Когда говорят: «За словом в карман не лезут», - это не про хабаровских судебных приставов. Каждый из них теперь носит в кармане «Словник оскорбительных слов». Окажись такие брошюрки в продаже, их бы расхватали, как горячие пирожки. Этот маленький бестселлер может позабавить любого. Однако многим будет не до смеха, если приставы начнут использовать словники, как руководство к действию.
Представьте, к примеру, такую ситуацию: в суде разводятся супруги Ивановы, и жена говорит о своем муже: «Этот киборг пропойца все мои нервы истрепал». А муж в ответ: мол, эта дуреха не понимает, что пиво снимает стресс.
Супруги, которые дома запросто могли крыть друг друга матом, наверное, полагали, что в суде они выразились пристойно. Ан, нет. И «киборг пропойца», и «дуреха» попали в словник. Стало быть, пристав имеет веские основания написать рапорт, и в отношении Ивановой либо Иванова могут возбудить дело по ст. 297 УК РФ (неуважение к суду, выразившееся в оскорблении участников судебного разбирательства).
Конечно, всё будет сложнее, чем мы живописали, лиха беда - начало. В стране такой словник пока первый в своем роде. Это, не сочтите за оскорбление, - ноу-хау управления федеральной службы судебных приставов (УФССП) по Хабаровскому краю. В переводе с белорусского словник — это словарь. Почему в наименовании брошюрки использовали родной язык батьки Лукашенко? Возможно, из-за того, что он очень строг к словесной свободе. А у нас, в России, любят цитировать крылатую фразу Александра Лебедя: «Мы матом не ругаемся – мы им разговариваем». Кроме того, язык не поворачивается называть словарем эту тонюсенькую брошюрку. В ней 15 страниц. Из них семь – предисловие. На остальных восьми страницах умудрились разместить оскорбительные слова от «А» до «Я». Правда, там нет нецензурщины. С ней всем всё понятно. А вот с литературными оскорбительными словами есть проблема.
- Словник нужен для того, чтобы судебные приставы могли понять, является ли то или иное слово оскорбительным для участников суда, - сообщил начальник отдела организации дознания УФССП по краю Анатолий Леонтьев. – Дело в том, что некоторые слова сами по себе не являются оскорбительными. Например, свинья. Но сказанное в определенном контексте, оно может стать оскорбительным.
Эту проблему подчеркнула и рецензент словника - кандидат филологических наук, преподаватель Дальневосточной академии госслужбы Елена Кражоден-Мазурова:
- Есть такие слова, которые бесспорно оскорбительные - доказывать очевидное нет смысла. А есть слова, которые только контекстуально являются оскорблением.
Например, в словнике под первой буквой алфавита значится буквально одна строчка: «Алкаш проклятый, алконавт вонючий, альфонс, а ну тебя к …, а ну тебя на …». Поясним про многоточия: некоторые люди не произносят вслух нецензурное слово, но подразумевают. Культура – это умение материться без мата. Что касается цезурных оскорблений, то в словарик, который три месяца разрабатывал специалист краевого УФССП, пока вошло всего несколько сотен наиболее распространенных ругательных слов. Их подсказали приставы. Кстати, один из них сообщил нам такое свое наблюдение:
- Больше всего грязных оскорблений, которыми люди поливают друг друга, можно услышать не на уголовных, а на гражданских бракоразводных процессах, когда делят имущество.
Бывших жен, к примеру, называют жабами пучеглазыми, жадюгами, а также всякими обидными словами, которые обозначают место ниже спины. «Жеребец двуногий, жирнозадый, твердолобый остолоп, паскудник, позорник, потаскун, пентюх – эти эпитеты достаются бывшему супругу. А он в ответ: «сучка блудливая», «овца паршивая». В общем, в храме правосудия, куда в последние годы всё чаще стали обращаться простые граждане, можно услышать всё то, что раньше сотрясало стены коммунальной кухни. Оскорбить человека могут и глаголом. Например, сказать, что ответчик или истец что-то «загадил» или кого-то «облапошил». Не нашлось оскорблений только на буквы: Ц, Щ, Э, Ю. Хотя, к примеру, одна дама назвала приставов церберами. Но они не оскорбились.
Какие оскорбительные слова заслуживают судебного разбирательства? Вопрос не простой даже для авторов словника. Вот что написано в его предисловии: «Оскорбительность — свойства самого слова, присущий ему смысл. А оскорблённость - реакция человека на оскорбление. Разница тут значительная, поскольку объективная оскорбительность слова отнюдь не обязательно вызывает субъективную оскорбленность. За то же самое бранное слово кто-то оскорбится и подаст в суд, а кто-то равнодушно отмахнется: «Собака лает, а ветер носит. Поэтому понятие оскорбленности ориентированно на слушающего, ему и предстоит решать эту проблему».
Выходит, словник – только шажок к решению оскорбительных проблем. Но даже к этому бестселлеру уже есть вопросы. К примеру, почему туда попало «дохлое дело»? В толковом словаре русского языка значится: дохлое дело – это простонародное название безнадежного дела. Что здесь оскорбительного?
К счастью, такой словник, похоже, - пустая затея. И не только потому, что он не имеет законной силы. Оскорбительность многих слов зависит не только от их контекста, но и от заключения лингвиста. А в таких экспертизах пока немало субъективизма. При желании можно признать оскорбительной любую отрицательную характеристику или критику. Хоть человека, хоть компании, хоть чиновников. Есть мнение: рьяная борьба с подобными оскорблениями может задушить свободу слова. Всемирно известный ученый Зигмунд Фрейд выразился по этому поводу еще оскорбительней: «Первый человек, который бросил ругань вместо камня, был творцом цивилизации».
Ирина Харитонова,
«Хабаровский Экспресс».
