Ю. Копылов

- Юрий Михайлович, я начну с судебных процессов, уж извините, слишком свежи в памяти. Во много раз описанном прессой деле «о 4-х миллионах» есть фраза о том, что Вы организовали охрану дома «для повышения авторитета среди жильцов подъезда». Так как с авторитетом?

- Я так устал от этих судов… Доказать, что охраняли не меня, а в подъезд милиция заходила согреться, чай попить и, простите, туалетом воспользоваться, потому что там когда-то был опорный пункт милиции и есть условия, не получилось. Друзья помогли с долгом рассчитаться, сказав: «Михалыч, так ты второй инфаркт получишь». Квартиру на улице Комарова продал.

- Как отдавать будете?

- У меня пенсия 20 тысяч, друзья - люди небедные. Рассчитаюсь за пару лет…

- Зато благополучно для Вас закончился суд по колумбарию.

- Этими судами со мной хотели поквитаться, и я знаю, кто. Так в бытность мэром за поданый иск от имени администрации по поводу колумбария – они не считали нужным его достраивать - Николаев позже передо мной извинялся. И даже при мне звонил кому-то, говорил, что мы с Юрием Михайловичем нашли понимание. Но видать, коса нашла на камень… Я к тому времени уже «накопил» недругов в правоохранительной системе: кому-то квартиру дал не в элитном доме, а в обычном, другого зарвавшегося откровенно посылал. А ведь на суде была смешная ситуация! Судья говорит прокурору: «Давайте я присужу Копылову выплатить 20 миллионов, и колумбарий будет его собственностью». Тот: «Не надо. Мы же хотим его наказать, а так он обогатится»!..

- Чем Вы сейчас занимаетесь?

- Пенсионер я. Занимаюсь курами, перепелками, котами, собаками. Работаю на деревообрабатывающем станке и в кузнице. Научился прививать яблони и груши – растет все! Умение работать на огороде у меня, думаю, от матери – хохлушки и отца - уроженца Кубани. Родители познакомились в Приморье, родили меня на Кубани, потом опять вернулись сюда: жизнь здесь была полегче, да и отца согласились взять работать на железную дорогу в Смоляниново. Уже оттуда - где мы жили в доме на улице Маяковского, 4 и я потом его отремонтировал, когда мэром был - ушел в мореходку.

- Владивостокцы наслышаны о Вашем партийно-комсомольском прошлом, о работе в БАМРе, тогда он назывался управлением активного морского рыболовства, потом в Востокрыбхолодфлоте… Но мало кто знает, что Вы лауреат Госпремии. Когда вы успели ее получить?

- Ее дали нам на 11 человек. 5,5 тысяч рублей – в те годы цена одного «Жигуленка». Рыбу тогда доставляли в европейскую часть страны по Транссибу. Мы подсчитали, покумекали и отправили суда через два океана - Тихий и Атлантический: экономия для государства была сумасшедшей! Нам не только премию дали, а еще по рубиновой звезде, а имена висели на Доске почета на ВДНХ. Деньги мы отдали в детский сад, который находится на улице Калинина у остановки транспорта «Детский парк». По этому случаю благополучно напились, за что жены назвали нас дураками.

- А в журналистских кругах как оказались?

- Дело было на излете существования КПСС. Тогда первый секретарь крайкома партии Головизин задумал создать редакционно-издательский комплекс, который объединял бы газету «Красное Знамя» и девять районных газет. Тогда я впервые столкнулся с тем, что может быть такой вид собственности как ОАО. Был коммерческим директором, а Владимир Шкрабов командовал по писательской части. Вот я удивлялся, как вы, журналисты, можете столько выпить, да в таком состоянии еще что-то писать?! А потом понял: зарабатывали так мало, что из всех развлечений денег хватало только на водку. Вот тогда впервые, наверное, было введено правило, чтобы журналисты получали хоть какие-то деньги за публикацию газетной рекламы.

- Так «журналистом» и встретили путч 91 года?

- Так и встретил. С клеймом партократа и безработным. Потом было предприятие «Паллада», потом поставлял в газетные киоски – благо, знакомства сохранились, - «Беломор», хлеб и водку. В девяностые годы «Союзпечать» и этим торговала… А потом пригласили «красные директора» на беседу, сказали Черепкову - он тогда уже мэром был, нужен первый зам. Так начинается новейшая история, с которой вы уже хорошо знакомы.

