 |
| Тряпицынки |
| |
Ч.2. Дальневосточная республика
Ч.3. «Тряпицын был борцом за власть Советов...»
Ч.4. Вариант биографии
Ч.5. Амурский поход
Ч.6. Клостер-кампское сидение
Ч.7. Николаевская страда, Китайская Цусима Амурского разлива
Ч. 8. «Штурмовые ночи Спасска, Николаевские дни»
Ч. 9. Николаевск-на-Амуре в Гражданскую войну
Съезд Советов Сахалинской области
16 марта 1920 года, сразу после подавленного японского выступления, когда еще над городом не развеялся дым пожаров и в воздухе чувствовался запах гари, в помещении реального училища Николаевска-на-Амуре в 11 часов 40 минут пением 152 делегатами «Интернационала», открылось первое заседание съезда Советов Сахалинской области.
От имени командования Красной Армии депутатов приветствовала Нина Лебедева- Кияшко.
После приветствия, охваченные эйфорией, присутствующие хором спели революционные песни: «Вы жертвую пали», «Замучен тяжёлой неволей», «Смело товарищи в ногу».
Руководили съездом большевики. Председателем был избран С. Бунин, его заместителями П. Лехов и Ф. Железин. В первой же принятой резолюции съезда говорилось:
«Съезд рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Николаевского округа и острова Сахалин с великой радостью отмечает, что после полуторагодового свирепствования военно-буржуазной диктатуры, со всеми ее кровавыми ужасами, на далекой окраине Дальнего Востока восстанавливается советская власть трудящихся.
Глубоко верим, что близок торжественный час, когда разрозненные части нашей могучей республики снова воссоединятся под знаменем единой Советской Федеративной Социалистической Республики.
Съезд напоминает всем трудящимся, всем тем, кому дорога добытая великими мучениями и беспримерными страданиями завоеванная советская власть, которая лишь одна жизненной правдой охватывает все лозунги нашей освободительной борьбы, что борьба с вражеским станом еще не окончена, что из пределов Российской Советской Федеративной Социалистической Республики еще не выведены все иностранные войска, что опасность нанесения Японией предательского удара еще не миновала, и что поэтому советской власти, в особенности на Дальнем Востоке, еще предстоят, быть может, весьма тяжелые испытания».
Много внимания на съезде было уделено вопросам экономического развития области. В центре внимания делегатов съезда стоял рыболовный вопрос.
В 1907 году царским правительством была подписана с Японией рыболовная конвенция. Принимая во внимание, что конвенция была заключена сроком на 12 лет и срок ее истек в 1919 году, съезд Советов вынес резолюцию, направленную против иностранного грабежа края:
«Дальнейшее существование конвенции в корне подрывает рыбное хозяйство в крае и препятствует переходу всех капиталистических промыслов в ведение русского трудового народа, а также, принимая во внимание ту предательскую политику, которую империалистическая Япония ведет на Дальнем Востоке, съезд трудящихся Сахалинского округа постановил: дальнейшее действие конвенции не признавать и просить центральное Советское правительство о срочном издании соответствующего декрета об ее аннулировании».
Рассматривались и другие вопросы. В частности, для хозяйственного строительства в области требовались рабочие руки и Съезд Советов принял решение провести демобилизацию из партизанской Красной Армии старших возрастов, одновременно было решено «...признать также необходимым организовать дело призрения семей призванных в ряды армии, в первую очередь в спешном порядке обеспечить семьи партизан Красной Армии, павших в боях».
Съезд уделил, также, место и национальному вопросу. Ведь для многонационального населения Сахалинской области большое значение имело уравнение в правах русского и коренного населения. По этому вопросу съезд решил «... считать местное коренное население правомочными русскими гражданами. Бережно относиться к более слабому гиляцкому населению».
И наконец, была проведена судебная реформа, призванная соблюдать правопорядок в борьбе с нарушителями революционной законности. Для этой цели образованы областной и волостные народные суды, судебно-следственная комиссия, народный революционный трибунал, коллегия правозащитников. Председатели этих органов юстиции входили в состав областного исполнительного комитета.
