 |
| Главный врач областной больницы ЕАО Константин Гасиленко - кто позволяет ему так целенаправленно освобождать областную поликлинику от врачей? |
| |
Жители Биробиджана и всей области должны знать своих «героев» в лицо. Всех, а не только тех, кто сидит на самом верху и, изображая безмерную любовь к населению, лишает это население государственных гарантий оказания медицинской помощи.
Не только тех, кто «рисует» в отчётах несуществующие достижения по снижению в регионе уровня смертности, особенно младенческой аж на 50%, в то самое время и почти в тот самый день, когда заместитель председателя правительства РФ Ольга Голодец на всю страну заявляет, что самая высокая смертность на сегодняшний день имеет место в Еврейской автономной области, и она не снижается, а наоборот, растёт.
Жители Биробиджана и области должны знать в лицо и тех «героев», которые, с молчаливого согласия вышеупомянутых «лицедеев», сидящих на самом верху, целенаправленно опустошают областную поликлинику, «выдавливая» оттуда врачей и, тем самым, лишая население города и области возможности получать бесплатную первичную медицинскую помощь в государственном учреждении здравоохранения.
Я не стану перечислять уволившихся врачей за весь прошлый год, возьму лишь февраль месяц текущего года.
В областной поликлинике работала Наталья Шупикова - единственный врач-инфекционист. Работала целый год. А сейчас уже не работает. Уволилась. Сегодня в областной поликлинике врача-инфекциониста нет, а это значит, что люди, страдающие такими серьёзными инфекционными заболеваниями, как, например, гепатит, не могут получить бесплатную первичную медицинскую помощь в государственном учреждении здравоохранения.
Так что же произошло за год работы Натальи Шупиковой? Начнём с самого начала.
- Мы переехали в Биробиджан летом 2015 года, - рассказывает Наталья Владимировна. - В сентябре я пришла в областную больницу устраиваться на работу. Заместитель главного врача Сергей Писарев сказал, что инфекционисты больнице нужны, что скоро должно освободиться место в областной поликлинике, так как врач там увольняется и уезжает в другой регион. Он попросил меня немного подождать, обещал, что мне позвонят. Я ждала.
Прошёл сентябрь, октябрь, потом ноябрь - никто не позвонил. В декабре я случайно узнала от знакомого хабаровчанина, что здесь, в Биробиджане, место в поликлинике давно освободилось.
Я очень удивилась: люди не могут попасть на приём к врачу-инфекционисту, потому что его в поликлинике нет, а в то же самое время я нахожусь здесь, в городе, жду обещанного звонка от руководства больницы, и оно об этом знает, но не звонит… Я снова пошла в администрацию областной больницы. Меня приняли на ставку врача-инфекциониста с условием, что я буду вести ещё прививочный кабинет. Мне пришлось согласиться.
- Работу врача и работу прививочного кабинета выполнять на одну ставку врача? - уточняю я.
- Да, - отвечает Наталья Владимировна.
- А как это - совмещать?
- В кабинет, в котором я вела приём пациентов, направлялись люди для допрививочного осмотра. Я и моя медсестра должны были их осматривать и давать заключение: можно им делать ту или иную прививку, или нельзя.
Но, согласно всем существующим нормам, прививочный кабинет в поликлинике должен работать самостоятельно со своим врачом-терапевтом и медсестрой. А кабинет врача-инфекциониста вообще должен быть расположен на первом этаже с отдельным выходом на улицу, потому что люди, которые приходят к нему на приём, например, страдающие вирусным гепатитом, не хотят афишировать свою болезнь.
Биробиджан - город маленький, все друг друга знают, и, представьте, человек приходит ко мне на приём со своей тайной, а возле кабинета - очередь из людей, которые проходят допрививочный осмотр, и рядом ещё - касса, и туда тоже стоит очередь!
- Кабинет находится на втором этаже?
- Да, что не соответствует нормам. Я пыталась объяснить это главному врачу больницы Гасиленко.
- И что он вам ответил?
- Ничего. Он в ответ только улыбался, и всё… С ним очень сложно найти общий язык, практически невозможно. Я человек контактный, открытый, дружелюбный, но за год работы в поликлинике я испытала, мягко говоря, в основном, негативные эмоции. Ну вот, например, когда я устраивалась на работу, меня спросили, хочу ли я пройти обучение ещё по какой-нибудь врачебной специальности.
