Нужно ли России своё ФБР?
 |
| А. Галлямов |
|
|
– Полностью искоренить коррупцию не удалось ещё ни одному государству. Наш президент ставит целью не ликвидацию коррупции как явления, а максимально возможное в российских условиях её подавление. Отсюда реалистичность и прагматизм представленного им плана. В разговоре подчёркивалась необходимость скорейшего принятия базового закона «О противодействии коррупции» и включения в него юридически корректного и чёткого определения коррупции. Как ни удивительно, её определения в российском законодательстве до сих пор нет! Боремся с коррупцией, а что это такое с точки зрения закона – неизвестно… Предстоит изменить 24 федеральных закона, массу региональных законов.
– А как вы сами определили бы понятие «коррупция», не в строго юридической трактовке, а в общественно-социальной?
– Разделяю точку зрения специалистов, связывающих коррупцию с нахождением у власти, с включённостью во властную систему. Коррупция, по своей сути, есть торговля властью, продажа власти, использование власти для получения прибыли. Когда возникает сеть, в которую входят должностные лица органов государственной или местной власти, правоохранительные органы, крупные предприятия, наконец, организованные преступные группировки, тогда коррупция становится угрозой национальной безопасности.
Хотя есть и более широкие определения коррупции, включающие любое деяние, связанное со злоупотреблением служебным положением. Не важно – чиновника или человека, не состоящего на государственной или муниципальной службе.
За годы, когда государство с коррупцией фактически не боролось, сложился многочисленный и влиятельный слой людей, которые не мыслят иного способа своего бытия, своей деятельности, кроме как по «законам коррупции». Президент прав: коррупция превратилась у нас в способ существования огромного количества людей. И, полагаю, было бы верхом наивности ожидать, что эти люди испугаются или искренне перестроятся, начнут работать только за зарплату и исключительно во благо Отечества, его граждан. По оценкам фонда ИНДЕМ, на взятки российским чиновникам предприниматели тратят в год до 30–32 миллиардов долларов, ещё 3 миллиарда долларов в год – взятки в сфере бытовой коррупции: врачам, преподавателям школ и вузов, за предоставление места в детском саду, за выданную без волокиты справку и прочее. Суммарно 35 миллиардов долларов ежегодно. Вот такая «коррупционная составляющая»! Как говорится, есть за что бороться.
Понятно, эти люди не выступят публично. Скорее, наоборот, попытаются возглавить эту борьбу с коррупцией, направить её в тихое русло, превратить в пропагандистскую кампанию. И ещё погреть руки на этом. Думаю, именно эту угрозу имел в виду президент, когда сказал в заключительном слове, что коррупция может стать продолжением борьбы с коррупцией.
– Но зачастую возникает ощущение, что здесь больше слов, чем конкретных дел…
– К сожалению, пока да. Хотя определённые достижения есть. Достаточно сказать, что за последние годы уголовные дела по коррупционным преступлениям возбуждены против ряда ответственных федеральных чиновников, нескольких десятков высокопоставленных должностных лиц из почти 40 субъектов Российской Федерации, вплоть до губернаторов. В том числе, к сожалению, из Амурской области, которую я представляю в Совете Федерации… И всё же это лишь вершина айсберга.
Кроме того, нередко за такими делами просматриваются интересы определённых политических групп, деловых кругов, подчас даже мафиозных кланов. Говоря это, я не имею в виду, что дела сфабрикованы, они реальные. Просто зачастую они – не закономерный результат антикоррупционной политики государства, а выполнение «заказа». В то же время другие лица того же ранга, замешанные примерно в таких же «прегрешениях», остаются на своих должностях. Вот и получается, что основной поток разоблачённых и наказанных по делам о коррупции у нас идут сотрудники ГИБДД, «оборотни в погонах», вымогатели из категории преподавателей вузов и сферы здравоохранения, мелкие должностные лица. Хотя основной ущерб государству, стране причиняют вовсе не эти категории. Так что очевидно – определённые силы хотят свести борьбу с коррупцией к стрельбе по «мелким целям» и словесной трескотне.
– Возникает традиционный вопрос: что делать?
– Президентский план даёт ответ на этот вопрос. Однако дьявол таится, как известно, в деталях. Есть такие и в представленном плане. Например, как бы ни строилась стратегия борьбы с коррупцией, ведущая роль в ней принадлежит правоохранительным органам и судам. Которые сейчас играют, скорее, противоположную роль: будучи сами коррумпированными, они не противодействуют коррупции в других сферах.
