Из журналистов, пожалуй, мне последнему довелось разговаривать с нашим знаменитым земляком. Я очень любил ему звонить по разным вопросам - даже, порой, по самым обыденным. Просто приятно было слышать его бодрый голос и умную речь. Даже тогда, когда он прибаливал. Для меня лично Всеволод Петрович - не столько легенда Хабаровского края, сколько настоящая кладезь знаний на пересечении трех-четырех эпох новейшей истории.

В. Сысоев. Дом. Фото из коллекции С. Балбашова

Буквально в конце ноября прошлого года поздравлял писателя-таежника от имени радиостанции «Восток России» с «круглейшей» датой - 99. И в этом году Сысоеву должен был стукнуть век. Представляете? Всеволод Петрович сам подошел к телефону, поблагодарил за поздравления, очень тепло сказал, что каждые пять минут в квартире раздается звонок, и каждые полчаса в дом приходят гости. Спокойно так сказал, будто работает оперативным дежурным в милиции. И какая там болезнь или попросту плохое самочувствие?

А вот на днях готовил я материал к 65-летию Токийского процесса, пообщался по электронной почте с писателем Борисом Натановичем Стругацким, которого хотел пригласить выступить на предстоящей научно-практической конференции, и вдруг поздно вечером 6 апреля… решил позвонить Всеволоду Петровичу. Хотелось расспросить у него о периоде хабаровского судебного процесса над японскими военными в 1949 году. И - неистерпимая боль в сердце - родные сказали, что писателю очень плохо, и он впервые не может подойти к телефону. Ишемическая болезнь, почки и прочее. Как я почувствовал, это все.

Он родился в 1911 году в Харькове. Учился в Ялте. Работал подручным слесаря. В 1937 году окончил зоотехнический институт и в составе первой бамовской экспедиции приехал в Хабаровский край. А уже через два года занял должность начальника управления охотничьего хозяйства при Хабаровском крайисполкоме. С 1941-го по 46-й год Сысоев принимал участие в разгроме Квантунской армии. После этого снова руководил охотничьим хозяйством края.

В 50-е годы Всеволод Петрович был преподавателем и деканом Хабаровского пединститута.

А с 1960 года началась его деятельность на посту директора краеведческого музея. Началась она за рабочим столом Арсеньева. Именно Всеволод Петрович создал уголок, посвященный этому исследователю с очень трудной судьбой.  Это сейчас имя Владимира Клавдиевича стало «брендовым», выражаясь молодежным слэнгом. А разные годы к Арсеньеву разрешалось относиться по-разному. А Сысоев сохранил личные вещи ученого и подлинный отчет о полузасекреченной в свое время совгаваньской арсеньевской экспедиции 1927 года.

В музее хранится множество экспонатов, доставленных сюда именно Сысоевым, в том числе редчайшая птица чешуйчатый крохаль, добытая им лично, и речная раковина с огромной жемчужиной.

При Сысоеве в 1967 году музей стал лучшим в СССР. В это же время Всеволода Петровича приняли в члены Союза писателей. Рекомендацию, говорят, давал лично автор «Тихого дона», который бывал в Хабаровске.

Биография нашего знаменитого земляка помещена во Всемирную Британскую энциклопедию. И сегодня вроде бы нет ни одной страницы из его жизни, о которой бы мы не знали…

А я вам скажу, что есть, по крайней мере - одна.

И приоткрыл ее чуть-чуть Александр Исаевич Солженицын в 1994 году, когда возвращался из Владивостока в Москву. На день он остановился в Хабаровске. Бодро выпрыгнув из вагона, Солженицын помимо прочего, спросил у организаторов встречи, как увидеться с Сысоевым.

Всеволод Петрович в тот день трудился на даче, когда к воротам подъехал автобус полный людей. Александр Исаевич выпил даже две рюмочки сысоевской настойки. Обменялись книгами и автографами. Солженицын подписал на память дальневосточнику «Архипелаг ГУЛАГ», а Сысоев - свою «Золотую Ригму». Сам же Всеволод Петрович потом недоумевал, откуда великому Солженицыну известно вообще о его существовании. Разве что – оба писатели, разве что у обоих окладистые бороды?

Этот секрет так и остался секретом для большинства хабаровчан, и даже для многих близких родственников Сысоева. Думаю, что Всеволод Петрович не будет на меня сердиться, если я сегодня приоткрою завесу над этой тайной.

В середине 90-х годов мне довелось работать на радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа». И однажды в разговоре ее политический редактор Петр Вайль вдруг сказал мне: Андрей, передайте, пожалуйста, огромный привет вашему земляку Всеволоду Сысоеву, о котором я делал передачу в советские годы.

Оказалось, что Всеволод Петрович много лет назад выступил в защиту двух знаменитых диссидентов, которые в свое время протестовали против введения советских войск в Чехословакию. Более того, Сысоев даже написал по этому поводу письмо самому Брежневу.

Да-да, и при Брежневе были политические репрессии, да еще какие. А радиостанция «Свобода», будучи тогда главным вражеским голосом Запада, взяла и рассказала об этом. Вот из тех передач и узнал Солженицын имя мужественного хабаровчанина Сысоева. И вспомнил через десятки лет, уже будучи в Хабаровске.

Каким образом Всеволода Петровича после этого не депортировали из страны, не повесили ему гибельный ярлык антисоветчика, известно, наверное, сейчас одному богу. Я думаю, врожденная и ярко выраженная аполитичность таежника спасли Сысоева.  

Сегодня уже нет и Александра Солженицына, и Петра Вайля, ушедшего из жизни в прошлом году. Поэтому дописать эту страницу мог, наверное, лишь сам Всеволод Петрович. Но теперь и он этого не сделает.

Мне так хотелось, чтобы дольше века длился день Всеволода Петровича. Увы, не хватило буквально нескольких месяцев.

Андрей Мирмович

(теперь уже без бороды)