 |
| На снимке слева направо: Татьяна Демичева (юрист «АВ»), Джанкарло Кастелли (журналист, писатель), Данило Личчарделло (оператор), Ирина Гребнева (редактор «АВ»). |
| |
Второй итальянец с почти русским именем Данило, которое он объяснил своими югославскими корнями, хорошо говорил по-английски, но совсем не понимал русский язык. Так что для общения с ним нам с Татьяной Демичевой пришлось изо всех сил возрождать свои скудные знания английского языка.
Но прежде чем добраться до Приморья, наши друзья испытали на себе приключения итальянцев в России в новом варианте. Еще в Москве они опоздали на самолет, и им пришлось добираться до Владивостока поездом. Да еще в плацкартном вагоне. Там их восприняли очень бурно и развлекали всю дорогу, чем отчасти компенсировали отсутствие комфорта. Но ради того, чтобы проехать через всю Россию, пожалуй, стоило потерять билеты на самолет.
Во Владивостоке мы познакомили своих новых друзей с нашими публикациями по «приморским партизанам», а затем вместе с ними отправились в поселок Кировский. Там, на автовокзале, итальянцы испытали настоящий шок и долго не могли поверить, что это и есть центр поселка Кировский, столицы «приморских партизан». Похоже, у них в Италии самая захудалая деревня выглядела более богато и комфортно, нежели этот районный центр.
Мы прибыли в поселок Кировский в нелегкое для его жителей время. Накануне нашего приезда произошел случай, всколыхнувший не только весь поселок, но и весь Приморский край. Пропала очень домашняя и послушная девочка, которая хорошо знала, что с незнакомыми людьми общаться не надо. Сразу было дано объявление в местную газету «Сельская новь», но к тому времени, как оно вышло в газете, ее уже нашли утопленную в болоте.
Тут же нашли местного жителя, у которого был обнаружен телефон этой девочки. После страшных пыток он оказался в реанимации. Однако экспертиза показала, что девочку изнасиловали и убили два человека, а тот схваченный полицией житель поселка, который подобрал телефон, очевидно, выпавший из ее кармана, пока девочку тащили в болото, оказался ни при чем.
Тогда, по словам местных жителей, у всех мужчин поселка стали брать мазок на анализ ДНК в поисках насильников, но ходят слухи, что такой мазок не взяли у отчима девочки, который служит в полиции. А практика показывает, что если к убийству причастна сама полиция (что, к сожалению, бывает нередко), то за ее поступок назначат отвечать совсем невиновного человека. Так что любой житель Кировского вполне может оказаться на скамье подсудимых.
Возможно, именно это событие, а возможно, большая работа, проделанная спецслужбами и силовиками, повлияли на результат нашей работы в Кировском, но только ни один из родственников «приморских партизан» не стал с нами общаться. Едва мы пытались завязать с ними хоть какую-то беседу, как слышали в ответ одну и ту же стереотипную фразу: интервью давать не буду. И на этой категорической фразе весь разговор заканчивался.
Да и далеко не со всеми нам удалось встретиться. У некоторых поменялся телефон и адрес за это время.
Помню, когда началась охота на «партизан» и прозвучали их имена, в нашу редакцию сразу же заявилась преподавательница школы, где учился Андрей Сухорада. Она взволнованно сообщила нам, что Андрей Сухорада - очень хороший парень, прекрасно воспитанный, и он просто не может быть террористом. Когда история получила свое развитие, она отказалась от публикации этого мнения.
В момент задержания «партизан» Андрея застрелили. Судя по количеству попавших в него пуль, в него, видимо, стреляли несколько человек, очевидно по заданию. Вместе с ним погиб и Александр Сладких. В некоторых средствах массовой информации именно Андрея Сухораду называют неформальным лидером группировки. Возможно, потому, что его неоднократно избивали в стенах местной полиции. А его мама наиболее активно общалась с прессой.
Нам удалось связаться с одним из адвокатов «приморских партизан», от которого мы и узнали о направлении дела на пересмотр в связи с тем, что один эпизод, из числа тех, которые были приписаны «партизанам», был признан недоказанным. Замечательно еще и то, что это, и только это деяние вменяется двум «участникам банды» - Алексею Никитину и Вадиму Ковтуну, которые были знакомы с «партизанами», но не входили в их группировку.
Вадима Ковтуна полиция «затащила в банду» только на основании того, что его брат Александр был участником группировки. Похоже, от него ждали яростного осуждения действий брата, да не дождались.
Алексея Никитина пригласили в прокуратуру сначала как свидетеля и тоже, по-видимому, ждали осуждения с его стороны. Но вместо этого он накатал подробное заявление в прокуратуру, где описал деяния полиции по крышеванию наркобизнеса, да еще и доказательства принес на компьютерном диске. Ему велели подождать, а сами вызвали из Владивостока работников ОРЧ-4, известных как заплечных дел мастеров. Алексея увезли и несколько дней пытали по его словам, так, что его явка с повинной оказалась заляпана кровью.
Отдельные снимки с того диска, который принес Никитин, были использованы на суде стороной обвинения. А когда сторона защиты захотела взять доказательства с этого диска, он оказался пустым. Никакой информации на нем уже не было. Более того, исчезло несколько томов уголовного дела «приморских партизан» с документами, в числе которых была и та самая «явка с повинной» Алексея Никитина, заляпанная его кровью.
Вспоминая все это, мы гуляли по поселку и попутно фотографировали его достопримечательности. Особенно нам понравились здания мирового суда и прокуратуры, построенные в оригинальном стиле и, по-видимому, совсем недавно. Джанкарло задержался возле прокуратуры, и там, за нашей спиной с него потребовали документы. Хорошо, что с нами была юрист Татьяна Демичева. Она быстро и грамотно заставила отступить работника правоохранительных органов.
Но больше всего в поселке Кировский нас поразила церковь. Такую богатую, новой и комфортной церкви и в городах-то малых редко встретишь, не то что в поселке. Нам рассказали, что она построена совсем недавно, и я подумала, что, скорее всего, громкий протест «приморских партизан» сильно повлиял на судьбу поселка и косвенно способствовал рождению этой прекрасной церкви.
Нам сообщили, что в полиции поселка Кировский не осталось ни одного полицейского из тех, кому «партизаны» объявляли войну. Но изменились ли порядки в этом здании? Чьей крышей все еще являются его обитатели? В почете ли здесь офицерская честь? Судя по поведению и словам местных жителей, далеко не все здесь благополучно...
Ирина Гребнева,
«Арсеньевские вести», №35, 02.09.15.