Распоряжением по войскам Красной Армии №7 от 20 марта 1920 г «товарищ Андреев назначается начальником милиции Николаевского-на-Амуре округа, которому предлагается в спешном порядке организовать милицию города и Сахалинской области».
Обратите внимание на эту фамилию. Это ключевой персонаж нашей истории.
На выборах в областной исполком он стал его последним 27-м членом. Как видим, на съезде грамотно решены актуальные вопросы.
Анархии и беспредела уголовников не наблюдается. Остался один нюанс - новоявленные члены исполкома готовились провести заседание, где должны были выбрать из своего состава 13 комиссаров, среди которых военного комиссара и командующего Красной Армии.
Несмотря на то, что у Я.И. Тряпицына был сильный конкурент - коммунист И. А. Будрин, командир Горно-Амгуно-Кербинского полка, имевший в подчинении 300 бойцов, мало кто верил, что в армии произойдут какие-то перемены.
Старый костяк партизан не желал менять легендарного командующего на иного. Они хорошо помнили славный боевой путь от Имана до низовьев Амура, пройденный с Яковом Ивановичем, когда вместе добывали оружие в боях, изнывали от ран, лютых морозов, голодных ночёвок в глухой тайге, когда делились друг с другом одной коркой хлеба.
Однако, партизаны из местных, которых поддерживали обиженные или недовольные дисциплиной, готовы были рассмотреть иную кандидатуру. Например, того же Будрина. А что - человек образованный, горный инженер. Брат учительствует в Керби. К тому же, большевик.
В свете последних событий пользуется уважением в войсках. Под его непосредственным руководством создавался партизанский отряд в Керби и молодые партизаны обучались военному делу.
После установления Советской власти, именно он организовывал партизанскую базу, под его руководством подготавливался гужевой транспорт, делался запас продовольствия. А самое главное - свой!
Вот как его описывает С.П. Днепровский-Власов:
«Из кошовки молодцевато выпрыгнул мужчина лет сорока, среднего роста, полного сложения, с небольшой русой бородкой в бараньем полушубке, в высоких оленьих торбазах с цветной опушкой, в рысьей шапке с длинными наушниками. На ремнях у него висели маузер и наган.
Вслед за первым из кошевки выскочил второй - молодой парень, которому можно было дать не более двадцати лет. Одежда его удивляла своей неожиданностью: на человеке была накинута длинная черная архиерейская мантия, с большим воротником, на голове торчала черная, с суконным верхом, остроконечная шапка с длинной красной кистью.
Под накидкой виднелся легкий полушубок и небрежно перекинутый через плечо маузер, за поясом торчал пистолет.
Тонкие черты лица выдавали его за городского интеллигента, хотя на самом деле он оказался деревенским парнем.
Войдя в ревком и подавая мне руку, тот, что постарше, назвался Будриным, командиром первого Амгуно- Кербинского горного партизанского полка. Мы обменялись крепким рукопожатием. Будрин поздоровался с другими членами ревкома. - А это мой адъютант, - указывая рукой на своего спутника, сказал Будрин. - Г етман-Г апоненко, - здороваясь, назвал себя адъютант».
Так уж сложилось, но именно прибытие свежего, хорошо вооружённого и экипированного Горно-Амгунского полка, быстро добравшегося по Амгуни до Николаевска и появившегося в самый разгар боя, когда догорал партизанский штаб, повлияло на итог сражения.
Стоит отметить, что полк прибыл в город не для подавления японской провокации, а для участия в торжественных проводах в последний путь партизан, павших в боях за Советскую власть и, главное, для выдвижения делегатов на областную конференцию.
Тем не менее, он оказался в нужном месте, в нужное время. Благодаря умелым боевым действиям отряда японцы оказались разгромлены, а командир амгуньцев стал почивать на лаврах победителя и в его лице у Тряпицына нарисовался явный конкурент.
Итак, авантюрная акция сынов страны Восходящего солнца потерпела неудачу, дым пожаров рассеялся, съезд завершил работу. Осталось доделать маленький штришок - выбрать командующего. Казалось бы, тут всё ясно.
Однако, среди командиров партизанской Красной Армии наметился раскол. Одни безоговорочно поддерживали Тряпицына, другие предъявляли ему претензии - дескать, проворонил обезьян, позволил себя обвести вокруг пальца, да и будучи раненым, боем фактически, не руководил.
