 |
| Осип Эмильевич Мандельштам (1891-1938) |
| |
Сразу оговорюсь, что он был дважды судим за одно и то же, а за что - обратимся к архиву НКВД.
«Утверждаю
НАЧ. УСО ГУГБ НКВД Зубкин
«2» июня 1935 г.
СПРАВКА №23
о к.-р. стих. «Холодная весна» и «Мы живем» О. Мандельштама.
Автором двух к.-р. стихотворений «Холодная весна» и «Мы живем, под собою не чуя страны», является известный поэт Мандельштам Осип Эмильевич, 1891 г.р. сын купца 1 гильдии. В 1907 г. примыкал к партии эсеров (социал-революционеров) был пропагандистом.
Стихотворение «Холодная весна» отображает отрицательное отношение Мандельштама к ликвидации кулачества на Кубани и Украине.
Стихотворение «Мы живем ..» является к.-р. пасквилем на тов. И.В. Сталина.
В своих показаниях обвиняемый Мандельштам говорит о стихотворении «Мы живем», как о гнусном к.-р. и клеветническом пасквиле в котором сконцентрированы социальный яд, политическая ненависть и презрение к тов. Сталину.
После Октябрьской Революции Мандельштам опубликовал в «Воле народа» стихотво рение «Керенский», в котором он идеализирует Керенского, называя его птенцом Петра».
Чтобы полнее прочувствовать дух того времени, предлагаю к осмыслению сам пасквиль:
Мы живем
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.
Осип Мандельштам
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.
Осип Мандельштам
В первый раз Осип Мандельштам был репрессирован в 1934 году за антисталинское стихо творение «Мы живем, под собою не чуя страны…», которое он прочитал нескольким знакомым. Отбывал ссылку в Воронеже. Второй арест последовал в мае 1938-го. В общем - на основании первого. А инкриминировались поэту нарушения паспортного режима и то, что он «ходил по редакциям и забрасывал их своими стихами». На этот раз Мандельштама отправили на Колыму.
В декабре 1938 года больной, обессиленный поэт умер в секретном ссыльно-пересыльном лагпункте во Владивостоке. Сейчас это место называется «Экипаж» на проспекте Вострецова. А добирался до Владивостока О.Мандельштам в одном из вагонов, прозванного журналистами «Мандельштамовского эшелона», в которых перевозили скот, о чем красноречиво рассказал наш земляк из Большого Камня.
Николай Иванушко, ныне живущий в Большом Камне Приморского края, а тогда 10-летний пацан, получил якобы из рук самого Мандельштама записку. В тот день он спешил, как обычно на другую сторону станции к строящемуся их семьей дому. «Надо было помидоры полить на огороде», объяснял, словно бы вернувшись в свое далекое, трудное, голодное детство пенсионер Иванушко. Хотел пролезть под вагоном, как вдруг услышал тихий спокойный голос: «Мальчик, мальчик, возьми эту записку!»
Лица того мужчины он не разглядел в десятисантиметровое квадратное отверстие - очко в деревянном полу, для отправления естественных надобностей зэками, как во время движения эшелона, так и на остановках. Поднял брошенный ему клочок обыкновенной грязно-серой бумаги (в такой мыло и селедку в магазинах подавали), на которой карандашом корявым почерком было написано примерно следующее (текст по памяти: «Меня везут на Дальний Восток. Я человек видный, пройдут годы, и обо мне вспомнят. Иосиф Мандельштам».
Мандельштам оказался прав: - прошли годы, и о нем вспомнили, и дай Бог навсегда!
Полный именной список мандельштамовского эшелона публиковался дважды в 2008 г. в Дальневосточном альманахе «Рубеж» и в 2010 г. в книге «Слово и Дело», но не отозвался никто!
О смерти Мандельштама приведем рассказ очевидца и солагерника Ю. Моисеенко: «Группу заключенных, в которой был Мандельштам, повели в баню, после чего долго держали на улице, не выдавая одежды, в результате чего многие простыли, заболели и умирали».
И рассказ - В. Шаламова: - «Поэт умирал. Большие, вздутые холодом кисти рук с белыми бескровными пальцами и грязными, отросшими трубочкой ногтями лежали на груди, не прячась от холода... жизнь входила в него и выходила, и он умирал… Он вовсе не устал жить. Даже сейчас, в этом пересыльном бараке, «транзитке», как любовно выговаривали здешние жители… Его называли первым русским поэтом двадцатого века, и он часто думал, что это действительно так. Верил в бессмертие своих стихов. Стихи были животворящей силой, которой он жил. Именно так. Он не жил ради стихов, он жил стихами… Поэт понял, что сейчас он сочиняет настоящие стихи…
…Когда ему вложили в руки его суточную пайку, он обхватил ее своими уже бескровными пальцами и прижал хлеб ко рту. Он кусал хлеб цинготными зубами, десны кровоточили, зубы шатались, но он не чувствовал боли. Изо всех сил он прижимал его ко рту, запихивал в рот хлеб и сосал, рвал и грыз. Его останавливали соседи - не ешь все, лучше потом съешь, потом….
И поэт понял. - Когда потом? - отчетливо и ясно спросил он, затем широко раскрыл глаза, не выпуская хлеба из своих грязных, синеватых пальцев, и закрыл глаза. К вечеру он умер».
