавших в Белоруссии. Вынужден был перебраться в Харбин, где в группе эсеров и анархистов был известен под кличкой «Овод» в честь персонажа одноименного романа Э. Войнич. Арестован в декабре 1909 года в Харбине, в декабре 1911 года пограничным окружным судом приговорен к 12 годам каторги.
Во время заключения неоднократно выступал против действий администрации каторги, подвергался наказанию розгами, носил кандалы, помещался в карцер. В 1917 году, после февральской революции, становится одним из руководителей объединенного комитета левых эсеров и максималистов в Чите, где познакомился с Ниной Лебедевой.
«Во время выступления кровавого атамана Семёнова - Нина Михайловна явилась инициаторшей организации Красного Креста помощи раненым, в котором была избрана председательницей. Затем уехала на фронт сестрой милосердия, где работала под командой товарища Лазо, а вернувшись с фронта, состояла секретарём Совета рабочих и солдатских депутатов.
Так в беспрерывной революционной работе промелькнуло почти полтора года (с июля 1917), когда нам пришлось бежать из Читы от семёновских банд» (Жуковский-Жук И.И. Н. Лебедева и Я. Тряпицын, Чита, 1922).
В октябре 1917 года Жуковский принимает участие во 2-ой Всероссийской конференции Союза эсеров-максималистов. Участник вооруженного противостояния Временному Правительству. После занятия Читы белогвардейцами Жуковский-Жук объявлен атаманом Семеновым вне закона. В 1918-1920 гг. был одним из руководителей подполья в Чите и в Благовещенске. Входил в состав Амурского областного исполнительного бюро Союза эсеров-максималистов, возглавлял Читинское бюро левых эсеров и максималистов.
Редактировал газету Амурского Союза максималистов «Вольная трибуна», которая выступала против преследований коммунистами М. Спиридоновой, И. Каховской и других революционеров. В Читинском издательстве «Левое народничество» выпустил книгу об амурских партизанах Н. Лебедевой и Я. Тряпицыне (1922 г.).
Подвергся гонениям большевиками. Вынужден был переехать в Москву, где работал секретарем редакции издательства Общества политкаторжан. В 1925 году арестован и сослан в Великий Устюг. В 1933 году вновь арестован и отправлен в ссылку в Новосибирск. В 1937 году был привлечен по суду и приговорен к высшей мере наказания. Реабилитирован в 1959 году.
Только с конца 80-х - начала 90-х годов удаётся откровенно высказаться по «николаевской проблеме» историкам, имеющим альтернативные взгляды. Стараются объективно разобраться в истории гражданской войны в Нижнеамурье и излагают достаточно правдоподобные версии тех давних событий Левкин Г.Г., Смоляк В.Г., Хлебников Г.Н., Юдинцев С.М. и др.
Неоднократно встречался в печати и в очных беседах с нападками на этих авторов, причём зачастую не аргументированными, а больше эмоциональными и пристрастными, что, на мой взгляд, попросту являлось нежеланием признавать ошибочными (или хотя бы спорными) отдельные собственные взгляды.
Порой складывается впечатление, что некоторым исследователям, непременно нужно побольше жертв и разрушений в революционном Николаевске, но не для точного изложения произошедших событий, я для того, чтобы выглядеть значимым в собственных глазах: эка с каким злом я борюсь! Приходилось встречаться с откровенными измышлениями Виктора Петрова в романе «Катаклизм».
Если без сомнений принимать приводимые В. Петровым сведения, то нужно тогда поверить и в то, что автору удалось каким-то образом скрываться под одеялом у Тряпицына и Лебедевой, причём с пером и бумагой, примечать все детали порочной интимной жизни революционеров и всё записывать, записывать… - до того был пропитан злобой и ненавистью к николаевским партизанам мозг этого «свидетеля» давних событий.
А ведь придерживающиеся позиций Гутмана А.Я. и Ловича Я.Л. или официальной точки зрения советского периода в оценке партизанского движения на Нижнем Амуре не могут не видеть многих нестыковок и непоследовательных переходов в выстраиваемых ими версиях, которые они упорно игнорируют или затрагивают поверхностно.
Им бы тоже нужно позаботиться о большей доказательности своих позиций, не избегать острых углов и ответить хотя бы для себя на конкретные вопросы. Чтобы не быть голословным, попробую обозначить некоторые из них.