Знаковое заседание произошло в одном из помещений 2-го этажа здания реального училища, где теперь располагался новый штаб. В просторной комнате из-за того, что не мог ходить, полулежал на кровати раненый Тряпицын.
Вероломное предательство японцев, жертвы среди товарищей, всяческие эксцессы, слухи, личные ошибки и главное собственное ранение, когда прикован к койке и собственноручно не можешь проверить и повлиять на ситуацию - изменили и озлобили молодого командира. Иллюзий он больше не питал.
Боль от ран тоже не прибавляла радости.
По привычке, появившейся за время ранения, Яков не расставался с оружием. Вот и сейчас в его руке был зажат маузер. Члены исполкома сидели на расставленных стульях. Ими вносились кандидатуры на ту, или иную должность. Затем шло голосование.
Тряпицын во время выборов комиссаров несколько раз взводил курок и играясь наводил свой маузер на кандидатов. Когда очередь дошла до должности военного комиссара и командующего Красной Армии, Железин предложил кандидатуру Тряпицына, а Алексеев - Будрина.
Тряпицын изменился в лице и машинально навёл маузер на Алексеева. Будрин на тот момент не был готов идти на конфликт и поспешно сказал:
«Товарищ Тряпицын является организатором партизанской армии, именно под его умелым руководством взят город и в связи с этим он имеет больше прав быть командующим. Я же от этой должности отказываюсь и беру самоотвод».
Сказать то сказал, но осадочек, как говориться, остался. Таким образом, выборная рутина завершилась.
Председателем Сахалинского облисполкома был избран большевик Ф. Железин, его заместителем и одновременно комиссаром промышленности большевик О. Ауссем.
Ведущие комиссариаты также возглавили большевики: горный - Будрин, народного образования - Д. Бузин (Бич), социального обеспечения - П. Иваненко, милиции - Т. Андреев, военным комиссаром стал командующий партизанской Красной Армией анархист Я. Тряпицын. Вошла в состав облисполкома и максималистка Н. Лебедева.
Состав облисполкома свидетельствует, что большевики и анархисты придерживались одной линии на будущую форму власти в области - советскую власть.
В конце марта 1920 года Лебедева отправилась в таёжный ревштаб партизанского края, дислоцируемый в Нижней Тамбовке. Приехала туда с докладом и уже на следующий день, из-за наступающей весенней распутицы, торопясь выехала в Николаевск.
Вот ещё штрих к её портрету. При поездке Нину сопровождал партизан-возчик Федор Павлович Лоскутников. Вспоминает его сын: «На обратном пути она отдыхала день в селе Жеребцово в доме наших родителей.
Моя мама рассказывала, что Нина обратилась к ней с жалобой на моего отца. Назвала его Федором Павловичем и сказала: «Не могу уговорить его надеть дорогую шапку из конфискованного имущества. Он всегда отказывается и говорит, что его обшарпанная кожаная шапка лучше и дороже».
Этот разговор состоялся при сборах к отъезду в Николаевск. Отец в это время запрягал пару почтовых лошадей «гусем».
Похороны жертв революции
Похороны жертв революции, среди них И.В. Орлов (Овчаренко) и П.М. Щетников, а также павших во время боев с японцами были назначены на 1 апреля 1920 г. Для этой процедуры избрали особую комиссию.
Ей предписывалось выработать церемониал похорон, приготовить гроба, оттаять трупы и привести их в должное состояние. Первым делом, комиссия наметила место похорон возле площади в городском сквере у подножия памятнику русскому флотоводцу Г.И. Невельскому, напротив реального училища, откуда должно было начаться шествие. С помощью динамита приготовили глубокий котлован под братскую могилу.
Далее была продумана сама процедура траурного мероприятия, организованы места для пришедших проводить погибших партизан в последний путь, порядок расположения профессиональных союзов, прочих организаций и простых граждан.
Напоследок, комиссия утвердила транспаранты и декор, соответствующий событию - специальные гирлянды обвили, устроенную на площади арку, трибуну, ворота у городского сада и само место погребения.