Нужно сказать, что не мы первыми сталкиваемся с подобной ситуацией. Знаменитое Федеральное бюро расследований в своё время была создано в США не в последнюю очередь и потому, что коррумпированная полиция оказалась не в состоянии остановить рост организованной преступности, коррупции в органах власти. И ФБР сыграло в борьбе с этим значительную роль. Причём данные социологов свидетельствуют о позитивном отношении большинства граждан США к этой организации.
В СССР также сталкивались с необходимостью оздоровления правоохранительных органов, спецслужб. Оставим в стороне периодические жестокие «зачистки» органов НКВД в 30-е годы. Первая крупная кампания смены кадров в этой системе, осуществлённая более или менее «мирным» путём, прошла после смерти Сталина в середине 50-х годов. Тогда основным кадровым резервом стали партийные и комсомольские работники. В начале 80-х годов Ю.В. Андропов, став во главе КПСС и Советского государства, также приступил к оздоровлению органов внутренних дел, в которых к тому времени коррупция приобрела значительные масштабы. На руководящие посты в этой сфере было направлено несколько сот сотрудников КГБ СССР, где коррупция в то время была практически нулевой.
Закономерно встаёт вопрос: есть ли у нас сегодня правоохранительная, силовая структура, спецслужба, которая могла бы сыграть роль опоры власти, общества в борьбе с коррупцией? Предполагаются ли меры по чистке, оздоровлению правоохранительных органов? Кто и как будет их проводить? Последний вопрос особенно важен. Ведь в рядах органов внутренних дел, прокуратуры, следственных органов немало профессиональных и порядочных людей. И крайне важно, чтобы они не пострадали в ходе возможной кадровой «чистки». Не менее важно, чтобы антикоррупционные меры не парализовали на какое-то время деятельность правоохранительных органов, спецслужб… В общем, вопросов немало. Полагаю, высшее руководство страны видит их и ищет оптимальные пути решения.
– Вы считаете, что нам тоже необходимо что-то вроде ФБР?
– Суть проблемы не столько в том, какая у нас система правоохранительных органов, сколько в профессиональных и нравственных качествах людей, которые там служат. Именно это определяет, на мой взгляд, их эффективность в противодействии коррупции. Проще говоря, в основе борьбы с коррупцией сегодня лежат такие факторы, как высокие требования к профессиональным, нравственным, личностным качествам кадров, их правильная расстановка, создание сильной мотивации деятельности.
И здесь неплохо было бы также приглядеться к зарубежному опыту. То же ФБР принимает на работу людей самых разных специальностей, в том числе бывших офицеров армии и полиции, имеющих опыт военных действий, с дипломами об окончании университета или колледжа. Наиболее подходящий возраст – между 23 и 37 годами. После приёма документов абитуриенты проходят целую серию испытаний и экзаменов, включая тест на детекторе лжи. Само собой, они должны быть в очень хорошей физической форме. После того как все кандидаты пройдут испытания, начинается весьма длительный и серьёзный процесс проверки их биографических данных, например, изучение их образа жизни и состояния финансов. Весь этот сложный процесс приёма разработан так, чтобы исключить возможность попадания недостаточно квалифицированных или подозрительных в каком-либо отношении кандидатов.
Нам, наверное, стоит подумать над созданием аналогичной структуры, конечно, без механического копирования. Ведь ФБР выполняет и ряд функций, которые у нас традиционно выполнял КГБ, а сейчас ФСБ. Сложившаяся в нашем государстве система обеспечения национальной безопасности работает успешно, так что ломать её не следует.
Зато было бы целесообразным создание специального органа именно по борьбе с коррупцией. Причём не орган координации этой борьбы (этим должна заниматься прокуратура), а орган, который должен стать главным орудием противодействия коррупции силовыми методами. И для этого он должен быть наделён соответствующими оперативно-разыскными и процессуальными полномочиями.
Главное при его создании – осуществление самого тщательного подбора кадров и создание действительно мощной мотивации добросовестной высокопрофессиональной работы. Сотрудникам этого органа должно быть, что терять. Как показывает опыт, другого, более сильного ограничителя в противостоянии искушению коррупцией пока не придумано.
– Итак, на что, по вашему мнению, должны быть сейчас направлены главные усилия в борьбе с коррупцией?
– Безусловно, на оздоровление обстановки в правоохранительных органах и противодействие коррупции в эшелонах власти всех уровней. Хотя это не только наша, российская, проблема, о чём свидетельствует специальный документ антикоррупционной направленности, принятый в 2006 году на саммите «Большой восьмёрки» в Санкт-Петербурге.
Беседовал Сергей Антуфьев,
«Литературная газета», № 28.