Но списали его на два дня позднее, - соседям его удавалось при раздаче хлеба двое суток получать хлеб на мертвеца, поднимая руку, как кукла-марионетка. Стало быть, он умер раньше даты его смерти - немаловажная деталь для будущих его биографов».
Ну а кто были по национальности попутчики Осипа Емильевича не трудно догадаться. Многие из них были не просто знакомые В. Молотову, но и его близкие друзья и коллеги по работе, что не помешало тонкошеему не просто подписывать расстрельные списки с фамилиями своих друзей, но и молвить в беседе с ними: - «Попали под обстрел в 1930-1938-е годы», а сам то между прочим последний десяток своих лет из кожи лез, так хотел восстановиться в КПСС.
Гебраиста Цинберга, одного из попутчиков эшелона, арестовали в Ленинграде на Кировском заводе 8 апреля 1938 г. и приговорили к 8 годам ИТЛ. Прибыл он на пересылку 15 октября 1938 г., то есть на 3 дня позже Мандельштама, а умер после бани 28 декабря 1938 г. - на 1 день позже.
В июне 1940 г. жене Мандельштама вручили свидетельство о смерти ее мужа: - «возраст - 47 лет, дата смерти 27 декабря 1938 г., причина смерти - паралич сердца и артериосклероз».
Надежда Яковлевна недоумевала, почему ей выдали свидетельство о смерти. Вероятнее всего, здесь сработали ее собственные запросы, первый - 19 января 1939 г., второй - 7 февраля 1939 г. в Главное управление лагерей.
Реабилитация 1956 г. по делу 1938 г.
Заявление Н.Я. Мандельштам в Прокуратуру от 24.08.1955г. о пересмотре дела О.Э. Мандельштама и его посмертной реабилитации.
Реабилитация Мандельштама необходима, чтобы поставить вопрос о печатанье его поэтического наследства и о его месте в советской литературе. Время шло и она снова пишет.
Заявление Н.Я. Мандельштам от 21 мая 1956 года с запросом о состоянии дела о посмертной реабилитации О.Э.Мандельштама.
И уже 4 июня в мандельштамовском реабилитационном деле произошли ключевые события.
«Определение Верховной уголовным делам Верховного Суда СССР от 31 июля 1956 года об отмене Постановления Особого Совещания при НКВД СССР от 2 августа 1938 года в отношении О.Э. Мандельштама.»
Верховная Коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР - рассмотрела в заседании от 31 июля 1956 г. протест Генерального Прокурора СССР на постановление Особого Совещания при Наркоме Внутренних дел СССР от 2 августа 1938г., которым заключен в ИТЛ на 5 лет - Мандельштам О.Э., 1891 г.р., еврей, поэт, в 1934 г. высылался за написание антисоветского стихотворения.
Протест внесен на предмет отмены постановления Особого совещания и прекращение дела производством. Постановление Особого совещания подлежит отмене по следующим основаниям:
- Конкретных обвинений Мандельштаму предъявлено не было.
- По делу допрошен сам Мандельштам, который виноватым себя не признал.
- Какие либо доказательства о проводимой им антисоветской агитации отсутствуют.
На основании изложенного, Судебная Коллегия по уголовным делам - определила:
- Постановление Особого Совещания при Наркоме внутренних дел СССР от 2 августа 1938 г. отменить и дело производством прекратить за отсутствием состава преступления в действии.
Отказ в реабилитации по делу 1934 года
На заявление Н.Я. Мандельштам от начала июня 1956 г. она получила извещение:
«Извещение Н.Я. Мандельштам об отказе в посмертной реабилитации О. Мандельштама, сделанное Прокурором отдела по надзору за следствием в ОГБ А. Федоровым 6.08.1956 г.
...Установлено, что осужден Мандельштам правильно и нет оснований для протеста. Ваша жалоба по делу Мандельштама оставлена без удовлетворения.
Прокурор отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности, старший советник юстиции Федоров».
Что же произошло за эти неполные три месяца? Ответ прост. Председателем Комиссии ЦК КПСС по изучению судебных процессов в 30-е годы был назначен В. Молотов. Может ли тот, кто подписывал расстрельные списки, помиловать своих миллионных жертв. Нет, конечно!
Полной реабилитации своего мужа Надежда Яковлевна Мандельштам так и не дождалась. И до горбачевской гласности стихи Мандельштама на всей территории СССР не публиковались.
Пляска Смерти
Поздний вечер. Разгорелся и полыхает огромный костер. И вот тут то я и увидел пляску смерти - брачный танец фосфорических букашек. Сначала казалось, будто попыхивают огоньки тончайших блуждающих пахитосок, но росчерки их были рискованные, свободные и дерзкие. И ты думаешь, что их в пламя костра заносит инерция тела или притяжения огня.
Подойдя ближе к костру, видишь, что эти электрофицированные сумасшедшие мини-птахи подмаргивают дергаются, вычерчивают спирали, бочки, полубочки и даже фигуры высшего пилотажа, сделав мертвые петли и войдя в штопор без крыльев, летят в огонь и их пожирает пламя костра.
Наше плотное тяжелое тело истлеет точно так же и наша деятельность превратится в такую же сигнальную свистопляску, если мы не оставим после себя вещественных доказательств бытия. Рукописи не горят.
Юрий Трифонов-Репин,
председатель Приморского РО Российского Мемориала.
«Арсеньевские вести», №52, 24.12.14