В день похорон почти всё население города, некоторые из-за страха перед расправой, стало собираться на площади, где находились гроба. Профессиональные союзы со своими знаменами заняли отведённые места, а прибывавшие партизаны выстроились по дороге шпалерами.
На похороны прибыл и китайский отряд со знамёнами, и корейцы. Ровно в 12 часов командующего партизанской армией Якова Тряпицына вынесли на носилках и усадили в сани, рядом с ним устроилась Нина Лебедева. Напротив сел, зорко смотрящий по сторонам, Губанов. Из-за ранения Тряпицын, был вынужден во время выступления и на похоронах всё время находиться в санях. Он, покрытый розовым шёлковым одеялом, возлежал в них словно барин, и это бесило его.
Ловя на себе многочисленные взгляды, Яков ощущал дискомфорт. Что подумает народ?
Но поделать с этим ничего нельзя - совсем не оправился от ранений, слаб.
Военный оркестр заиграл траурный марш. Музыканты неспешно двинулись вперёд, их инструменты издавали рвущие душу звуки. Следом заскользили сани командующего, за ними длинной вереницей потянулись тёмные колоды гробов, которые несли на руках представители профессиональных союзов. Шествие началось.
За гробами следовал исполком, за ним шли учащиеся, профессиональные союзы, оркестр вольно-пожарной дружины, разные организации и население. Всю дорогу оркестры играли революционные мотивы. У городского сада процессия остановилась. Пришло время последних слов. Ораторы отличались зажигательными речами.
Лейтмотивом был призыв к мщению. Выступающие восхваляли героизм павших «жертв революции» и угрожали врагам советов. Говорил, между прочими, и Оцевили, но на местную зажиточную публику наиболее зловещее впечатление произвела речь всем известного чернеца Ганимедова. Здоровенный старец, он являлся бывшим священником, одно время учительствовал.
Привыкший читать с амвона проповеди, он теперь громогласно трубил подобно иерихонской трубе: «Мы побьём палками капиталистов, буржуев, их прислушников и попов - пусть их защитит тот Бог, которому они поклоняются, мы посмотрим, защитит ли их!»
От таких слов веяло смертельным холодом.
И как-будто в подтверждение, грянул залп крепостных орудий, заставив вздрогнуть души владельцев частной собственности. Затем при ружейных салютах гроба были опущены в землю. Из музыкальных инструментов полились тягостные, надрывные звуки. Яков Тряпицын огляделся вокруг. Нина спрятала голову, укутывшись в светлый башлык.
Бузин подслеповато щурился в своё пенсне. Его глаза лихорадочно блестели. Лапта в злости крутил ус. Партизаны и жители застыли в немой печале, на лицах скорбь, у многих в глазах ярость и гнев. Бабы вытирают слёзы.
Он посмотрел вниз в глубокий зев котлована, где плотно стояли, прижавшиеся друг к дружке, гробы, в которых навсегда упокоились боевые соратники до конца исполнившие свой долг. Сердце сжалось.
Перед глазами, как живые, встали: погибший на его глазах, верный помощник Тихон Наумов, рассудительный, не побоявшийся отправиться в логово врагов, товарищ Орлов, а вместе с ним простой мужик - весельчак Щетников, незаменимый в составлении каких-либо бумаг, грамотей Чёрный и все остальные, лица которых промелькнули длинной вереницей.
Командующий сжал в кулаке, поданный кем-то ком твёрдой земли. Костяшки пальцев побелели, шершавая глина впилась в кожу ладони. В его душе произошёл перелом - отныне он не будет никого жалеть. Никакой пощады врагам революции и буржуям! Кровь за кровь, смерть за смерть! Хватит миндальничать. Люди добра не помнят и понимают только силу. Тряпицын разжал кулак и с силой выбросил руку вперёд.
Серый комок неприятно громыхнул о крышку чьего-то гроба и разлетелся на мелкие осколки. Вместе с ним разлетелись и все иллюзии молодого командира. Мир изменился, изменился и Тряпицын. Отныне он стал другой личностью.
Николаевская коммуна
Жизнь в городе шла своим чередом. С 1 апреля стала регулярно выходить газета «Призыв» - официальный орган штаба Красной Армии Николаевского - на - Амуре округа. В городе работал кинематограф, в местном театре ставились спектакли. В тоже время была произведена национализация, отменены деньги.
