 |
| Вадим Илляшенко |
| |
Три года назад, работая в одной из хабаровских газет, я рассказывал об этом уникальном человеке и беспрецедентном на тот момент случае в мировой медицине. Произошел он ровно 13 лет назад, в жарком июле 2002 года. Сегодня я хочу специально для читателей портала «Дебри-ДВ» и попутно для чиновников краевого минздрава напомнить о тех событиях более подробно.
Надо сказать, что впервые об этом написала в 2002 году журналистка газеты «Тихоокеанская звезда» Татьяна Баулина, за что ей огромное спасибо. Иных первоисточников того времени обнаружить не удалось, впрочем, как и самого автора. Поэтому позволю себе привести для начала ту публикацию. Она, собственно, и стала поводом для продолжения рассказа о «пришитой голове», судьбе доктора и его пациента.
Жизнь как стечение обстоятельств
Константин Рощин «потерял» голову не от любви, а во время катания на водных лыжах. Страстный любитель парить по волнам, он настолько поднаторел в этом, что мог позволить себе всевозможные кульбиты.
Константин мог лететь за катером по воде, держа трос в руках, мог перекинуть его на пояс, на ноги. Но для того чтобы катание было безопасным, искусным должен быть и тот, кто сидит за рулем катера. Но в роковой для Константина миг катер так резко рванул вперед, что тело буквально не успело за сорвавшимися с места ногами. Толчок был настолько сильным, что два шейных позвонка спортсмена не выдержали и оторвались друг от друга...
В нейрохирургическом отделении второй краевой больницы видели разное, но то, что произошло с Константином, они наблюдали впервые.
Оторвавшиеся позвонки разошлись на четыре сантиметра, голова держалась лишь на части уцелевших мышц и коже, но самое страшное в этой ситуации - спинной мозг оказался практически без защиты. И то, что молодой человек остался в живых с такой серьезной травмой, - уже уникальный случай.
При этом все время, с момента происшествия до операции, Константин находился в сознании.
Стечение многих счастливых для Константина обстоятельств и спасло ему жизнь. Череда везения началась с того, что друзья, вытащив Рощина из воды, догадались зафиксировать голову, а фельдшер неотложки точно определил характер травмы.
Замечательно, что в Хабаровске есть специализированное нейрохирургическое отделение, и травмированного человека не пришлось везти в другой город. Но самое главное, что в больнице оказалась специальная титановая конструкция для скрепления позвонков. Между прочим, это приспособление было разработано во втором нейрохирургическом отделении группой врачей под руководством Вячеслава Александровича Бутакова.
Кстати, у аппарата, который врачи в шутку называют «фиксой», очень интересная история, которая заслуживает отдельного рассказа. Придуманный еще в 1976 году, спасший не одну жизнь, он до сих пор как бы не существует. У его автора просто не было времени, да и денег, чтобы запатентовать изобретение.
- Поначалу мы предположили, что у Константина обычная травма ныряльщика, - говорит хирург Вадим Илляшенко. - Прыгает человек в незнакомом месте в воду, а потом попадает к нам с поврежденным позвоночником.
То, что Константин Рощин оказался не обычным пациентом, молодой врач убедился во время операции, когда пришлось срочно менять хирургические инструменты, готовить титановую конструкцию. Это отнюдь не значит, что наши врачи были не готовы к операции, просто даже современная медицинская техника порой подводит.
Сейчас Константин восстанавливается под наблюдением домашних, а месяца четыре спустя должен выйти на работу... Вадим Игоревич обещает.
Татьяна Баулина,
«Тихоокеанская звезда», июль 2002 года,
* * *
Доктор Илляшенко: «Ни до, ни после я с таким не сталкивался»
В 2012 году, аккурат к 10-летию того случая, мне удалось разыскать этого доктора - Вадима Илляшенко. Он давно уехал из Хабаровска в далекий Киев, где трудился в то время главным нейрохирургом в престижной частной клинике. Я отправил Вадиму Игоревичу по электронной почте несколько вопросов, на которые неожиданно, буквально через пару дней, получил ответы.
- Вы помните, как тогда это все произошло?
- Случилось это в июле 2002 года. Я заступил на ночное дежурство. В реанимацию поступил пациент с тяжелой травмой шейного отдела позвоночника. Речь первоначально шла о так называемой «травме ныряльщика», что для жаркого лета в Хабаровске не редкость. Мужчина катался на водных лыжах, потом начал тонуть, друзья вытащили его, вызвали «скорую».
При осмотре я обнаружил, что у пациента полностью парализована половина тела, отсутствовали движения в конечностях. У парня была резко снижена сила мышц. На рентгеновских снимках отмечалось увеличение расстояния между четвертым и пятым шейными позвонками и небольшое смещение позвонка С-4, а также обширная гематома позвоночника практически на всем протяжении шеи. Пациенту провели компьютерную томографию.
