 |
| Василий Ажаев. Рис. Николай Холодок. |
| |
Комсомольский и Хабаровский нефтеперерабатывающие заводы получили более устойчивое снабжение сырьем, что позволило увеличить производство топлива, в котором нуждались тыл и фронт. «Какая удивительная сила предвидения заключена в общем плане войны с немцами, если даже при непосредственной угрозе Москве правительство не только не отказывается от строительства далекого нефтепровода, но и приказывает максимально ускорить введение его в эксплуатацию!..» - говорит инженеру, демобилизованному из действующей армии после ранения, парторг стройки.
«Далеко от Москвы» - производственный роман, который в отечественной литературе заявил о себе в 30-х годах «Гидроцентралью» Мариэтты Шагинян, «Цементом» Федора Гладкова. Когда плановую экономику сменила рыночная, эти книги оказались в опале. Их вычеркивали из учебных программ, выносили из квартир вместе со шкафами мебельной фабрики «Заря». Хотя «Отель», «Аэропорт», другие творения Артура Хейли, завоевавшие популярность в мире, - тоже производственные романы. Правда, вместо парторгов в них миллионеры, столь же осведомленные и человеколюбивые.
Берег левый - берег правый
Георгий Беридзе, назначенный главным инженером, и Алексей Ковшов, тот самый фронтовик, который после ранения в августе 1941 года был уволен в запас, берутся за переделку довоенного проекта строительства нефтепровода. Они намерены перенести трассу на другой берег, что сократит ее протяженность, а значит затраты. Против этого возражает Петр Грубский, бывший главный инженер, разработчик проекта. Грубского поддерживает Кузьма Тополев, ученый-практик с дореволюционным стажем, по книгам которого Ковшов учился в институте.
Что ж, без конфликта на производстве не бывает производственного романа. Есть в нем и чувственная линия: в Ковшова влюбляется Таня Васильченко, комсомолка с техническим образованием, однако Алексей не отвечает ей взаимностью, поскольку верен жене, которая на фронте. Время действия в романе ограничено сроком строительства нефтепровода, урезанным до года в первые недели войны, и этот год неимоверно насыщен событиями не только для главных персонажей. Шоферы Сморчков и Махов, лесорубы Фантов и Шубин, сварщик Умара Магомет хотя и герои не первого плана, они не менее убедительны.
В романе отсутствуют авторские отступления, исторические экскурсы, чем переполнена сегодняшняя литература. Как для Александра Фадеева, написавшего «Молодую гвардию» в считанные месяцы, когда о подпольщиках из Краснодона говорила вся страна, так и для Василия Ажаева главным было представить читателям героев тыла закончившейся войны. Отсюда и название романа - «Далеко от Москвы», и почти газетная манера повествования.
При этом страницы с описанием прокладки нефтепровода через пролив, насыщенные техническими подробностями, читаются на едином дыхании. Ясно, что эту во многом уникальную операцию, действия людей, движение техники, невозможно воссоздать с чьих-то слов. Надо самому быть там, рядом с плетью трубопровода, укладываемого в прорубь, вместе с трактористами, сварщиками, водолазами. И Василий Ажаев был…
Барабанов и Батманов
Он родился 12 февраля 1915 года в Подмосковье. После школы работал на химическом заводе, поступил в литературный институт, но вскоре его жизнь круто изменилась. Ажаев был арестован по статье 58-10 Уголовного кодекса РСФСР (контрреволюционная агитация). Срок отбывал в БАМлаге, где не только продолжил писать, но и редактировал литературно-художественный журнал, издаваемый управлением БАМлага.
В марте 1937 года был освобожден досрочно, однако с Дальнего Востока не уехал, оставшись в лагерной системе вольнонаемным. Перевелся в Нижнеамурлаг, располагавшийся в Комсомольске-на-Амуре, где был принят на должность старшего инспектора при начальнике управления. Восстановился на заочном отделении литинститута.
Начальником Нижнеамурлага был Василий Барабанов. Он строил канал Москва-Волга, где работали тысячи заключенных. Собственно тогда без них не обходилась ни одна мало-мальски значимая стройка. В том числе и возведение нефтепровода. Очевидно, что Ажаев был в числе ближайших помощников Барабанова, выезжал на отдаленные участки, встречался с людьми, вникал в бумаги.
В романе «Далеко от Москвы» управление строительства возглавляет Василий Батманов. Совпадение имен и созвучность фамилий вряд ли случайны: прообразом Батманова был Барабанов. Хотя после издания романа утверждали, что Барабанов был гораздо жестче: его боялись не только зэки, но и охранники. Однако в романе не встречаются ни те, ни другие. Ажаева в этом винить или … Сталина, видевшего смысл литературы, кинематографа, прочих видов искусства в демонстрации лучшего и желанного?
Ажаев не дожил до развенчания социалистического реализма, творческого метода советских писателей, который был отправлен на свалку истории вместе с социализмом и Советским Союзом. «Вы трус. Нет хуже, вы - лжесвидетель, - слышит в свой адрес писатель, можно сказать, ажаевский двойник, который взялся за перо, выйдя из лагеря. - Почему у вас не хватило достоинства промолчать? Ведь от вас этого никто не требовал. Вы не могли как-нибудь иначе зарабатывать себе на хлеб с маслом?..»
Это монолог из повести Лидии Чуковской «Спуск под воду». Начинающий литератор влюблен в героиню повести и рассказывает ей о лагерной действительности - конвое с разъяренными псами, 200-граммовой хлебной пайке. В рукописи, которую он дает прочесть, ничего этого нет, а есть предоктябрьская вахта, парторг, к которому обращаются за советом.
