Я всегда думал, что, когда тебя обсчитывают в магазине, ты вправе беспрепятственно зафиксировать это обстоятельство в книге жалоб и предложений. «Для чего?» - спросите вы. Да хотя бы для того, чтобы выразить свое отношение к указанному нарушению, для того, чтобы такое больше не повторилось ни со мной, ни с кем-либо еще. Вот так напишешь в книгу жалоб свои комментарии, глядишь, и руководство магазина прочтет, постарается исправить ситуацию к лучшему. Так я думал. А что из этого вышло?

 

12 января 2023 года я возвращался вечером домой с работы. Зашел в ближайший к дому магазин [адрес и название магазина редакции известно], где меня - вероятно, намеренно - обсчитали [по чеку пробили две банки сгущенного молока вместо одной - из материалов уголовного дела]. Я так подумал, поскольку это происходило со мной и моими детьми в том магазине не единожды. Просто указанный случай, скорее всего, был последней каплей, после которой мириться с таким отношением к себе уже не было никакой возможности.

 

Обсчитавший меня на кассе сотрудник магазина - несовершеннолетний молодой парень - как позднее выяснилось, работал охранником. Это было, вероятно, нарушением в деятельности магазина, однако не могу судить наверняка. Думаю же об этом так, поскольку в материалах уголовного дела, возбужденного в отношении того человека, имеется трудовой договор, в соответствии с которым молодой человек трудоустроен в должности охранника (не продавца и не кассира!). И как строились трудовые отношения между работодателем и работником на самом деле, мне, конечно же, доподлинно не известно.

 

Заметив обман, я незамедлительно вернулся в магазин и там под прицелом видеокамер, не ругаясь, не грубя и не матерясь, попросил вызвать заведующую и предоставить мне книгу жалоб и предложений, в которой хотел и, как мне казалось, был вправе зафиксировать факт нарушения моих прав как покупателя (потребителя).

 

Но вместо извинений этот парень (охранник-продавец-кассир) стал угрожать, заявив, что ему будет известно мое местожительство и что «расправа не заставит себя долго ждать». Помимо этого, он стал настаивать на том, что я поступаю с ним «не по понятиям».

 

О каких понятиях говорил молодой человек, мне опять же доподлинно не известно, поскольку, слава богу, лихие 90-е давным-давно прошли и мы живем в цивилизованном обществе, в котором любые споры между людьми разрешаются в правовом ключе (с участием полиции, государственных органов и, наконец, суда, если это необходимо).

 

Через определенное время, не смотря на противодействие со стороны второго охранника и недовольство подоспевшей ему на помощь заведующей магазином, мне все же удалось пройти тернистый путь от прилавка до книги жалоб и предложений и зафиксировать в ней факт нарушения моих прав потребителя. Также я адресовал руководству просьбу обратить на случившееся внимание и разобраться в ситуации. После этого я покинул помещение магазина и отправился по направлению к своему дому.

 

У моего сына в тот день был день рождения. Он должен был выйти в увольнение, и я, конечно же, торопился, поскольку не хотел, чтобы сын пришел домой раньше меня.

 

Не успел пройти и нескольких шагов, как позади распахнулась дверь магазина и из нее с угрозами выскочил обсчитавший меня парень-охранник. Окликнув меня по домашнему адресу (его можно было посмотреть в жалобной книге), он заявил, что будет меня наказывать (жестко, судя по его ругательствам и угрозам).

 

Прошло мгновение - и он уже стоял передо мной. Когда я повернулся к обидчику, тот ударил меня кастетом в лицо. В том, что это был именно кастет, я полностью уверен, поскольку почувствовал на себе в момент удара неприятный холод металла и сильную боль, да и собственными глазами видел это орудие в руке у молодого человека. Удар был неожиданным для меня и сильным. Он причинил мне значительные повреждения: «перелом костей носа, перелом костей околоорбитальной области левого глаза и рваные раны на лице» (из медзаключения).

 

Как выяснилось позднее, по собственным показаниям указанного молодого человека, данным на стадии предварительного следствия, он являлся кандидатом в мастера спорта по боксу. Хотя впоследствии, уже в суде, он усердно старался отрицать сие обстоятельство, заявляя, что на предварительном следствии оговорился.

 

Как так можно было оговориться, давая показания в присутствии своего законного представителя (отца) и защитника - адвоката, предоставленного ему за счет государства? Видимо в этот момент оговорились все: и отец, который не стал возражать против этих показаний, и адвокат молодого человека, не остановивший парня в момент, когда тот явно бравировал перед дознавателем, заявляя о своих спортивных достижениях и о том, как удачно он «потушил» меня с одного удара. Вместе с тем молодой человек на следствии и в суде упорно отрицал наличие в руке в момент нанесения мне удара кастета или какого-либо другого металлического предмета. Также обвиняемый пытался перевести конфликт в область межнациональных отношений, заявляя на очной ставке в ходе следствия и в суде о том, что я оскорблял его. Это не соответствовало действительному положению дел, и свидетелями (работниками магазина) этот факт не был подтвержден.

