 |
| Сергей Широкогоров, кит. 史祿國; Shi Luguo (1887-1939) - русский антрополог, этнограф и этнолог. |
| |
Есть юбилеи, о которых лучше не вспоминать. Так и таежная экспедиция антрополога С.М. Широкогорова в 1916 году закончились трагически, когда при опрокидывании лодки этикетки промокли и смешались, и уникальная коллекция древних черепов погибла для науки.
Земля приамурская хранит немало тайн. И одна из самых интригующих связана с этногенезом, то есть формированием народов, здесь проживающих, и миграцией этносов, канувших в пучину времени. Кем они были? Откуда пришли? И много ли было сражений на этой древней земле, ибо никто не отдавал ее безропотно воинственным пришельцам…
Ответить на эти вопросы пытались многие археологи. Так, академик Алексей Павлович Окладников не раз повторял, что «Хабаровск - это место, где люди жили и тысячу, и десять тысяч лет назад». Он же детально исследовал и петроглифы Сикачи-Аляна, важнейший археологический памятник Приамурья, к которому, как говорится, приложили руку многие забытые ныне этносы.
Разумеется, Окладников не считал их творением одного какого-то этноса, но все же благодаря его высказываниям, приятным для слуха коренных жителей, сложилось мнение, будто нынешние жители села являются единственными и прямыми потомками первобытных художников, творивших здесь и пять, и десять тысяч лет назад. Но это не так.
И коренные жители Сикачи-Аляна, с их самобытной культурой, конечно, такие же «путники на тропе жизни», как и другие этносы. Ибо не зря Амур называют «дорогой тысячелетий», и здесь, на великих миграционных путях, не раз пересекались судьбы бесчисленных поколений и культур.
И хотя мы никогда не узнаем обо всех племенах, живших в Приамурье, все же этническое прошлое региона постепенно вырисовывается в дымке тысячелетий. Точнее, двух последних тысячелетий, да и то с большой оговоркой, ибо понятие «этноса», или «народа», для времен более давних уже не подходит. Ученые в таком случае используют понятие «археологическая культура», название которой дается по местности, где впервые сделаны те или иные характерные находки.
Скажем, в эпоху раннего железного века, или с середины второго тысячелетия до нашей эры, и в первые века нашей эры, на Амуре прослеживается вначале урильская, а затем польцевская археологические культуры, но это не значит, что древних жителей края можно называть такими «именами», поскольку всех их считают палеоазиатами. Палеоазиаты, в свою очередь, тоже не были единым этносом, а представляли множество самых разных племен, чьи корни теряются в глубине тысячелетий.
А вот тунгусо-язычные племена стали проникать на территорию края позже, примерно две тысячи лет назад, поэтому творцами сикачи-алянских петроглифов их трудно назвать, ибо датировка изображений, предложенная тем же академиком А.П. Окладниковым, доходит до двенадцати тысячелетий.
И вообще взгляды ученых на этногенез Приамурья менялись неоднократно. Было время, когда считалось, что регион в каменном веке заселялся исключительно с юга на север. И неолитическая культура яншао, привнесенная с реки Желтой в Маньчжурии, оказала решающее влияние на развитие амурских этносов.
С этим, кстати, был согласен и А.П. Окладников. Но затем он же выступил с иной, противоположной точкой зрения, согласно которой предки тунгусо-язычных этносов мигрировали на Амур из Сибири. Так что в вопросах этногенеза еще много неясного.
«А как же территория Хабаровска? - спросите вы. - Какие здесь самые древние археологические памятники?»
Ответить на это не так-то просто. Первые охотничьи стоянки появились здесь еще в эпоху палеолита, более двенадцати тысячелетий назад, а сама территория примыкала к Хехцирскому археологическому району. И множество древнейших стоянок обнаружено южнее Хабаровска, на берегу Амурской протоки. Но следы стоянок в центре города пока не обнаружены. И вряд ли их найдут, поскольку строители неоднократно перелопачивали землю.
И все же у археологов есть карта, буквально испещренная следами селений разных эпох, начиная с эпохи неолита и вплоть до этнографической современности, то есть последних трех-четырех столетий. И эту карту составляли многие поколения исследователей.
Еще в начале двадцатого века научные познания местных краеведов о древнем прошлом региона были весьма скудными. Своих профессиональных археологов в городе не было.