Повесть Чуковской была напечатана в горбачевскую перестройку. Тогда критика советского периода захлестнула страну. Во внимание не принималось даже то, что оценки Сталину были даны задолго до разоблачительных публикаций «Огонька». Потребовалось два пореформенных десятилетия для осознания, что представлять прошлое в черном цвете - неправильно и несправедливо. По логике, озвученной в повести Чуковской, кинорежиссер Александров не должен быть снимать «Цирк» и «Волгу-Волгу», художник Петров-Водкин - писать «Дочь рыбака», ведь в них отсутствовали зэки как составляющая сталинской эпохи.
Хабаровский литератор Андрей Крикливый в документальной книге «Амурские истории», которая вышла в свет в год 75-летия Хабаровского края, сопоставляет первую нитку нефтепровода, проложенную в военное лихолетье, и вторую, запущенную в 1977 году. Первая эксплуатировалась в непрерывном режиме до 1985 года, иначе говоря, 42 года. Вторая функционировала восемнадцать лет, причем, с серьезными авариями.
«Хотя должно быть наоборот! - акцентирует внимание автор. - Ведь строили первый нефтепровод, главным образом, люди подневольные, с примитивной механизацией, при недостатке всего и вся. Новый нефтепровод строили люди свободные, пришедшие на стройку по доброй воле, работавшие не по принуждению, с использованием самой широкой механизации. А вот поди же ты!..»
Если человек относится к делу серьезно, вряд ли он возьмется халтурить в отместку за несправедливый срок, зверство охраны, урезанную пайку. Головотяпа и неумеху можно накормить обедом из трех блюд, выделить ему путевку по профсоюзной линии, но станет ли он трудиться лучше?.. В романе «Далеко от Москвы» десятник Гончарук, плотник Пестов, тракторист Силин, спасая уложенные на льду плети из труб, погибают. Кем они были в действительности, зэками или вольнонаемными, пожалуй, неважно. Ведь поступили они как настоящие герои, приближая в глубоком тылу одну на всех победу.
Линия жизни
Широкую известность роман приобрел после публикации его в 1948 году столичным журналом «Новый мир», редактором которого был Константин Симонов.
«У сотрудников «Нового мира», прочитавших роман Ажаева, сложилось впечатление, что эту, уже опубликованную вещь все-таки следует рассматривать как рукопись, над которой автору предстоит еще большая работа», - констатировал Симонов спустя два десятилетия.
Журнал «Новое литературное обозрение» (№ 40 за 1999 год) посчитал возможным разъяснить, что создание романа «Далеко от Москвы» заключалось не только в работе конкретного автора. Это был результат коллективного моделирования, которое выполнялось многочисленными редакторами. Роман трансформировался в показательный текст, ставший образцом прозы социалистического реализма.
«Если он бывал не согласен в чем-то, то никакими уговорами нельзя было склонить его к самым маленьким поправкам, - писал в 1966 году об Ажаеве Симонов, предугадывая вероятные каверзы. - Но зато, когда он видел в наших советах здравое зерно, он порой шел гораздо дальше того, что мы предлагали, без колебаний вычеркивал неудавшиеся и писал новые главы и куски…»
Роман «Далеко от Москвы», опубликованный в «Новом мире», был отмечен Сталинской премией 1-й степени. Режиссер Алексей Столпер снял по нему художественный фильм, который также был удостоен Сталинской премии 1-й степени. Появилась и одноименная опера… Колоссальный успех объясним: пожалуй, это был первый роман о людях, ковавших победу в тылу.
«Почему, заведомо зная, что ему не удастся рассказать всю правду об обстановке и характере строительства, в котором шла речь в романе, Ажаев все-таки написал тогда свой роман, - формулируется вопрос Симонов и сам на него отвечает. - Очевидно, Ажаев испытывал глубокую внутреннюю потребность в той или иной форме написать о том, чему он был участником и свидетелем, о людях, которые тогда, в военные годы, построив этот нефтепровод, совершили, казалось бы, невозможное. В этой книге он и о заключенных написал как о свободных людях, как о советских гражданах, которые в нечеловеческих условиях внесли свой собственный вклад в нашу победу над фашизмом».
Эти цитаты Симонова из его предисловия к роману «Вагон», написанного Ажаевым в хрущевскую оттепель и предложенного журналу «Дружба народов». Правда, опубликован он был почти через четверть века, в перестройку, до которой Василию Николаевичу дожить не удалось.
Главный герой романа «Вагон» Дмитрий Промыслов едет на восток в вагонзаке вместе с другими заключенными и в раздумьях, почему он, 19-летний комсомолец, оказался за решеткой. «Конечно, в нем угадываются автобиографические черты. Он, как и молодой Ажаев, в конце концов побеждает обстоятельства и становится крупным ученым по мерзлотоведению», - пишет хабаровский литературовед кандидат филологических наук Валентина Катеринич.
Она признается, что до прочтения «Вагона» казалось, что «Далеко от Москвы» написан вполправды, а полная правда будет сказана в последнем ажаевском романе. Пристальное чтение «Вагона» помогло понять, что тема Ажаева - не обличение режима, а вера в человеческие возможности. Человек преодолевающий - герой обоих его романов.
Но разве такая линия жизни сегодня потеряла актуальность? Критиков хоть отбавляй, не хватает делателей, соработников, трудолюбцев.
Михаил Карпач.
«Приамурские ведомости», 04.02.15