 

Возвращаясь к произошедшему, хочу сказать, что скорая помощь и полиция прибыли практически сразу. Мне оказали первую медицинскую помощь, после чего отвезли в травмпункт. Там, а затем и в больнице отметили многочисленные переломы челюсти, носовых костей и левой глазницы. 13 января 2023 года, то есть на следующий день после произошедшего, незамедлительно последовало мое заявление в полицию и судмедэкспертиза. Затем я отправился в больницу.

 

Конфликт произошел на людях, перед видеокамерами, и я был уверен, что моего обидчика ждет скорое и справедливое наказание. Однако уголовное дело по ч. 1. ст. 112 УК РФ (Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью) было заведено только через месяц, 11 февраля.

 

Лишь в апреле мне разрешили ознакомиться с материалами дела. Неоднократно пришлось подавать жалобы в прокуратуру на действия (бездействие) должностных лиц отдела дознания, проводящих доследственную проверку поступившего сообщения о преступлении и расследовавших уголовное дело. Однако и это не смогло привести к положительному результату, и следственная волокита продолжала накладывать свои щупальца на материалы дела, в котором тонули мои крики и отчаянные призывы к восстановлению справедливости.

 

Так, запрос полиции об изъятии файлов с камер видеонаблюдения, которые должны были помочь следствию установить истинную картину происшествия, а также установить факт использования молодым человеком для нападения на меня оружия (кастета) или иного предмета, примененного в качестве оружия, был отправлен гораздо позднее самого происшествия. Вследствие этого изъять видеодоказательства было уже невозможно.

 

Возникает закономерный вопрос: почему данные с камер видеонаблюдения магазина нельзя было получить на следующий же день после происшествия или через два-три дня? Ведь пресловутая ст. 144 Уголовно-процессуального кодекса РФ позволяет следователю или дознавателю в процессе проверки сообщения о преступлении, то есть еще до возбуждения уголовного дела, производить осмотр места происшествия - фиксировать следы преступления и изымать предметы, относящиеся к делу.

 

В связи с чем произошла такая неосмотрительность дознавателя, которая повлекла за собой утрату части доказательств, указывающих, что в отношении меня было совершено более тяжкое правонарушение, нежели то, что сейчас вменяют указанному молодому человеку? Неужели дознаватель могла не знать об этом или попросту забыть, что ей нужно осмотреть место происшествия? В крайнем случае можно было поручить провести указанные мероприятия оперативным сотрудникам. Так много вопросов и ни одного ответа.

 

Указанные упущения, как мне кажется, на руку не только тому молодому человеку, в отношении которого потом было возбуждено уголовное дело (поскольку ответственность за небольшой проступок отличается от наказания за преступление средней тяжести), но и магазину, в котором произошел конфликт. Ведь, согласитесь, никому не понравится, когда про твой магазин будут говорить, что там охранники избивают покупателей, да еще и кастетом.

 

Таким образом, выражая свое негодование по поводу нерасторопности нашего следственного аппарата в лице отдела дознания и конкретного его сотрудника, вынужден констатировать, что в качестве свидетелей произошедшего со мной выступили только сотрудники вышеназванного магазина. Им, как я предполагаю, тоже было выгодно, чтобы данные с камер видеонаблюдения не попали в руки полицейским. Поэтому, конечно же, они не предприняли никаких мер по копированию информации на резервный носитель и не сохранили данные за 12 января 2023 года.

 

Далее судебные экспертизы, выполненные по материалам проверки и далее в ходе предварительного следствия, указали на то, что удар был нанесен тупым твердым предметом. А таковым может являться просто рука. Я хотел пройти независимую экспертизу, чтобы доказать, что побои были нанесены металлическим предметом, о чем свидетельствуют порезы и проколы от шипов на моем лице, но в этом мне отказали. Документы и снимки, которые должны были храниться в больнице, мне не отдали. А личные фото в качестве доказательства суд не учитывает.

 

Дошло даже до абсурда: дознаватель отказала в принятии гражданского иска по уголовному делу, который был заявлен в моих интересах. Хотя это безусловное конституционное право потерпевшего. Но, видимо, в дознании об этом позабыли или посчитали это право несущественным.

 

И снова жалобы в прокуратуру. Благо там все же установили факт нарушения моих конституционных прав. Далее уголовное дело вернули на дополнительное следствие, после чего мой гражданский иск все-таки приняли к производству и вложили в материалы. Дознаватель вручила мне заветное, выстраданное постановление об удовлетворении ходатайства в части предъявления гражданского иска к обвиняемому.