И даже знаменитый В.К. Арсеньев, проводивший вместе с этнографом и литератором М.К. Азадовским раскопки вблизи Хабаровска, был, в общем-то, любителем, хотя и весьма энергичным, собравшим немалую коллекцию музейных древностей, но так и не сумевшим ее систематизировать и дать научного описания. И до сих пор арсеньевская коллекция древних артефактов, хранящаяся в Хабаровском краевом музее имени Н.И. Гродекова, требует тщательной научной обработки.
И все же вклад военного топографа В.К. Арсеньева в археологию Приамурья и Приморья, считают ученые, достаточно заметен, а ошибки, которые он порой допускал, объяснялись слабой изученностью региона и неверными выводами предшественников, на которые он ссылался. Не имея исторического образования, Арсеньев, к сожалению, путался в датах, «перемещая» даже великого полководца Чингисхана из одного столетия в другое.
Не обошел вниманием В.К. Арсеньев и такую сложную тему, как этногенез Приамурья. И даже считал, что предки гольдов, или нанайцев, были «монголо-маньчжурским племенем», явившимся «откуда-то с юго-запада» в середине ХVII века и заселившим территорию землепашцев дючер, вначале разгромленных русскими землепроходцами, а затем выселенных маньчжурами вглубь своей территории.
И хотя это суждение В.К. Арсеньев не подкрепил какими-либо фактами, вывод можно сделать весьма любопытный: а насколько «коренными» для здешних мест можно считать гольдов, ведь появились они, согласно мнению археолога Ю.М. Васильева, в районе слияния Амура и Уссури уже после прихода русских казаков? И даже делает вывод, что благодаря уничтожению дючер с их городищами сюда стали переселяться племена охотников и рыболовов натков и ачан, как в те времена называли предков нанайцев, платившим русским ясак.
Кстати, до сих пор в науке относительно происхождения нанайцев, не существует единой точки зрения. Как считает археолог В.Е. Медведев, в культуре этого народа кроме древнего аборигенного пласта прослеживаются также тунгусский, маньчжурский, палеоазиатский и тюрко-монгольский пласты. И вообще, стоит добавить, Приамурье было родным для множества этносов, просто одни сохранились до наших дней, а другие канули в вечность, растворившись в других племенах…
И эти исчезнувшие этносы заинтересовали многих исследователей. В 1898 году в стойбище Сикачи-Алян, что в семидесяти километрах от Хабаровска, побывал американский этнограф Бертольд Лауфер, о котором читатели разве что знают, будто он собирался выпилить наскальные изображения-петроглифы и увезти в Нью-Йорк. А ведь это был выдающийся исследователь, многое сделавший для изучения этногенеза Азии.
И японский археолог Тории Рюдзо, побывавший в Сикачи-Аляне в годы Гражданской войны, также был выдающимся исследователем, опубликовавшим многотомный научный труд о далеком прошлом Приамурья.
Незаурядным ученым был и русский антрополог С.М. Широкогоров, проводивший в 1915-1916 годах в Приамурье археологические раскопки и собравший большую коллекцию древних черепов, однако материалы исследований не были опубликованы, а сама коллекция в связи с утратой этикеток в перевернувшейся экспедиционной лодке потеряла значение.
И это огромная потеря для науки, ведь ученый первым исследовал захоронения, утраченные безвозвратно. И хотя позднее, эмигрировав в Маньчжурию, С.М. Широкогоров по-прежнему занимался антропологическими исследованиями, ущерб от гибели коллекции оказался невосполним.
Социальные бури той поры вообще были губительны для музеев и наук, в том числе и археологии. Вначале Боксерское восстание в Китае, когда в огне пожарищ гибли бесценные музейные раритеты и старинные рукописи, затем Гражданская война в России…
Не удивительно, что археология в Приамурье на долгие годы оказалась в забвении. И в двадцатые годы в Хабаровске ее пришлось «открывать» фактически заново.
Археологи уже основательно изучили территорию Хабаровска. Экспедиции А.П. Окладникова в разные годы обнаружил здесь немало древних памятников. Местные археологи также внесли свою лепту и даже составили ретроспективную карту, на которой наш город и его окрестности испещрены древними стоянками и стойбищами.
Конечно, все эти первобытные селения существовали не в одно время. Бывало и так, что люди селились на каком-нибудь мысу или в таежном распадке, не ведая, что на этом же самом месте несколько веков или даже тысячелетий назад жили такие же охотники и рыболовы, которые также дорожили своим очагом, растили детей, радовались жизни. А потом… уходили в небытие. И приходили другие племена, менялись поколения, жизнь шла своим чередом. И лишь находки археологов напоминают о древних эпохах.
Владимир Иванов-Ардашев,
историк, публицист.