Как писал в своих воспоминаниях О. Ауссем, «первыми своими решениями облисполком начал проводить политику, целью которой было создать коммуну производителей и потребителей с единой централизованной региональной экономической системой, для которой должно работать все население, получая взамен необходимые предметы потребления».
28 апреля на заседании облисполкома слушался вопрос «О национализации домов, построек и вообще имущества у граждан, владеющих излишком».
Было решено:
«1. Определить предел частной собственности, кроме вещевого и пищевого пайка, в денежной сумме по современной цене, а что сверх того - национализировать.
2. Проводя принцип аннулирования капиталистического строя, национализировать доходные дома, оставив владельцам часть таковых по потребительской норме».
Был принят декрет о национализации коммерческих банков и крупных предприятий, принадлежащих русской буржуазии. В отношении мелких российских предприятий и крупных иностранных было решено взять их на учет и при надобности национализировать. Что вскоре и было сделано.
В архивах сохранилось много документов, как на практике реализовывалась борьба с частной собственностью. О грабежах, беспределе речи нет - всё согласно ревзаконам, с выдачей мандатов и справок. Вот, как пример, один из документов:
УДОСТОВЕРЕНИЕ
Дано сие партизану вверенного мне полка Александру Смагину на право получения мандата для реквизиции письменного стола в доме Генрихсена для канцелярии обоза.
Командир полка Б. Амуров
Исторически сложилось так, что низовья Амура обеспечивались продовольственными и промышленными товарами с соседних областей Дальнего Востока, а также за счет ввоза товаров из-за границы.
Гражданская война и последовавшая за ней интервенция нарушили этот исторически сложившийся товарооборот, поставив Сахалинскую область в исключительно тяжелое экономическое положение.
Изменить ситуацию в какой-то мере могла летняя навигация, но до её открытия необходимо было прокормить почти 10-20 тысяч человек. Тем не менее в городе открылась первая общественная столовая.
Партизаны, освободившие город, пришли из тайги оборванные, голодные, измученные 900-километровым переходом из-под Хабаровска в Николаевск, поэтому политику экспроприации считали актом справедливости и так же, как и жители окрестностей города, встречали восторженно.
Чего, конечно, не скажешь о местном населении. Облисполкомом была разработана целая система продовольственных мероприятий, цель которых состояла в конфискации хлебных запасов у частных торговцев и введении монополии на торговлю со стороны продовольственного отдела облисполкома.
Был установлен строжайший учет всего продовольствия и контроль над его распределением. Для всего населения была введена карточная система. 22 апреля в газете «Призыв» было опубликовано объявление: «Всем торговым предприятиям и отдельным лицам, как русским, так и иностранным, торговлю в городе Николаевске с сего числа прекратить впредь до особого распоряжения».
Отмена денег и переход на карточную систему не дали желаемого результата. До установления советской власти в низовьях Амура использовалась валюта разных стран. Наравне с российским рублем имели хождение и доллары США, и японские иены, и китайские юани.
В последнее время наиболее распространенной валютой были деньги, выпускавшиеся местным воротилой, по теперешним меркам мультимиллионером, японским предпринимателем Петром Николаевичем Симада. Финансовое положение армии и города из-за отсутствия денежных знаков стало катастрофическим.
В связи с этим 30 апреля 1920 года на заседании Исполкома было решено: изготовить в типографии штаба Красной Армии и поручить отделению Народного (Государственного) банка выпустить в обращение разменные билеты 250-рублевого достоинства на сумму 10 790 000 рублей.
С целью ознакомления населения с принятием такого решения 2 мая в газете «Призыв» было напечатано «Обращение Исполкома о выпуске разменных билетов». В нем указывалось, что эти билеты имеют хождение наравне с государственными кредитными билетами и обязательны к приему всеми правительственными и общественными учреждениями, а также частными лицами.