Я сказала, что хотела бы получить дополнительно специализацию гастроэнтеролога, потому что она граничит с моей специализацией инфекциониста. Когда пришёл вызов на учёбу, мне предложили подписать договор. В нём была проставлена стоимость учёбы - чуть выше сорока тысяч рублей. А на обратной стороне листа читаю: если я в течение трёх лет после учёбы уволюсь из областной больницы, то обязана буду выплатить штраф в размере трёхсот тысяч рублей!
Во-первых, я за три года на одной ставке столько не заработаю! Во-вторых, в жизни всякое может случиться, в том числе и переезд в другой город по каким-то объективным причинам. А в-третьих, не понятно, на каком основании руководство больницы присвоило себе право штрафовать? Насколько мне известно, это прерогатива правоохранительных или судебных органов.
- И всё-таки почему, проработав год, вы уволились?
- За год много чего было, но последней каплей была ситуация, связанная с лечением пациентов. Когда человек приходит ко мне на приём, и мы подтверждаем, что у него гепатит такой-то формы, он спрашивает, можно ли излечиться от этой болезни. Я не могу не рассказать ему о том, как лечиться. Зачем я тогда училась на врача? Человек должен знать, что у него есть шанс вылечиться.
Я объясняю, что существуют разные варианты лечения. Гепатит можно победить. Есть разные препараты - подешевле для поддерживающей терапии, подороже для кардинального лечения. Самый дорогой препарат для курса лечения стоит один миллион рублей.
Учитывая, что в ЕАО нет региональной программы обеспечения лечения гепатита, человек должен приобретать препараты за свой счёт. Я это всё объясняю. Человек, исходя из своих возможностей, сам решает, какими препаратами он будет лечиться.
В конце прошлого года ко мне пришла пациентка, которая выбрала для себя лечение самым дорогим препаратом за один миллион рублей. Я не знала, что она пошла в управление здравоохранения и потребовала, чтобы ей предоставили эти препараты бесплатно. Узнала, когда меня вызвали в управление.
- Кто вызвал?
- Басова Елена Анатольевна. В присутствии главного врача областной больницы Гасиленко, заведующего поликлиникой Мацанова она позволила себе разговаривать со мной на повышенных тонах. Почти кричала: «На каком основании вы назначаете такой дорогой препарат? Кто вам дал право назначать такое лекарство? Вы, что не видели, что это за пациентка? Она пойдёт в суд!».
Но, позвольте! Причём тут я? Человек может обращаться хоть в суд, хоть к президенту! Это её право. А моё дело - лечить! Она сама выбрала этот вариант лечения, зная, что препараты надо покупать за свой счёт. Я что, должна была скрыть от неё, что она может вылечиться?
- Чем закончился этот разговор?
- Мне сказали: готовьтесь к суду.
- И всё?
- Нет, не всё. Тридцатого декабря - в последний рабочий день перед Новым годом меня снова вызвали в управление здравоохранения. Секретарша завела меня в кабинет к Венарской, положила прямо передо мной включенный диктофон, сели вокруг меня пять человек, в том числе Венарская, её секретарша, Гасиленко, остальные не представились, и начался допрос с пристрастием: «Вы знаете, что этот препарат вы не имели права назначать? Вы знаете, что этот препарат назначают только в стационарных условиях?», и так далее.
- А вы?
- А что я? Как можно спорить с людьми, которые думают, что они правы, а ты знаешь наверняка, что они не правы? Я девять лет работаю врачом-инфекционистом и знаю, что можно назначать больному, а что нельзя. Но когда идёт такой прессинг, когда на меня пять человек наседают и твердят: «Нет, вы не имеете права!», я отвечаю: хорошо, я не буду назначать людям эффективные препараты, но тогда я и работать не буду! Как я могу работать, если мне главный врач Гасиленко говорит: «Вы что, всем подряд эти препараты теперь назначать будете?!».
Да, если понадобится - буду! Моё дело - лечить людей! После этой истории я ещё одному пациенту объяснила, какие препараты надо использовать, чтобы эффективно лечить гепатит, а он обратился в управление здравоохранения с письмом, в котором просил разъяснить, существует ли в ЕАО какая-то программа по обеспечению лечения гепатита. Нормальный вопрос, не так ли? Но Басова передала это письмо Гасиленко и потребовала объяснений, после чего ко мне пришла заведующая отделением и заявила, что, якобы, на меня опять поступила жалоба.
За год работы на меня ни разу никто из пациентов не жаловался. Что значит «опять»? Это было уже слишком! Работать на несколько ставок и получать копеечную зарплату по одной ставке чуть больше двадцати тысяч рублей в месяц, при этом терпеть такие издевательства - нет уж, извините!