Интересно, как исследователи, подхватившие идею «нравственного падения» и потери «человеческого облика» исключительно руководителями партизанского движения на Нижнем Амуре Тряпицыным и Лебедевой, объяснят тот факт, что вышеназванные лица стали заметными лидерами партизанского движения на Дальнем Востоке автономно друг от друга.
По любой даже «самой прогибающейся» теории вероятности сложно допустить, чтобы исключительно два негодяя пробились в руководящую верхушку революционного движения на Дальнем Востоке (Нина Лебедева на тот период была более известна среди революционеров, чем Яков Тряпицын, и по итогам партизанской конференции вошла в окружной революционный штаб), случайно встретились на партизанской конференции в Анастасьевке, а потом специально объединили свои усилия для совершения исключительно злодеяний и преступлений против человечности на Нижнем Амуре.
Тогда, по меньшей мере, нужно признать, что командиры партизанского движения на Дальнем Востоке С.М. Серышев, И.С. Бессонов, Д.И. Бойко-Павлов, С.Г. Лазо и др. обладали многими чертами личности, как у Тряпицына и Лебедевой. Ведь в руководство партизанских отрядов тогда никто не назначал, рядовые партизаны сами выдвигали себе командиров. Следовательно, отбор будущих лидеров революционного движения был схож, вверх пробивались именно те, кто был востребован революцией…
Так и не дали внятного объяснения критики партизанского движения на такие вопросы: если армия Тряпицына создавалась принудительной мобилизацией, а настроение простого населения было не на их стороне, то почему в Мариинске к партизанам добровольно переходит большая часть батальона белых(от 200 до 280 человек)?
Что за боевое настроение было в воинской части полковника И.Н. Вица, выдвинувшейся из Николаевска для отражения наступления красных и вполне по своему количественному составу на тот период времени способного противостоять партизанам, если после короткого выступления - речи Тряпицына перед строем - подразделение как таковое перестало существовать (в рядах белой гвардии осталось только около 50 человек)?
Почему в осаждённом партизанами 12 - тысячном Николаевске (15 и даже 20 - тысячном по некоторым неподтверждённым заявлениям) находится только 150-300 добровольцев, готовых встать под знамёна его защитников?
Поддерживающие идею о массовых убийцах и издевательствах над мирным населениям Николаевска, как минимум, должны понять, что обвиняют в зверствах и насилии простое население Нижнеамурья. Мы знаем, что в начале похода у Тряпицына был отряд не более трёх десятков человек. Вся армия формировалась во время похода вниз по Амуру из местных жителей. От партизанского руководства приказов подвергнуть пыткам кого-либо из обитателей Николаевска не поступало.
А значит, насилие и произвол, если таковые происходили, большей частью самочинно устраивались рядовыми партизанами. Исследователи, придерживающиеся подобной точки зрения, в этом случае должны попытаться объяснить причины озлобления рядовых граждан.
Почему при благополучном и размеренном укладе жизни в дореволюционном Нижнеамурье, как они пишут, здесь нашлось столько ожесточённых до крайности людей?
Признают ли исследователи, свалившие все беды Николаевска на Тряпицына, как на тирана и диктатора, что тогда 23-летний малообразованный командир партизан должен был обладать недюжинным природным умом и мастерски владеть искусством политического интриганства, раз сумел подчинить волю и манипулировать людьми более образованными, чем он, и имеющими больший жизненный опыт?
Всё-таки сложно объяснимые события происходят на Нижнеамурье в 1920-м и сразу в последующие за ним годы. Большевистское правительство вроде бы оправдывает ликвидацию партизанского руководства во главе с Тряпицыным, однако совершившие переворот «заговорщики» в итоге оказываются невостребованными Советской Россией, след их либо обнаруживается за границей, либо вовсе теряется.
А вот оставшиеся в живых лидеры партизанского движения, состоявшие в руководстве Сахалинской области и партизанского движения в 1920 году, которые, казалось бы, должны были разделить ответственность с Тряпицыным за произошедшее, вдруг делают в стране Советов карьеру и порой головокружительную.
Возможно, ещё много несвязующихся и противоречивых моментов в подаче информации различными авторами найдёт читатель, заинтересовавшись николаевской историей. Наверняка добавится ему «головной боли», если он проследит за тем, как складывалась в дальнейшем судьба некоторых партизан, занимавших командные должности в руководстве Сахалинской области или в армии Тряпицына.