Проведенный выпуск бумажных денег достоинством в 250 рублей не привел к заметному ослаблению финансового кризиса, поэтому уже через неделю на заседании Исполкома было принято решение о новом выпуске денег, но уже более крупного достоинства, а именно:
Номинал билетов руб. Сумма выпуска
500 р. 5 996 000
1000 р. 6 624 000
Итого: 12 620 000
Как и ранее, газета 10 мая опубликовала соответствующее объявление Исполкома о новой эмиссии разменных билетов.
Для повышения авторитета разменных денег всех номиналов, которые население брало крайне неохотно, газета в тот же день опубликовала разъяснение Исполкома, в котором подчеркивалось, что эти деньги полностью обеспечены запасом золота в городском банке.
Кроме того, указывалось, что эта мера связана с оторванностью округа от центра России и что такое же финансовое положение в условиях гражданской войны имеет место по всей России.
По сведениям Николаевского отделения Госбанка, количество выпущенных разменных билетов, получивших в народе название «тряпицынских», было значительно большим, чем было указано в постановлениях Исполкома и находилось в пределах 100 000 000 рублей. Формально выпуск разменных билетов производился по издавна установленным в России правилам.
В том числе Исполкому, заказавшему бумажные деньги, были в установленный срок представлены описания выпускавшихся купюр и их образцы. Фактически же организация процесса эмиссии была на редкость плохой.
Так, из-за отсутствия в городе художников-графиков автором билетов стал школьный учитель рисования Белащенко. Поэтому не удивительно, что орнаментальное оформление денежных купюр не выдерживает никакой критики.
Особенно невзрачный и неряшливый вид создают одноцветные мелкие защитные сетки. Обрамления билетов (кайма - бордюр) из-за отсутствия специальной полиграфической техники и низкого качества краски выполнены крайне аляповато.
На билетах отсутствуют их номера, а литеры (серии) заменяют буквы «Г. Б.» (Государственный банк).
Но и здесь имеются огрехи: на большом количестве билетов 250-рублевого достоинства литеры пропечатались в виде «Г. Ь.».
Из-за такого брака, с целью исключения недоразумений при денежных расчетах, пришлось в описание билетов ввести оба этих литера.
Недостатком оформления билетов является и то, что на них отсутствуют подписи финансовых работников, а вместо них на всех купюрах выполнен оттиск старой печати Николаевского-на-Амуре Государственного банка, естественно, с изображением царского двуглавого орла со всеми монархическими атрибутами.
Совсем нелепой небрежностью можно считать то, что в описании билетов в 250 рублей приводятся буквы «Р.Ф.С.Р.» - а на билетах пропечатано «Р.С.Ф.Р.».
Пришлось Исполкому через газету извиняться перед население за «досадную ошибку».
В результате же в денежном обращении так и ходили билеты с надпечатками «Р.С.Ф.Р.» - 250-рублевого достоинства, «Р.Ф.С.Р.» - 500 и 1000-рублевого достоинства.
Как следует из содержания телеграмм и других материалов газеты «Призыв», Исполком округа, а по существу командующий Я. Тряпицын, считали Николаевский округ частью Советской России, т. е. РСФСР, а выпускали деньги под символом Российской Федеративной Советской Республики (РФСР).
Пропуск слова «Социалистическая» трудно признать случайностью.
Выпущенные в Николаевске-наАмуре бумажные деньги - разменные билеты служили партизанам менее одного месяца. Экономической целесообразности в этом не было, так как после введения карточной системы валюта не имела ценности.
Рыболовство являлось основой экономики края. Вот что пишет путеводитель по Николаевску-на-Амуре от 1928 г.: «Время лова лососевых приурочено к определенным моментам, когда рыба идёт на нерест. В начале июня идет горбуша, при чем она хорошо идет в четные года и хуже в нечетные. В июле идет летняя кета. В августе - особенно ценная и наиболее любимая осенняя кета. По мере движения этой рыбы вверх по течению реки ее мясо является менее вкусным, и сама рыба теряет рыночную ценность».
В преддверии предстоящей путины требовалось волевое решение новой власти по одному щекотливому вопросу. Дело в том, что крупные рыбопромышленники хищнически ловили рыбу в устье Амура, перегораживая реку так наз. «заездком».
