 |
| Летний домик Фадеевых, Чугуевка |
| |
Мама Антонина Фадеева (сестра Марии Сибирцевой - педагога и подвижника, ее именем во Владивостоке названа школа № 9) и отчим Глеб Свитыч жили в Чугуевке. Юный Саша Фадеев учился во Владивостокском коммерческом училище на Нагорной, ныне Суханова (бывшее управление НКВД, бывший корпус ДВГУ, ныне - филиал Университета прокуратуры РФ), а в Чугуевку приезжал на лето.
Преподаватель литературы Степан Пашковский записал в те годы о Фадееве: «Хрупкая фигурка не сложившегося еще мальчика. Рядом с Цоем, Ивановым, Нерезовым это хрупкий хрустальный сосуд. Бледный, со светлыми льняными волосиками, этот мальчик трогательно нежен. Он живет какою-то внутренней жизнью…»
Ближайшими друзьями, «мушкетерами» и «соколятами» (от спортобщества «Сокол»), стали Григорий Билименко, впоследствии - первый ректор Московского авиационного института, Петр Нерезов - будущий секретарь Тарусского райкома партии (обоих расстреляют), Александр Бородкин (погибнет на Гражданской)… У них была настоящая коммуна: «Мы презирали деньги, собственность. Кошелек у нас был общий. Мы менялись одеждами, когда возникала к тому потребность. Как мы были счастливы!»
Огромное влияние оказали двоюродные братья Всеволод и Игорь Сибирцевы. В 1918 году, после «белочешского мятежа», Фадеев - в красном подполье Владивостока. Весной 1919 года, 17-летним, он ушел на Сучан в партизаны, взяв псевдоним «Булыга». Всеволода в 1920-м сожгут с Лазо в паровозной топке, Игорь годом позже застрелится раненым, чтобы не быть товарищам обузой при отступлении. Гражданская война была для Фадеева братоубийственной в прямом смысле. Сам он в 1920 году получил японскую пулю в бедро в Спасске-Дальнем.
В 19 лет Булыга - военный комиссар одной из бригад Народно-революционной армии Дальневосточной республики и один из самых юных делегатов Х съезда партии. Подавляет Кронштадтский мятеж, получает второе ранение. Поступает в Московскую горную академию, но… Слишком сильно потянули к себе литература и партия.
Почти все написанное Фадеевым - родом из приморской юности: дебютный «Разлив» о Чугуевке меж Февралем и Октябрем, неоконченный opusmagnum - «Последний из удэге» о партизанщине и Владивостоке смутного времени, «Разгром», действие которого относится к лету 1919 года, «Против течения», где описаны события года 1920-го… Даже в «Молодой гвардии» подпольщики Краснодона поют в фашистском застенке: «По долинам и по взгорьям…» Фадеев часто помещал в художественный текст подлинные фамилии товарищей. Так, в Боголюбовке и Ариадном Дальнереченского района есть могилы партизан Морозова (Морозки) и Дубова, фигурирующих в «Разгроме».
Чугуевку Фадеев называл «родным селом», Владивосток - «самым любимым и прекрасным городом». В 1933–1935 гг., разойдясь с первой женой - писательницей Валерией Герасимовой, - он дважды пытался вернуться в Приморье: «Я решил не покидать родной прекрасный край, остаться в Дальневосточном крае, в Москву наезжать изредка». В первый раз (приехал с режиссером Довженко - тот задумал фильм «Аэроград» о больших дальневосточных стройках и японских шпионах) провел здесь полгода, во второй - год. Жил на Океанской в военном санатории, писал «Удэге» (где переосмысливал труды Арсеньева), обдумывал книги о Комсомольске-на-Амуре, Особой Краснознамённой Дальневосточной армии… Называл себя седым одиноким волком: «Подснежники вылезают из-под листьев, иногда выпадает теплый рыхлый снег и тут же тает; красные командиры… прижимают к деревьям своих подруг, обняв их большими руками, - подруги издают голубиное воркование, я завидую командирам… Иногда я выезжаю во Владивосток и гуляю по местам своего детства».
Над Комсомольском и Чугуевкой Фадеев взял настоящее шефство: ходил в инстанции, добивался помощи, строительства школ, дорог, радиостанций, высылал книги… Добровольные эти обязанности не слагал с себя до самого конца, хотя уже в 1935 году ему пришлось вернуться в Москву (по формулировке Эренбурга, Фадеев был «смелым, но дисциплинированным солдатом»). Больше в Приморье он не бывал. В последние годы писал в Спасск-Дальний своей первой и неразделенной любви - Асе Колесниковой, вспоминал владивостокские улицы, общих знакомых, юношеские переживания. Мечтал о том, как еще приедет надолго - заканчивать «Удэге»: «Мне так безумно хочется в Приморье!» Не смог, не вырвался…
Саша Булыга, «мальчик с большими ушами», стал большим писателем, которого опекал Сталин. В 1939 году Фадеев вошел в обойму высших управленцев Союза: стал главой Союза писателей СССР и членом ЦК ВКП(б). Второй его женой стала актриса Ангелина Степанова.
На всех постах - партийных, литературных, общественных - Фадеев защищал и продвигал Дальний Восток, хотел, чтобы регион не отставал от Москвы ни инфраструктурно и экономически, ни по степени литературной известности: «Дальневосточная тематика становится сейчас международной тематикой… Самый большой вопрос, самая интересная тема - это борьба за социалистическую переделку Дальнего Востока… Чтобы людям из других концов Советского Союза захотелось ехать и работать в этом интереснейшем крае».
13 мая 1956 года Фадеев покончил с собой, оставив откровенное и горькое письмо, адресованное ЦК: «Не вижу возможности дальше жить, т. к. искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии… Самодовольство нуворишей от великого ленинского учения даже тогда, когда они клянутся им… привело к полному недоверию к ним… ибо от них можно ждать еще худшего, чем от сатрапа-Сталина. Тот был хоть образован, а эти - невежды… Жизнь моя как писателя теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из этой жизни…»
Советское литературоведение представляло Фадеева однобоко, постсоветская фадеевистика грешит вымыслом; «оба хуже». А потом… Юрий Бондарев сформулировал в 2001 году: «Фадеева не заглушили шумом, поднятым после его смерти. Но… его заглушают молчанием и тишиной».
Убежден: Фадееву необходимы возвращение и новое прочтение. Тем более - у нас в Приморье, где подобных литературных фигур нелокального масштаба пожалуй что всего две: Арсеньев и Фадеев. Президент Путин издал указ о праздновании на общероссийском уровне 150-летия Арсеньева - и это прекрасно. Жаль только, что даже тени подобного внимания не досталось Фадееву, 120-летие которого мы отмечаем в эти декабрьские дни.
Василий Авченко
«Новая газета во Владивостоке», №623, 23.12.21