Было решено делать операцию. Планировалось удалить диск между шейными позвонками до позвоночного канала, удалить фрагмент диска из канала и стабилизировать позвоночник путем установки так называемого кэйджа, или имплантата. Но мы и понятия не имели, что речь шла о необычной травме. В общем, мы установили цилиндрические имплантаты с резьбой. Она позволяла прочно закрепить приспособление между позвонками и препятствовала смещению.
- Вадим Игоревич, был ли страх у вас, что может не получиться? Какие новые знания пришлось применить?
- Операцию я проводил один. Так было принято в то время в отделении, где я работал. Дело в том, что инструмент, которым мы пользовались тогда, позволял выполнять доступ к позвоночнику и его стабилизацию во многих случаях без помощи ассистента. Сделав доступ к позвоночнику, я обнаружил обширные повреждения мягких тканей, огромную гематому перед позвоночником, разорванные мышцы на передней поверхности позвоночника, а самое главное: большое расстояние-диастаз между позвонками. В эту рану вытекала спинномозговая жидкость.
Спрашивается, почему мы не обнаружили этого повреждения на томо-снимках до операции? Дело в том, что были целы грудино-ключично-сосцевидные и задние шейные мышцы, которые и удерживали позвонки вместе. А во время наркоза больным вводятся препараты-миорелаксанты, расслабляющие мышцы, плюс доктор несколько запрокидывает голову пациента для удобства доступа. Это и привело, к тому, что позвонки разошлись на 3,5 см.
Честно говоря, наблюдать всю эту картину было жутковато, неприятный холодок по спине пробежал. Нужно было менять тактику операции. Решение, собственно, пришло быстро. Я заказал оперблоку простерилизовать конструкцию, состоящую из кэйджей с пластиной, и инструменты для ее установки. Пока инструменты готовились, я освободил спинной мозг от фрагментов диска, остановил кровотечение.
Дальше нужно было сблизить позвонки. Здесь мне помогал анестезиолог, который держал голову пациента и придерживал шею снизу, а я руководил его действиями, наблюдая, как сближаются позвонки. Я ввинтил имплантаты. Затем я прикрепил винтами пластину к межтеловым имплантатам, таким образом, скрепив в единое целое позвонки.
Знаете, после затягивания последнего винта я почувствовал огромное облегчение. Мы повращали голову пациента: фиксация была отличная. У больного восстановились движения в конечностях.
- Доктор, а как ваш пациент себя чувствовал позднее?
- Мы общались с Константином, наверное, в течение полугода. Состояние у него не ухудшалось. Отсутствовали движения в двух мышцах. В остальном все было в порядке. Потом я уезжал на стажировку на полгода в Германию, после чего практически сразу переехал в Киев.
- Применяли ли вы потом этот опыт, были ли позднее похожие случаи в вашей практике?
- Ни до, ни после этого случая я с таким не сталкивался. Не встречал подобного и в литературе. Никто из коллег, с которыми я общаюсь или общался, также с этим не сталкивался.
- Кстати, почему уехали из Хабаровска, поддерживаете ли связи с тамошними коллегами?
- У меня дед с Полтавщины. В Германии на стажировке я познакомился с крупным украинским бизнесменом, который там лечился. Мы сдружились, и он пригласил меня работать в Киев, где инвестировал средства в клинику европейского уровня. Здесь я сейчас и работаю.
А связь с коллегами поддерживаю по мере возможностей, переписываемся по электронной почте, созваниваемся, был летом прошлого года в Хабаровске проездом, успел встретиться только с однокурсниками, один из которых, Михаил Космачев, заведует нейрохирургическим отделением.
Такие специалисты на дороге не валяются
Любопытно, что в конце своего письма мне Вадим Илляшенко сообщил, что сохранил рентгеновские и томографические снимки той беспрецедентной для мировой медицины операции и выразил готовность прислать сканированные копии в Хабаровск, дабы редакция подарила их его пациенту Константину Рощину, который, по нашим данным, проживал в городе.
Мы нашли официальный адрес мужчины, его домашний телефон, но он молчал. Опубликовали эту информацию в газете и на тогдашнем, газетном сайте. Константин Рощин вновь не откликнулся.
Что ж, полагали журналисты, либо не прочел, либо не хочется человеку вспоминать публично об этом случае. И это его право.
А в прошлом году молодая и энергичная журналистка, пришедшая в газетную редакцию, Елена Голуб с помощью соцсетей (это в укор нам, бестолковым и «неэлектронным» старикам) все же нашла Константина Рощина. Он помнил об этом случае, естественно. Но на тот момент не решился общаться с репортерами.