- Кстати, почему вы отсюда не уехали после выборов мэром Николаева в 2004 году? Наверное, за эти годы про руководство городом Вам многого наговорили неприятного…

- Говорили. Но и сдачи получали, я любое свое решение и сейчас могу обосновать. Вы не первая, кто меня об этом спрашивает. Владивосток - мой город, он – моя судьба, он у меня в душе. Здесь мои дети и четверо внуков. Я его помню с младых ногтей, как говорится, помню еще капустное поле на проспекте 100 лет Владивостоку… Я, кстати, памятник бы поставил Хрущеву за создание здесь строительной индустрии в шестидесятые годы, и Путину за то внимание, опять же связанное с развитием города, которое уделяется ему сейчас. Хоть какая-то федеральная копейка сюда пошла.

- Ничего себе «копеечка»! Вы, кстати, верите, что все копеечки в дело пойдут?

- Что мосты будут уже понятно, дороги к ним - тоже. Может, еще какие-то проекты. Но вот меня смущает, что никто всерьез уже не говорит о проблеме снабжения города водой. Пушкинская депрессия город не напоит. Она даст сто тысяч кубометров воды в сутки, а город пьет 500! Я же предлагал в свое время построить водовод от Второлужского, который находится под Арсенеьвым, до Артемовского водохранилища. Приток талых вод, который там ежегодно наблюдается, позволяет накопить 140 миллионов тонн воды. Проблема в том, что стоит этот проект 500 миллионов рублей, а Пушкинская депрессия, которую лоббируют определенные силы, — 3,5 миллиарда. Естественно, выбирается вариант подороже. Хотя, знаю, за проект, стоимостью менее десяти миллиардов рублей в Москве никто не берется – невыгодно. Тоже проблема.

- После Вашей градоначальнической эпохи у власти уже вторая администрация. Теперь как горожанин, Вы нынешнюю администрацию чувствуете, ее заботы ощущаете, как оцениваете?

- Я же теперь только по телевидению информацию о происходящем получаю. Есть, вроде, администрация… Говорят, там люди из Спасска, в основном. Опыт у них хороший, но примером для управления Владивостока вряд ли служить может. Мосты ведь не мэрия строит! Ее работа должна быть не столько видна, сколько, вы правильно сказали, чувствоваться. Приятно видеть мэра в сопровождении высокого гостя на больших стройках, но его задача другая – переселяемые люди, чьи дома попали в зону строек. А там работы – непочатый край. Работать надо на том месте, где работаешь, а не рассматривать положение как стартовую площадку в карьерном росте. Еще мне не нравится как чиновники стали говорить: «Мы проконтролируем, как они это будут делать». Надо говорить: «Мы будем делать». И делать. А вообще, мэр – должность расстрельная и неблагодарная.

- Что Вы своей судьбой и доказали…Юрий Михайлович, какие бы проблемы сегодняшнего Владивостока Вы бы взялись решать в первую очередь?

- Решать надо не проблемы города - ими, к счастью, занялись в связи с подготовкой к 2012 году. Заниматься надо горожанами! Я бы вернул 400-рублевую надбавку ветеранам войны и труженикам тыла, освободил бы их от оплаты части услуг ЖКХ. Надо регулировать цену на продукцию хлепопекарен. В Надеждинском районе булка хлеба стоит 16 рублей, в краевом центре - под 20! Видеть, как старики копейки считают, сущее наказание. Нужно находить деньги и строить муниципальное жилье. Было бы оно сейчас - было бы куда переселить людей с острова Русского и улицы Гоголя, попавших в зону больших строек. Обидно, что муниципальная собственность у Владивостока распродана, на ней город мог бы зарабатывать.

Я, без ложной скромности, Владивосток хорошо знаю. Могу подсказать что, да куда. Но у нас так умудряются администрации меняться, что сделанное предшественниками отметается полностью.

- Вы ведь можете предсказать, где и рвануть может вскоре…

- Ну не хотелось бы быть буревестником… Понимаю только что городские тепловые сети распродавать нельзя…

- И напоследок, Юрий Михайлович, как себя чувствует маленький бетонный заводик?

- Блеф чистой воды! Никогда не было у меня предприятия по производству тротуарной плитки. И сейчас нет: ни торговых зон, ни автопарковок, ни доходных домов.

Ольга Журман,

«Ежедневные новости Владивостока», 30.10.09.