В прошлом году мне приходилось принимать до восьмисот человек в месяц, это и мои пациенты, и люди, приходившие на допрививочный осмотр! Нагрузка колоссальная, а плюс к ней - унижение и оскорбления от руководства. Я подала заявление об увольнении.
За три дня до моего ухода из поликлиники мне позвонили и сказали, что меня приглашает главный врач Гасиленко. Я пришла к нему в назначенное время, а его нет. То есть он передал мне, что он меня ждёт, а передать, что у него изменились планы, он забыл. Вот такое отношение у него к людям. В мой последний рабочий день он сам пришёл в поликлинику.
- Убеждать вас остаться?
- Да что вы! Какое там убеждать? Начал так неохотно, словно по принуждению: Ну, что вы? Ну, куда вы? В частный центр? Ну, сколько вы там будете получать? Да и вообще они долго не существуют. Это же не стабильная работа. Ну, может быть, останетесь на полставочки?..
- И это всё?
- Да. Я больше не работаю в поликлинике…
* * *
А теперь для справочки: в нашей области только выявленных больных гепатитом разной формы более одной тысячи человек. И много не выявленных, тех, кто и сам пока не знает, что болен гепатитом.
Согласно нормативным документам, в поликлинике, которая обслуживает от двадцати до сорока тысяч человек, должна быть одна ставка врача-инфекциониста.
Наша поликлиника работает не только на город, но и на область и обслуживает более ста тысяч человек, а значит в ней ставок врачей этой специализации должно быть не менее трёх. Это первое. Второе: в каждом регионе есть своя программа обеспечения лечения данного вирусного заболевания. В нашей области её нет. По большому счёту, люди, страдающие этим заболеванием, брошены на произвол судьбы. А так не должно быть.
В-третьих, стремясь помочь этим людям, врач Шупикова информировала их о том, что есть современные дорогостоящие препараты, обеспечивающие эффективность лечения. Те, кто не имеет финансовой возможности лечиться за свой счёт, стали обращаться в управление здравоохранения, Законодательное Собрание, суды.
В результате факт отсутствия региональной программы обеспечения лечения вирусного гепатита перестал быть тайной за семью печатями в ЕАО. Не сегодня-завтра он перестанет быть тайной и в вышестоящих инстанциях, например, в Министерстве здравоохранения РФ.
Именно это обстоятельство, на мой взгляд, и стало причиной беспрецедентного давления на врача Шупикову со стороны главного врача областной больницы Гасиленко и начальника управления здравоохранения Басовой, что, в свою очередь, даёт повод считать этих управленцев людьми, не заинтересованными в доступности медицины для населения области, достойном качестве оказания ему медицинской помощи и наличии в нашем здравоохранении квалифицированных кадров.
Ещё больше я убедилась в этом, беседуя с единственным врачом-офтальмологом областной поликлиники Дарьей Скоковой.
Она приехала в Биробиджан после окончания медицинского вуза в 2015 году. Управление здравоохранения заключило с ней, как с молодым специалистом, договор, в котором ей гарантирована единовременная выплата подъёмных - сто тридцать две тысячи рублей, предоставление квартиры, или оплата съёмной квартиры.
Дарья Скокова проработала в областной поликлинике один год и пять месяцев, а в понедельник двадцатого февраля подала заявление об увольнении.
- Я приехала после окончания интернатуры. В областную поликлинику как раз требовались врачи-офтальмологи. Сняла квартиру. Начала работать, - рассказывает Дарья Скокова. - Первые полгода никаких денег за съёмную квартиру мне не платили, да и подъёмные я не получала. А жить-то на что-то надо было. Зарплата у молодого специалиста маленькая.
Когда терпение лопнуло, я начала обращаться в администрацию областной больницы, в управление здравоохранения. В ответ - тишина. Я обратилась в прокуратуру.
Прошло какое-то время и меня пригласили в прокуратуру, показали ответ, который им дало управление здравоохранения.
Из этого ответа следовало, что я, якобы, все положенные мне выплаты (подъёмные) получила, и за квартиру мне тоже выплачивают. Конечно, я объяснила, что это не правда. В прокуратуре пообещали разобраться. Но сразу, после этого разговора в прокуратуре, мне на карточку поступили пару тысяч рублей на оплату съёмной квартиры.
Вообще, всё это как-то странно происходит. Мне должны каждый месяц перечислять по десять тысяч рублей, чтобы я оплачивала жильё. А на самом деле деньги эти поступают не регулярно, а если, наконец, поступают, то какими-то разными суммами. То их вообще нет, то вдруг двадцать три тысячи, потом опять долго нет.