Ауссем Отто Христианович (партийная кличка Громов, 1875-1929). (На фотографии - второй справа в среднем ряду).
Родился в Москве в семье учителя. Окончил гимназию в г. Орле. В 1893 г. поступил в московский университет, откуда вскоре был исключен и выслан за студенческие беспорядки, связанные с похоронами Александра III. Через год принят в киевский университет, но вскоре исключен и выслан под надзор в Белую Церковь после студенческой сходки, на которой председательствовал. В 1905 году был редактором газеты «Колокол» в Полтаве.
В 1906 г. работал по доставке литературы через границу в разных пунктах (Краков, Торн, Тильзит). Участвовал в съезде военных организаций в Териоках. После Стокгольмского съезда - в качестве агента ЦК в Варшаве.
В 1907 году был арестован (вместе с Ф.Дзержинским и др.) и приговорен к 4 годам. По окончании срока был сослан в Сибирь. После Февральской революции 1917 года был председателем Совдепа в Чите. В Николаевске в 1920 году он занимает должности: заместитель председателя Сахалинского облисполкома, комиссар промышленности, председатель Сахалинского областкома РКП(б). Непосредственно принимает решение об эвакуации населения и уничтожении Николаевска.
В 1921 г. - председатель партконференции Дальневосточной республики. В 1922 году - секретарь Ялтинского Окружного партийного комитета. С 1923 года находится за границей: сначала в Берлине и Праге по поручению Народного комиссариата просвещения УССР. В 1924-м - заместитель полпреда СССР в Берлине, а затем полномочный представитель СССР в Праге. С конца 1924 года О. Х. Ауссем - генеральный консул СССР в Париже.
Бузин Дмитрий Семёнович (1887-1938гг). (На фотографии - в среднем ряду справа от Нины Лебедевой).
Родился в посёлке Желанном Воронежской губернии. В 1908 году окончил Иркутскую учительскую семинарию. Учитель в нанайском селе Найхин, в 1912-1914 годах вместе со своей супругой Н.Д. Мефодьевой работают в селе Кондон учителями. В 1914 году призывается в армию, прапорщик, участник 1-й мировой войны. После войны в партизанском движении на Дальнем Востоке. В 1918 году - председатель Нижне-Тамбовского волостного Совета. Член РКП(б) с 1919 года.
1919 - 1920гг - командир полка, заместитель командующего партизанской армией Тряпицына, принимает непосредственное участие в разработке и проведении военных операций во время продвижения партизанской армии вниз по Амуру. В 1920 году состоит в Исполнительном комитете Николаевского городского Совета, комиссар финансов, позднее возглавляет комиссариат народного образования Сахалинской области.
В 1920 - 1922 гг. работает в Министерстве иностранных дел Дальне-Восточной Республики. В 1923 году - в Отделе управления Дальне-Восточного революционного комитета. 1923 - 1926гг. - ответственный секретарь Камчатского губернского комитета РКП(б) - ВКП(б), ответственный секретарь Камчатского окружного бюро ВКП(б). 1926 - 1933 гг. - председатель Приморского сельсксоюза. 1933 -1934г.г - директор Омского института зерновых культур. 1934-1937гг. - председатель Исполнительного комитета Зейского областного Совета. В 1937 г. арестован. В 1938г. расстрелян.
Фраерман Рувим Исаевич (1891-1972). Родился в Могилеве, «в семье бедного маклера по дровяным делам». Здесь же провел детство и окончил реальное училище. В 1917 г. приезжает на Дальний Восток, где трудится рыбаком, чертежником, бухгалтером, учителем. В армии Тряпицына редактировал газету местного военно-революционного штаба «Красный клич». В мае 1920 года Р.И. Фраерман входит в состав центрального комитета Сахалинского областкома РКП(б) и назначается командиром одного из подразделений партизанской армии. Сохранился приказ за подписью однопартийцев Фраермана.
№210 24/У 1920 года
Товарищам Бельскому и Фраерману
Военно-Революционный Штаб предписывает Вам раскрыть и уничтожить все контрреволюционные элементы в составе Союза Профессиональных Союзов.
За Председателя Железин. Секретарь Ауссем.