Заездки были двух типов: более простой гиляцкий или усовершенствованный японский. Заездок ставился с целью преградить рыбе возможность движения вверх по течению и представлял собой ряд кольев или свай, вбитых в речное дно, к которым прикреплялись плетеные из лозы щиты.
Встретив препятствие в виде заездка, лососевые не возвращаются обратно, а пытаясь отыскать проход вверх по течению реки, набиваются в «заездок» и двигаясь вдоль него, обязательно попадают в поставленную на пути их движения в конце заездка сеть.
При удачном ходе рыбы 30 рабочих могли в день посредством «заездка» выловить несколько десятков тысяч рыб! Как говориться - без комментариев.
Ещё с момента установления Советской власти в 1918 для нижнеамурцев лозунг «Вся власть Советам» был идентичен лозунгу «Долой заездки».
Своими первыми решениями заездки как орудия хищнического лова рыбы уничтожались и рыболовные участки объявлялись собственностью народа, но уже тогда открылись минусы такой политики.
Причина в том, что у беднейшего крестьянства право на рыбалку появилось, а вот сетей и рыболовных снастей не хватало.
Кроме того нужны были складские помещения, транспорт, тара, запасы соли и т.д., короче говоря - артельно-фабричное производство.
Как следствие, количество пойманной рыбы в районе Николаевских рыбалок упало, зато лососёвые прошли намного выше по течению реки, чем и воспользовались тамошние рыбаки. Во вновь созданном облисполкоме понимали, что своим решением о ликвидации заездков они оставляют местное население без привычного объёма рыбы, что для крупного города, держащегося на этом - смерти подобно.
Для вновь установившейся Советской власти возникла дилемма - выполнение ранее принятого решения о ликвидации заездков означало в будущем экономическое самоубийство, а восстановление прав буржуазии на заездки сулило политическое самоубийство, так как это дискредитировало бы власть в глазах нижнеамурского крестьянства. Тем не менее, вопрос был решен - политика взяла верх над экономикой.
Власть в Николаевске была многопартийной - было создано Бюро левых советских партий, в которое входили большевики, анархисты и максималисты.
Сегодня трудно себе представить, что в условиях сложнейшей экономической и политической обстановки Нижнего Амура, власть активно занималась просветительской деятельностью, ликвидацией неграмотности, вела культурную работу.
Инициатором этой работы была начальник штаба партизанской Красной Армии, член Сахалинского облисполкома Нина Лебедева.
О. Ауссем писал в своих воспоминаниях: «В области культурной работы величайшую энергию и преданность продемонстрировала Нина Лебедева. Культурная работа в Николаевске всегда будет оставаться яркой страницей в ее биографии. Она была центральной фигурой в деле просвещения. Очень общительная по натуре, с ярким революционным темпераментом, она вдобавок была привлекательной женщиной и очень хорошим оратором, знала, каким языком говорить с партизанами».
Согласитесь, нарисованный недоброжелателями образ жестокой чекистки-тиранки, не могущей ни дня прожить без убийств, а затем принять молочную ванну, как то растворился сам - собой.
В городе была открыта народная консерватория. В положении о ней говорилось: «Народная консерватория имеет собою содействовать эстетическому воспитанию широких народных масс путем всестороннего образования в области музыки и пения, развития музыкального вкуса. Народная консерватория, как составная часть Пролеткульта, находится в ведении комиссариата просвещения. Преподавание музыки и пения на всех ступенях обучения бесплатное».
Кроме консерватории в Николаевске функционировал народный университет. К примеру, 27 апреля в нем читались лекции: А. Аксенов «Старый порядок во Франции», Акимов «Человек во вселенной», Любатович «Естественные богатства как первая основа благосостояния народа».
В городе были созданы школы первой ступени «для обучения неграмотных и малограмотных партизан». Посещение занятий было строго обязательным. Общее руководство школьным образованием возлагалось на заведующего внешкольным отделом комиссариата просвещения Харитонова. Исполком Совета занялся организацией снабжение населения и... сбором экспонатов для краеведческого музея.
26 апреля 1920 года в газете «Призыв» опубликовано распоряжение исполкома Николаевского округа о создании музея, для чего предписывалось национализировать предметы искусства, нумизматики, быта местных народов и т.д. К сожалению, при отступлении партизан из города собранные экспонаты оказались разграблены.