- Вы из-за этого уволились?
- Нет, тут целый ряд причин. Начну с того, что в поликлинике я единственный врач-офтальмолог, оформлена на полторы ставки. А нагрузка очень большая - на три-четыре ставки. Иногда за один день я принимаю больше пятидесяти человек.
Кроме того, некоторые процедуры, которые я делаю пациентам, не оплачиваются. Я задавала вопросы по поводу оплаты, например, промывания слёзных каналов, массажа век, других процедур, но ответа не получила.
- Кому задавали вопросы?
- Главному врачу Гасиленко. Дело в том, что промывание слёзных каналов занимает не семь, и не четырнадцать минут, а минимум полчаса. Но я должна записывать эту процедуру, как обычный приём пациента, на который отводится четырнадцать минут. А ведь эта процедура не разовая. Пациент приходит второй раз, я снова затрачиваю полчаса на процедуру, а записать это должна, как обычный повторный приём, на который отводится семь минут.
-Так что вам всё-таки ответил Гасиленко?
- Он мне велел обратиться к своему начальству - заведующему поликлиникой.
- Вы обратились?
- Нет.
- Почему?
- Потому что тогда в поликлинике вообще не было заведующего. Александр Васильевич Полёгкий уволился с этой должности, а нового Гасиленко ещё не назначил.
- А к кому тогда вы должны были обратиться?
- Вот и я его об этом спросила. А он сказал: ну… спросите в отделении стационара… А что мне могут сказать в стационаре, если они работают совершенно по другим, отличным от поликлинических, нормам? В общем, всё осталось по-прежнему, я продолжала выполнять огромную нагрузку. А за ноябрь получаю зарплату - девять с лишним тысяч рублей.
- Это за что?
- За всё: за полторы ставки, за переработку, за оказание платных услуг, стимулирующие выплаты. Всё вместе девять с лишним тысяч рублей!
- Вы спросили, почему такая зарплата?
- Конечно. Мне посоветовали сходить в бухгалтерию, а в бухгалтерии больницы мне на вопрос ответили вопросом: а вам, что, как молодому специалисту, денег не хватает?
Я пошла к начальству - к Мацанову. Он обещал разобраться, но ответа я до сих пор не получила. А 14 февраля мне выдали расчётный лист за январь текущего года. Согласно этому листу, моя зарплата за январь составила минус пятьсот семьдесят пять рублей!
- Что значит- минус?
- Это значит, что за январь не мне должна областная больница, а я ей пятьсот семьдесят пять рублей! Когда я позвонила в бухгалтерию, мне ответили, что я получила слишком большой аванс. Но я всегда получала такой аванс - восемь тысяч рублей. Причём, не я определяю размер аванса, а бухгалтерия.
Я обратилась к заведующему поликлиникой Мацанову, он в свою очередь, - к Гасиленко. В пятницу 17 февраля мне сказали, что Гасиленко взял мои расчётки, документы и вроде как пошёл к начальнику управления здравоохранения Басовой. Мне сказали, что вопрос решится, что квартиру мне оплачивают, что деньги мне выплачиваются, но вопрос так быстро не решается…
- Вам начали оплачивать квартиру только в 2016 году, и то не с самого начала и частями. Как вы считаете, вам выплатили на сегодняшний день всё, что должны были с момента вашего устройства на работу, то есть с 2015 года?
- Понятия не имею. С этими выплатами всё так запутано…
- А к Басовой Гасиленко зачем пошёл? Чтобы она приказала бухгалтерии областной больницы правильно зарплату вам посчитать?
- Я вообще не понимаю, как может единственный в государственной поликлинике врач- офтальмолог, который работает на полторы ставки и выполняет нагрузку, соответствующую нескольким ставкам, выйти в минус! То есть я проработала январь и осталась должна больнице?
Я работаю ещё на 0,5 ставки в «Центре лечебной физкультуры и спортивной медицины». В январе я там отработала столько же дней, сколько и в областной поликлинике, и получила нормальную зарплату - двенадцать тысяч рублей. А в областной поликлинике на полторы ставки - минус почти шестьсот рублей! В понедельник я подала заявление об увольнении.
- Если сменится руководство больницы, если изменится отношение к врачам, вы вернётесь в поликлинику?
- Нет. Никогда! Зачем мне это? Я работаю с утра до ночи, с огромными переработками, я единственный врач-офтальмолог в поликлинике, и получаю такую зарплату. Как мне на неё жить? В двадцать пять лет я узнала, что такое повышенное давление, что такое сердечные боли. Зачем мне всё это?!