После Николаевских событий Р.И. Фраерман трудится редактором газеты «Ленинский коммунист» в Якутске, затем в Батуми корреспондентом Российского телеграфного агентства - РОСТА (центральный информационный орган Советского государства с сентября 1918 года до июля 1925 года). В Батуми Р.И. Фраерман подружился с Константином Паустовским (тогда ещё начинающим писателем). После переезда в Москву Р. Фраерман увлекается писательской деятельностью.
В 1924 г. была издана первая повесть Р.И. Фраермана «Васька-гиляк». В будущем Р.И. Фраерман становится известным советским писателем. Р.И. Фраерман - участник Великой Отечественной войны: боец 22-го полка 8-й Краснопресненской дивизии народного ополчения, военный корреспондент на Западном фронте.
В январе 1942 года тяжело ранен, демобилизован. Литературные критики и историки обращают внимание на использование Р. И. Фраерманом в ряде произведений («Дикая собака Динго, или Повесть о первой любви», «Васька - гиляк» и др.) картин и образов старого Николаевска и Нижнеамурья.
Сохранились воспоминания Константина Паустовского о Фраермане: «Конечно, Дальний Восток дал Фраерману только материал, пользуясь которым он раскрывает свою писательскую сущность, высказывает свои мысли о людях, о будущем и передает читателям свою глубочайшую веру в то, что свобода и любовь к человеку - это главное, к чему мы должны всегда стремиться. Стремиться на том, как будто коротком, но значительном отрезке времени, который мы зовем «своей жизнью».
Стремление к усовершенствованию самого себя, к простоте человеческих отношений, к пониманию богатств мира, к социальной справедливости проходит через все книги Фраермана и выражено им в словах простых и искренних…» (Паустовский К.Г. (из воспоминаний) Рувим Фраерман, 1948).
Яхонтов Иван Андреевич (1894 года рождения - ??) (На фотографии - в верхнем ряду второй справа).
Родился в городе Томске в многодетной семье чернорабочего. Окончил Томское приходское училище. В 1910 году переехал в Приамурский округ. Причиной переезда на Дальний Восток стала реальная возможность ареста за участие в революционной деятельности. Работал в учреждениях связи города Хабаровска.
После революции 1917 года был избран секретарем комитета служащих, был делегатом первого краевого съезда работников связи, работал в комиссии по выявлению бывших охранников.
В 1918 году И.А. Яхонтов вступил в партию ВКП(б). Добровольцем воевал против армии Колчака. Нес службу в г. Благовещенске и г. Свободном, служил в штабе Красной Гвардии. Был арестован белыми. Бежал. Занимался подпольной деятельностью в Николаевске-на-Амуре и Сахалине. Был назначен начальником связи партизанской армии Тряпицына. Сохранился приказ Революционного комитета Сахалинской области.
№218 25/У 1920 года
Тов. Яхонтову.-
Военно-Революционный Штаб предписывает Вам раскрыть и уничтожить все контр-Революционные элементы против Советской власти, находящиеся в Комиссариате Почт-Телеграфа в срочном порядке.
За Председателя Ревштаба тов. Железин. Секретарь Ауссем.
Яхонтов был арестовал судом в Керби и приговорен к двухлетнему сроку заключения. В составе группы осуждённых в количестве 36 человек Яхонтова отправили из Керби в Благовещенск (по некоторым данным должны были расстрелять на прииске Веселая горка). Арестованные по дороге разоружили конвой и ушли в тайгу. Через месяц численность отряда достигла 240 человек.
В селе Вятском отряд стал первым отрядом особого назначения Красной армии, где Яхонтов И.А. служил в должности помощника командира по хозяйственной части. В 1920 году Яхонтов И.А. был назначен на должность комиссара связи Забайкальской губернии. В 1923 году был отстранён от должности по обвинению в злоупотреблениях.
В этом же году уголовное дело в отношении Яхонтова И.А. было прекращено по распоряжению председателя ВЦИКа (Калинин М.И.). В 1923 году устроился на работу в Дальневосточный крайком ВКП(б), впоследствии в дальневосточный комитет содействия народам северных окраин. И.А. Яхонтов значится одним из основателей города Магадана, прибыл в 1928 году на место будущего города вместе со строителями, работал заведующим Восточно-Эвенской культурной базой, внесён в героическую летопись истории Магадана.
Юрий Жекотов.
Отрывок из книги «Те печальные амурские дни».
(Продолжение следует).
Николаевск-на-Амуре.