Нижнеамурцы всегда жили лучше других территорий Дальнего Востока, поэтому многие жители Николаевска совсем не приветствовали политику военного коммунизма, которую проводила советская власть.
Правильнее будет сказать, что они смирились перед партизанской силой и боясь последствий открытого противодействия этой политике, николаевцы скрытно роптали и по возможности ей противостояли. Облисполком несколько раз на своих заседаниях рассматривал меры по борьбе с «провокационными слухами».
Было выпущено несколько воззваний к населению.
Вот одно из них: «Мы не боги, а люди, перед которыми поставлена непосильная задача: продовольствия мало, одежды и обуви почти нет совсем, денег тоже, а нужда всеобщая и тяжелая. Злонамеренные люди или несознательные пользуются этим, чтобы натравить вас на вашу советскую власть, чтобы разделить нас с вами, чтобы ослабить нас всех перед лицом наступающего врага».
Если бы в Николаевске творился, как утверждают некоторые источники, массовый террор, то распространителей «провокационных слухов» просто шлёпнули бы по законам военного времени. Вместо этого 26 апреля на специальном заседании облисполкома рассматривается вопрос о состоянии агитационно-массовой работы среди населения по предупреждению этих самых «провокационных слухов о деятельности советских учреждений».
В постановлении облисполкома говорилось:
«1. Вменить в обязанность всем членам облисполкома информировать население о деятельности исполкома вообще и на предлагаемые вопросы в частности, правильно, согласно вынесенных письменных постановлений и полученных официальных информации.
2. Комиссарам, каждому в отдельности, предложить стать ближе к принадлежавшим ему союзам и организациям, с целью правильного освещения того или иного вопроса.
3. Предложить агитационному отделу разработать проект расширения агитационной работы».
Как видно из действий, созданного партизанами, руководящего органа - идёт планомерное строительство нового советского государства, понятное дело, не всем нравится новый порядок и с населением ведётся методично разъяснительная работа.
В целом, практика строительства «Николаевской коммуны» зеркально повторяла политику военного коммунизма центральной России.
Для того чтобы противостоять мелкобуржуазной стихии, которая по словам В.И. Ленина «сопротивляется против всякого государственного вмешательства, учета и контроля», лидеры партизанского движения нижнего Амура использовали жесткую регламентацию хозяйственной жизни, путём насильственного отторжения частной собственности с её переходом в руки государства по средствам контроля со стороны его управляющих органов.
Получается, что создатели «Николаевской коммуны» в 1920 году, когда разрабатовали механизм её функционирования, пользовались именно ленинской моделью военного коммунизма.
Председатель Сахалинского областкома (тогда Николаевск-на-Амуре был областным центром Сахалинской области) РКП(б) О.Х. Ауссем, позже назначенный представителем Советской России в Вене, пишет в своих воспоминаниях:
«В смысле организации политической и хозяйственной жизни края тоже никаких ошибок или преступлений совершено не было. Несмотря на отсутствие партийного руководства (ВКП(б)), Николаевский исполком и самые Советы, и весь советский аппарат строил по формам, указанным в Советской России коммунистической партией. Повторилось явление, уж не раз наблюдавшееся в революции: анархисты и максималисты, державшие в Николаевске в своих руках военную силу, ничего своего в дело революционного строительства внести не могли и потому не препятствовали копированию коммунистических форм».
Поэтому, называть этот период деятельности партизан-нижнеамурцев «бандитским» можно только при условии, если считать «бандитской» саму ленинскую политику военного коммунизма с его главной доминантой - диктатурой пролетариата. Так происходило повсеместно.
Партизаны-нижнеамурцы не стали исключением и придерживались именно этой большевистской стратегии, а кто ее реализовал на практике: большевики, эсеры, анархисты или максималисты - не суть важно.
Ленин и большевики в период гражданской войны непросто теоретически обосновали насилие, но и возвели месть в ранг высшей революционной политики.
«Диктатура означает неограниченную, опирающуюся на силу, а не на закон, власть» (В. Ленин).
Сергей Тимофеев,
Санкт-Петербург.
(Продолжение «Нижнеамурская голгофа. Поиски истины» следует)