Честно скажу, меня тогда преследовала навязчивая и сумасшедшая идея - пригласить за счет краевого минздрава в Хабаровск доктора Вадима Илляшенко.
Для начала врач и пациент могли бы просто встретиться, а затем, чем черт не шутит, вполне возможно было вернуть уникального нейрохирурга в наш город с мятежной Украины на постоянное место жительства. Такие специалисты, извините за банальный лепет, на дороге не валяются.
Лена Голуб даже сделала репортаж с той больницы, где произошла много лет назад беспрецедентная операция. Понятно, что за эти годы медицина ушла далеко вперед, врачи научились пришивать руки, ноги, носы, уши и прочие части тела, включая интимные. Но вот операция «с головой» так и осталась в Хабаровске эксклюзивной.
А можно ли вернуть Вадима Илляшенко?
А в завершение специально для чиновников крайздрава коротко расскажу о медицинской биографии бывшего хабаровского аспиранта Вадима Игоревича Илляшенко.
Врач-нейрохирург. Специализация: хирургическое лечение заболеваний и повреждений позвоночника и спинного мозга, включая минимально инвазивные (эндоскопические и пункционные) методики (спинальная нейрохирургия, вертебрология).
В 1996 году с отличием закончил Хабаровский государственный медицинский институт по специальности «лечебное дело».
В 1996-1998 гг. обучался в клинической ординатуре при Дальневосточном государственном медицинском университете по специальности «нейрохирургия».
Сентябрь 2001 - Медицинская академия последипломного образования, Санкт-Петербург, специальность - нейрохирургия.
Стажировался в области нейрохирургии и хирургии позвоночника в ведущих клиниках западной Европы, в том числе в Клинике оперативной ортопедии и хирургии позвоночника Hessing Kliniken, г. Аугсбург, Германия (апрель-ноябрь 2003), нейрохирургическое отделение Emma-Klinik, г. Зелигенштадт, Германия (январь 2005, май 2005), нейрохирургическая клиника университетской больницы г. Цюриха, Швейцария (декабрь 2004, май-июнь 2006, август 2007), клиника Villa Cherubini, г. Флоренция, Италия (июль 2005) и др. по следующим направлениям: микронейрохирургия, эндоскопическая хирургия позвоночника, минимально-инвазивная хирургия позвоночника, пункционная вертебропластика, лазерная поясничная дискэктомия, эндопротезирование межпозвонковых дисков, применение навигационных технологий в нейрохирургии и др.
В настоящее время: врач-нейрохирург медицинского центра «Универсальная клинка «Обериг» (Киев), крупнейшего частного лечебного учреждения нового формата в Украине.
Владение иностранными языками: английский, немецкий.
Основные направления профессиональной деятельности:
1. Хирургическое лечение заболеваний и повреждений позвоночника и спинного мозга с акцентом на использование минимально инвазивных методик:
- традиционные микрохирургические операции в нейрохирургии;
- эндоскопические операции на позвоночнике (при грыжах межпозвонковых дисков, стенозе позвоночного канала);
- стабилизирующие операции на позвоночнике;
- пункционные вмешательства в неврологии и нейрохирургии (блокады, вертебропластика, микродекомпрессия межпозвонковых дисков и др., в том числе под контролем КТ-флюороскопии);
2. Консультативная помощь пациентам с заболеваниями и повреждениями головного и спинного мозга, позвоночника (назначение плана обследования, установка диагноза, определение плана лечения, реабилитации и др.);
3. Помощь в организации лечения и реабилитации в партнерских клиниках Западной Европы (Швейцария, Германия, Австрия, Италия) в случае невозможности предоставления необходимой медицинской помощи в Украине;
- организация тщательного обследования в соответствии с протоколами зарубежных клиник;
- on-line консультация с результатами обследований со специалистами партнерских клиник, уточнение диагноза, согласование тактики лечения, сроков госпитализации и др.;
- дальнейшее наблюдение пациентов, получивших лечение в партнерских клиниках, согласование тактики послеоперационного ведения с оперировавшими врачами при помощи on-line консультаций;
4. Внедрение в Украине современных методов лечения и диагностики нейрохирургических заболеваний.
Вот таких специалистов и теряет наш край, претендующий на базовый регион опережающего развития.
Причем, Илляшенко далеко не единственный уникальный доктор, покинувший, похоже, навсегда дальневосточную столицу.
Был и первый глава ПЭТ-центра Павел Головин, с которым мне довелось поговорить о том, как его выдавили чиновники нашего минздрава, и многие другие. Но об этом - как-нибудь в следующий раз.
Андрей Мирмович,
специально для «Дебрей»
