 |
| В Приамурье Хабаров кроваво отметился больше других «служивых и вольных людишек» |
| |
А вообще тема давнего каннибализма, ритуального или в силу трагических обстоятельств и психических отклонений, уже основательно изучена, но только применительно к дальним странам, а вот как в Сибири и Приамурье? И эта тема, считаю, тоже имеет право на существование. Хотя, разумеется, каннибализм - явление ужасное, коему нет оправдания, и мало кому из россиян хотелось бы рыться в бренных останках своих соотечественников. Но приходится.
Итак, о давнем каннибализме в Сибири и Приамурье. Начну с чжурчжэней, которых в советские времена пытались противопоставить Китаю эпохи Сун, как неких борцов с окружающим экспансионизмом. Да, чжурчжэни сражались с соседними народами - киданями и ханьцами, одерживали победы, карали побежденных, но потом удача изменила, и полководцы Чингисхана поголовно вырезали заклятых врагов, мстя за казнённых предков.
Никто из участников той кровавой драмы не был прав или виноват больше других, просто одни уцелели, а другие исчезли, и победители сохранили жуткие предания, изобразив врагов в самом зловещем свете. О чжурчжэнях китайские хроники сообщали, что «голод в их царстве был настолько ужасным, что воины в походах питались травой вперемежку с человеческой плотью, и пленников съедали целыми отрядами».
Поедали и самих чжурчжэней. И вообще каннибализм в древние времена случался повсеместно. Даже христианская Европа не была исключением, где в средневековых хрониках сохранились упоминания о людоедстве в период голода, войн и эпидемий. А в «Хронике Фруассара» времен французской Жакерии даже детально описывалось, как бунтовщики, жестоко надругавшись над женой и дочерями феодала, зажарили на костре и накормили человечиной «благородного господина, погубив его бессмертную душу», после чего растерзали и саму жертву.
На Руси такое тоже случалось, но в православной традиции существовал запрет на подробное описание зверств и каннибализма, и летописцы ограничивались фразой «насилие великое быть».
Археологи нынче могут точно установить, был ли убит и разделан тот или иной несчастный, а уж судебные эксперты и антропологи тем более сведущи в этом вопросе, восстанавливая даже облик погибших.
В России основателем метода пластической реконструкции черепа был археолог Михаил Герасимов, ставший позднее криминалистом и антропологом, тот самый, что воссоздал облик Ярослава Мудрого, Андрея Боголюбского, Тамерлана и других знаменитых правителей. В наши дни известен эксперт-криминалист Сергей Никитин, воссоздавший облик российских великих княгинь. Есть авторитетные специалисты и за рубежом. Кстати, американские антропологи сумели воссоздать скульптурный портрет четырнадцатилетней девушки, условно названной Джейн, жившей в легендарном Джеймстауне, первом населенном пункте англичан на территории будущих США. Подобные портреты первых колонистов тамошние ученые создавали и прежде, но в этом случае было установлено, что несчастная стала жертвой колонистов-каннибалов во время голодной зимовки 1609 года.
И в это же самое время, а именно в зиму 1612 года, сидевшие в московском Кремле польские захватчики, доведенные до крайнего истощения и отчаяния, тоже решались на каннибализм, причем сохранились подробные записи, кто и кого съел, даже отец умершего сына.
Увы, и русские землепроходцы семнадцатого века, пришедшие на Амур, также отметились пусть и в редких, но случаях каннибализма. Это относится и к казакам Василия Пояркова, первыми из россиян спустившихся по великой реке и сумевших вернуться. Прежде поход Пояркова выдавался за успешный и даже подчеркивалось, что обошлось без боевых столкновений с местными племенами, но сейчас историки считают, что поход был неудачным, ибо оставшись без хлебных запасов и терпя страшные лишения, землепроходцы поедали останки умерших товарищей. С тех пор в преданиях местных племен упоминаются страшные бородатые «лоча», или «черти лохматые», безжалостные даже к своим сподвижникам.
Еще более кровавым был поход Ерофея Хабарова, чинившего жестокую расправу даже над русскими дружинниками из своего и других отрядов. Конечно, кто-то может возразить, мол, у испанских и португальских конкистадоров в Америке руки тоже в крови. Да, те тоже были головорезами, казнившими порой даже своих священников, о чем сохранились записи, а, к примеру, жестокий идальго Лопе де Агирре, баск по национальности, прозванный «Бичом Божьим», и вовсе погряз в отрядных междоусобицах, наводя ужас на других командиров. И все эти люди, замечу, были фанатично верующими, творившими злодеяния с именем Божьим на устах. И вернувшись в Европу либо в Московию, как в случае с Ерофеем Хабаровым, надо полагать, замаливали грехи. Но о самом страшном, разумеется, помалкивали, разве что в бреду или пьяном угаре порой проговаривались.