- Вы обращались в управление здравоохранения к Басовой?
- Я работаю с восьми утра и до шести вечера. Когда мне ходить по кабинетам? И какой в этом смысл?
* * *
Да, действительно, смысла в этом, практически, нет. Из областной поликлиники методично, целенаправленно «выдавливают» и участковых терапевтов, и врачей узкой специализации, причём, не только молодых, приехавших к нам из других регионов, но и опытных медиков.
После выхода в нашей газете публикации «Потёмкинские деревни» областного здравоохранения» 15 февраля, в редакцию позвонил врач УЗИ Александр Васильевич Полёгкий. Из разговора с ним я поняла, что руководство областной больницы решило создать ему невыносимые условия работы. Рассказывает Александр Полёгкий:
- У каждого врача есть определённая нагрузка: сколько он должен принять пациентов в течение рабочего дня. Есть количество людей и время, отпущенное на приём одного человека. Этого никто не отменял. Но сегодня создаётся такое впечатление, что областная больница - не государственное предприятие, а какая-то частная контора, что главный врач Гасиленко что хочет, то и делает.
Мне не понятно, например, из каких соображений устанавливали время приёма для меня - врача УЗИ: кого-то я должен принимать двадцать минут, кого-то пятнадцать, а кого-то - пять…
Всю предыдущую неделю мы работали нормально. Я на одну ставку принимал в течении рабочего времени одиннадцать человек с минимальной переработкой. На следующую неделю я подал лист предварительной записи пациентов, который был составлен регистратурой.
Я знал, сколько человек должен буду принять в течение следующей недели. А в начале недели, как мне сказали регистраторы, в регистратуру поликлиники пришла жена главного врача Гасиленко (юрист больницы) и приказала изменить моё расписание приёма, сделать его идентичным приёму врача, который работает на полторы ставки.
Не понятно, почему жена главного врача вмешивается в лечебно-диагностический процесс? У неё что, есть специальные познания? Просто бред какой-то. Но регистраторы - под козырёк.
Я, ничего не зная, как обычно пришёл на работу, начал приём по листу предварительной записи. А через некоторое время пошла какая-то чехарда. Входит человек с талоном, а в листе его нет. Более того, пошли пациенты с талонами, в которых проставлено одно и то же время приёма…
* * *
В тот же день Александр Васильевич привёз эти талоны в редакцию. Перебираю один за другим: два талона на 11 час. 40 мин., три талона на 12 часов, а следом - один талон на 12 час. 05 мин.! И всё это - не просто талоны, а люди!
Как им объяснить, что талоны им выдали ошибочно, что они, отстояв очередь, должны уйти ни с чем и прийти через день, или через неделю? Два талона - на 12 час. 20 мин., два - на 12 час. 40 мин., и т. д.!
На что был расчёт? Я думаю, на то, что люди, уверенные в том, что получили в регистратуре законные талоны на приём к врачу УЗИ, начнут возмущаться, требовать, чтобы врач их принял во что бы то ни стало. Всё закончится жалобами на врача Полёгкого.
Так обычно и начинается в областной поликлинике прессинг очередной жертвы - с жалоб недовольных пациентов!
Я могла бы привести ещё много примеров того, как, по моему глубокому убеждению, издевается руководство областной больницы над врачами поликлиники, как требует, например, от каждого врача узкой специализации подписать дополнительное соглашение, согласно которому врач должен отработать на одну ставку 39 часов в неделю, хотя даже Инспекция по труду ЕАО в письменном виде подтвердила, что положено отрабатывать только 33 часа, и так далее, и так далее.
Но каждый, читающий эту публикацию, наверное, хочет услышать ответ на вопрос: кто позволяет главному врачу Гасиленко так целенаправленно освобождать областную поликлинику от врачей?
В ответ приведу маленький фрагмент из аудиозаписи собрания коллектива поликлиники, на котором присутствовал не только Гасиленко, но и начальник управления здравоохранения Елена Басова.
Коллектив возмущался увеличением нагрузки и уменьшением зарплаты, отказывался работать в таких условиях. А теперь внимание! Ответ Елены Басовой:
«Никакого шантажа тут не надо. Останется здесь четыре врача, и будут работать так, что и город даже не заметит этого… Не хотите - не работайте…».
Осталось только спросить Константина Гасиленко и Елену Басову: с кем останетесь, господа? Сами с собой? А население - с вами? А вы уверены, что нужны населению города и области именно вы, а не врачи?
Елена Голубь,
«Газета на Дом», №7