 

Таким образом, активная жизненная позиция обернулась для меня переломами, больницей и многочисленными судами, которые длятся уже почти два года. Магазин даже не принес мне извинений за действия своего сотрудника. Обвиняемый, как мне известно, не был сразу даже уволен.

 

Не могу судить о работе наших судов, но хочу добавить, что указанное уголовное дело рассматривается уже во второй раз. За это время по нему сменилось три судьи. И каждый раз при появлении нового арбитра рассмотрение уголовного дела начиналось с самого начала. Это если еще не считать принципиальную позицию государственного обвинителя, который каждый раз на мои ходатайства об истребовании доказательств, приобщении дополнительных материалов или проведении по делу дополнительной судебной медицинской экспертизы отвечал сухими выученными фразами: необоснованно, неубедительно, преждевременно и т.п. На мой взгляд, это не способствует объективному и всестороннему рассмотрению уголовного дела судом.

 

Зато, подавая апелляционное представление на первый приговор (злоумышленнику присудили всего 1 год и 2 месяца ограничения свободы и 150 тыс. рублей компенсации за моральный вред), государственный обвинитель веско настаивал на существенных нарушениях Уголовно-процессуального кодекса, которые, по его мнению, повлекли нарушение прав…

 

И чудо свершилось: первоначальный приговор отменили. Получается, права обвиняемого защищают с особым рвением, а права потерпевшего, который уже почти два года мытарств ищет справедливости, не являются приоритетными? Оно и понятно. Поскольку, если бы суд удовлетворил мое ходатайство и провел судебную медицинскую экспертизу как надо, как положено это делать, а впоследствии вернул уголовное дело по причине того, что имеются основания полагать о совершении в отношении меня более тяжкого преступления, вопросы уже, наверное, начали бы задавать именно надзирающему за ходом расследования уголовного дела.

 

Я убежден, что доказательная база по делу строилась на показаниях самого обвиняемого и работников магазина. Это исключало, по моему мнению, научный подход к отысканию доказательств, указывающих на совершение иного преступления, нежели сейчас вменяется указанному молодому человеку.

 

Сам обвиняемый на судебные заседания периодически не являлся, представляя суду свои больничные справки о состоянии здоровья, чем затянул и продолжает затягивать судебный процесс.

 

В то же время неявка потерпевшего, изъявившего желание участвовать в разбирательстве уголовного дела, не является основанием для отложения разбирательства дела.

 

Вот и получается, что после двух прожитых в дознании и судах лет - за которые я на своем опыте узнал, как реализуется правосудие и защита прав потерпевших от преступлений, - судебное производство по уголовному делу в итоге, скорее всего, будет прекращено за истечением срока давности, по основанию, предусмотренному п. «а» ч. 1 ст. 78 Уголовного кодекса РФ. Это опять же порождает множество вопросов, самые главные среди которых: почему за два года нельзя рассмотреть уголовное дело, не представляющее особой сложности, и как побороть эту вездесущую волокиту в следствии и судах? И на них нет ни одного ответа.

 

 

Когда материал был уже сверстан, в редакцию позвонил Виталий Латышов и сообщил, что в судебном участке Железнодорожного района Хабаровска уголовное дело прекращено 25 декабря 2024 года за сроком давности.

 

- Сам обвиняемый вины не признал и вышел из суда на свободу с гордо поднятой головой, - сказал потерпевший. - Не выплатили мне и компенсацию за моральный ущерб. Передо мной даже никто не извинился. Я просто в шоке!

 

Латышов заявил, что будет обжаловать это решение суда. На юриста за два года он уже потратил 250 тыс. рублей. Эти деньги ему тоже никто не возместил.

 

- В производстве ОД ОП №5 УМВД России по г. Хабаровску находилось уголовное дело, возбужденное 11 февраля 2023 года по ч. 1 ст. 112 УК РФ по факту причинения телесных повреждений В.В. Латышову охранником магазина <…> в г. Хабаровске.

 

В связи с допущенной при его расследовании волокитой прокурором Железнодорожного района Хабаровска в адрес начальника подразделения дознания территориального отдела полиции были внесены требование и представление об устранении нарушений закона.

 

По итогам дознания уголовное дело с утвержденным надзирающим прокурором обвинительным актом 29 сентября 2023 года направлено в суд, в настоящее время ведется судебное следствие.

 

В соответствии с правовой позицией Конституционного суда РФ, изложенной в определении от 20 октября 2005 года №381-О, применительно к уголовному судопроизводству - с учетом его стадийного построения - обжалование и проверка законности и обоснованности действий и решений, имевших место на стадиях досудебного производства, по общему правилу осуществляются судом после передачи ему материалов уголовного дела с обвинительным заключением, а проверка действий и решений суда - вышестоящими судебными инстанциями.