Еще упомяну оборону Албазинского острога, основанного Ерофеем Хабаровым, ставшую не только героической, но и с долгой блокадой и лютым голодом. Острог назывался казачьим, но это определение условно, поскольку отряды землепроходцев формировались из разных людей, в том числе и авантюристов, беглецов от закона. Сам Хабаров казаком не был, а являлся добытчиком «мягкой рухляди» и хищным предпринимателем, как его бы сейчас назвали, дерзко отметившись на Таймыре, в Якутском остроге, а уж потом и в Приамурье.
За свои злодеяния Хабаров едва не поплатился головой, но получил прощение от царя-батюшки и даже звание «сына боярского», то есть дворянского, чему способствовали щедрые пушные дары, награбленные в виде ясака, и то, что, дескать, «привел новую землицу под высокую государеву руку». Последний аргумент был решающим еще со времен Ермака.
И в Приамурье Хабаров кроваво отметился больше других «служивых и вольных людишек». А храбрые защитники Албазинского острога и их командиры, чьи биографии уже неплохо изучены, конечно, достойны памяти, пусть даже горькой, только не надо разбрасываться словом «патриотизм», ибо люди эти были не только мужественными, но и заложниками трагических обстоятельств.
Кстати, часть казаков-албазинцев, взятых в плен маньчжурами и позже зачисленных в гвардию богдыхана, сохранили православную веру, и когда спустя полтора столетия православные миссионеры, посетившие Пекин, пытались научить их потомков креститься тремя перстами, сурово ответили: «Нет, батюшки, будем креститься двумя перстами, как и наши предки». И это были старообрядцы, еще не знавшие о церковном расколе.
И о страшных подробностях Албазинской осады археологи узнают все больше, исследуя многослойные погребения-скудельницы, где обнаруживают и следы расчлененной человеческой плоти, похороненной в общих могилах. Такое, увы, случалось во все времена, даже в блокадном Ленинграде и «сталинградском котле», где о случаях каннибализма среди солдат вермахта упоминали сами немцы.
История человечества вообще написана кровью. И уже упоминавшийся эпизод с реконструкцией облика несчастной девушки Джейн, съеденной английскими колонистами, я привел не для того, чтобы кто-то цинично заметил, вот видите, американская нация изначально была людоедской, ибо такую же злую реплику могут адресовать и сибирским землепроходцам. Нет, речь не об этом, просто нужно честно относиться к истории, своей и чужой, и не замалчивать, не идеализировать ее, как частенько поступали в недавние времена.
А поводом к этой публикации стал чрезмерно разрекламированный проект присвоения аэропортам «великих имен России», как он официально именуется. Не думаю, что нужно так вот, разом, переименовать крупные аэропорты, да еще выносить это на «всенародное» голосование. Уж очень напоминает практику советской поры. А в случае с тремя кандидатурами, предложенными для Хабаровского аэропорта, и вовсе становится горько, ибо идеализированные облики генерал-губернатора Муравьева-Амурского, капитана Невельского и землепроходца Хабарова далеки от реальности.
Ну да, это были яркие личности, оставившие след в истории, но если подойти объективно и с учетом научных данных, то и всесильному Николаю Муравьеву, ставшему графом Амурским, можно поставить в вину самовольное присоединение к России новых земель, вызвавшее затяжной конфликт с Китаем, и даже конкретные примеры служебной безалаберности, когда по вине Муравьева и его подчиненных произошел ряд трагедий, вроде страшных зимовок казаков на Усть-Зейском посту, где нынче город Благовещенск, и матросов в заливе Хаджи, ныне город Советская Гавань, где умерли голодной смертью десятки служилых людей. Сейчас бы за такие просчеты Военная прокуратура и Следственный комитет России возбудили бы уголовные дела, но тогда это было в порядке вещей. И сейчас в Хабаровске лихо показывают романтический спектакль о графе Муравьеве-Амурском, подражая знаменитому мюзиклу «Юнона и Авось».
Почему бы заодно не напомнить и о горькой участи храброго морского офицера Николая Бошняка, отправленного капитаном Невельским в тот самый залив Хаджи, где, чудом уцелев и не в силах помочь умирающим матросам, бедняга тронулся умом и, вернувшись в свое дворянское имение, проклял царские власти и расстрелял из ружья иконы, после чего загремел в психушку и уже будучи в итальянской клинике, покончил с собой.
Капитан Геннадий Невельской тоже не без греха, хотя все упомянутые - люди мужественные, пусть даже авантюристы, но служившие Отечеству. И воздавая должное, не надо их идеализировать и лепить слащавый портрет, ибо история не нуждается в глянце.
Что касается названия Хабаровского аэропорта, то оно, скорее всего, будет в честь Ерофея Хабарова, растиражированного в памятниках, спортивных аренах и даже в брендах хмельных напитков. Только надо иметь в виду, что пропагандистский флер, коим окутали этого безжалостного землепроходца, не имеет ничего общего с реальной фигурой, и будущее название, как и величественный памятник у железнодорожного вокзала, это в честь русских землепроходцев вообще, познавших на себе всю боль и горечь таежных походов.
Владимир Иванов-Ардашев,
член Русского географического общества.
