Гигант с пышными казачьими усами, как у Тараса Бульбы, часами может стоять у мольберта и выписывать тихие улочки Хабаровска. В могучих руках и кисти не видно. Со стороны посмотришь — не художник, а дирижер. Владимир Хрустов, признанный мастер городского пейзажа.

Художник В.П. Хрустов/ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ

 

К своему 55-летию заслуженный художник России, хабаровчанин Владимир Хрустов готовит совместную выставку с супругой Надеждой (мастером акварели и росписи по шелку — батика). Выставка намечена на начало августа. Хрустовы вдвоем в родном городе не выставлялись! В галерее им. А.Федотова покажут 110 работ, в два раза больше, чем лет Хрустову. Так что будет на что посмотреть.

 

Уникальность выставки еще и в том, что хабаровчане смогут первыми увидеть новые работы нашего современника, написанные под влиянием импрессионистов, в их духе. Ведь стиль живописи у Хрустова — подчеркивать свободу образов, а не точность прорисовки картины. Поэтому даже город на холсте у него вроде похож, а вроде и нет.

Новый Хабаровск - улица Тургенева/ Хрустов

 

Палитра очень красочна — в жизни такой нет, хотя своеобразные короткие мазки контрастных цветов не передать даже современной цифровой фототехникой. Но именно так и писали импрессионисты. Это надо только быть у картины и ее видеть! Накануне открытия выставки мы беседуем с Владимиром Хрустовым о его жизни и творчестве.

 

— Владимир Павлович, вы прирожденный художник?

 

— Мое детство прошло в Забайкалье, в Нерчинске — городе на слиянии рек Нерчи и Шилки, славном своими историческими традициями и героями. Мама, Зоя Николаевна, всю жизнь проработала в школе. Отец, Павел Виссарионович, сначала был директором краеведческого музея, потом заведовал районной киносетью. Правда, известно, что мой прапрадед по материнской линии казак, участвовал в Крымской кампании. Так что прирожденным я, наверное, должен был стать военным.

 

На меня большое влияние оказало хобби отца. Он был «народным скульптором». И хотя у него не было специального образования, но памятники героям Гражданской войны ему заказывали. Стоят они до сих пор. Он мог по фотографии слепить скульптурный портрет, очень похожий и характерный с оригиналом. Может, от отца ко мне и перешел дар видеть мир, как на застывшей кинопленке.

 

Хотя после школы долгое время я не мог для себя решить: чем же мне заниматься? Сначала поступил на художественное отделение Сретенского педагогического училища. Потом бросил. Рисование меня не вдохновляло. Отслужив армию, пошел работать маляром на стройку. В 1976 году поехал в Хабаровск и поступил на художественно-графический факультет пединститута. Здесь женился и остался.

 

Портрет жены Надежды/ Хрустов

После окончания института по направлению вместе с женой отправились в Чумикан, что на севере Хабаровского края. Там проработали в школе учителями три года, потом вернулись преподавать уже в пединститут. Здесь нашлись друзья-единомышленники. Молодые художники Андрей Паукаев, Геннадий Арапов, Игорь Кравчук и Игорь Шабалин. Нашу группу назвали «Пять» — по числу участников.

 

Вместе вы рисовали, организовали выставки. Так все длилось до 2005 года, пока я не закончил педагогическую деятельность и не стал свободным художником. Преподавание занимало много времени, и я понял, время уходит, а места для творчества нет. А теперь пишу с утра до вечера в своей мастерской. Встаю в семь утра и начинаю работать.

 

— Дома работать нельзя?

 

— В современных квартирах низкие потолки. Картину надо писать на уровне глаз, а мольберт упирается дома в потолок. Хотя Александр Дейнека написал свою знаменитую картину «Оборона Петрограда» в 1928 году на чемодане в холодной комнате.

 

— А как же вдохновение?

 

— Среди художников слово «вдохновение» — неприличное. Оно может быть только у гениев. У нас это называется работой. Картина должна, прежде всего, в голове сложиться, нужно увидеть образ. А то, как обычно бывает: пишешь, пишешь, и вот уже кажется всё, идеально. Но потом смотришь и думаешь: господи, какую гадость написал. Начинаешь заново все переписывать.

 

— Сколько времени уходит на одну картину?

 

— У меня — месяц. Но это не считая творческих командировок. Ведь материал мы берем с натуры. Каждое лето ездим на природу, в другие города. Там пишем этюды, делаем наброски — готовим так называемые «лук, картошку». Зимой из них «варим суп».

 

— Много «наварили»?

 

Старый Хабаровск/ Хрустов

— Наверное, уже больше тысячи картин.

 

— А что с ними делаете?

 

— Часть работ стоит на полках. Я часто выставляюсь, у меня востребованы городские пейзажи. Их покупают на память или же в подарок друзьям, которые давно уехали из Хабаровска.

 

— С красками проблем нет?

 

— Сейчас нет. А вот раньше, в советские времена, краски в Хабаровске можно было купить только в художественном салоне, и только подольские – самые плохие. Сейчас я еду в Китай и покупаю любые краски. Десять килограммов мне на год хватает.

 

— У вас есть любимая картина?

 

— В каждом периоде жизни такие полотна бывают. Пишешь, и они нравятся. Думаешь: никогда не продам. Прячешь. Показываешь только на выставках. А через десять лет смотришь: ну совсем рисовать не умел! Тогда ценность их в моих глазах падает.

 

— На кого вы равняетесь?

 

Из наших художников мне нравится творчество русского портретиста Валентина Серова. Также картины Исаака Левитана — мастера пейзажа, основоположника жанра «пейзажа настроения». Вот висит маленький этюдик Левитана в костромской галерее - и всё освещает. И больше ничего не надо. Написал он его за 30 минут.

 

Хабаровск/ Хрустов/ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ

Иван Шишкин был кропотливым художником, но сухим в живописи, у него как бы раскраска получалась. Даже этюды его смотрел, они всегда живее должны быть, ведь человек с натуры пишет всегда быстрее, это в мастерской можно думать, вымучивать сюжет, и то они у него сдержанные по цвету. Но рисовальщик он был отменный. Поэтому и знаменит Шишкин в основном в России.

 

— Любой человек может научиться рисовать?

 

— Я думаю, что все-таки нет. Каждый человек наделен своим талантом. Хотя научить рисовать на самом простом уровне — делать наброски — можно, наверное, любого. Сам со студентами много работал и знаю. А видеть и чувствовать цвет, композицию — для этого дар нужен. Поэтому у нас есть удачные художники, а есть неудачные. Дилетанта сразу видно по технике рисунка, по приемам композиции — имеет он хоть какую-то школу, практику или нет.

 

— А в Хабаровске художественная школа осталась?

 

— Нет. У нас раньше была серьезная графическая школа, когда только худграф организовывался в 1959 году. А живописная школа так и не сложилась. Это все-таки зависит от учебного заведения. У нас же нет школы художников. В пединституте готовили учителей рисования: три часа живопись, три часа рисунок, один час композиция, в неделю. Тут только вопреки образованию можно стать художником, а не благодаря ему.

 

Художнику нужен дар и трудолюбие. По молодости многие увлекаются формотворчеством. А чем больше в искусстве – тем понимаешь: вглубь надо копать. Чтобы написать настоящую живописную картину, надо много работать.

 

Мой учитель Евгений Фентисов, выпускник ВГИКа, мастер пастели, восхищался талантливыми студентами в пединституте. Но вот куда они потом делись? Я вспоминаю, действительно, было много талантливых ребят, но они не смогли реализоваться.

 

— Сейчас художникам живется трудно?

 

— Трудно. Хотя и при Советской власти в Хабаровске было всего лишь несколько официальных художников, которым жилось хорошо. Была система госзаказов. Написал портрет – получил 7 тысяч рублей. (Это в советское время, когда в среднем люди тысячу в год получали). Остальные художники зарабатывали халтурой: писали портреты на демонстрации.

Зеленый перец/ Хрустов

 

А сейчас у нас вообще — дикий рынок. Никто ничего не закупает и ничем не интересуется. Есть талантливые художники, которые не приспособились к рынку, не умеют писать картин, которые покупают. Вот Владимир Марченко написал монументальные холсты – они у него стоят, пылятся и никому не нужды. Раньше на выставку приходили из управления культуры, покупали и рассылали их по колхозам, а лучшие забирали музеи.

 

Знаком с китайскими художниками. Не раз бывал в художественных мастерских в Харбине. В Китае у художников нет званий, зато есть три категории. Так, художникам 2-й и 3-й категорий дают мастерскую, за 1-ю категорию художник становится госслужащим, ему дают оклад 1,5 тыс. юаней (7 тыс. руб.) и бесплатно мастерскую. У них закон: чем больше ты славишь город своим творчеством, тем больше о тебе заботятся.

 

Недавно был в Шэньчжэне на международной выставке в Китае. Там работы художников стоили от тысячи юаней (4,6 тыс. руб.) до 600 тысяч (2,7 млн. руб.). А в Хабаровске, на улице, продают поделки, которые и творчеством-то не назовешь. Но они и недорогие — 3–5 тысяч рублей.

 

У наших заслуженных художников большие картины стоят примерно по 300 тысяч рублей. Хотя монументальные картины пишут всего два художника: Виталий Дроздов и Владимир Торгашин.

 

Самое главное для художника — это его мастерская. У нас творческие мастерские Союза художников России расположены на седьмом этаже по ул. Муравьева-Амурского, 13. Нас спасает то, что мы на крыше и лифта у нас нет. Я думаю, если бы были на первом этаже, давно бы все отобрали. Так и живем в ожидании.

 

— Спасибо.

 

Беседовал Константин Пронякин,

Фото Сергея Балбашова.

«Хабаровский Экспресс».