 |
| Священное место удэгейцев. |
| |
Часть первая
Когда я решил написать историю создания национального парка «Бикин», чтобы рассказать о том, что он из себя представляет (в первую очередь, с точки зрения соблюдения прав коренных народов), первое, что я стал делать, это просматривать документы по парку (которые мне хорошо знакомы), чтобы точно цитировать их, чтобы мой рассказ был точным, с ссылками на документы и принятые решения. Одним словом, я решил действовать как исследователь-ученый, и у меня получилась научная статья.
Однако в процессе редактирования статьи я все больше и больше убеждался, что без рассказа об истории борьбы удэгейцев за сохранение своей территории, за право жить и хозяйствовать в родной уссурийской тайге, полного понимания о национальном парке «Бикин», о том, что он из себя представляет, у читателя не будет. Поэтому я принял решение переписать статью и изложить информацию не как исследователь, а как представитель народа удэге, как человек, который непосредственно принимал участие в этом долгом и трудном процессе - процессе защиты территории своего народа.
Уникальность национального парка «Бикин» не только в том, что:
- это первый национальный парк России, в котором государством взяты обязательства по соблюдению прав коренных народов,
- под охрану взята уникальная территория бассейна реки Бикин, которую называют «российской Амазонкой», леса которой считаются легкими планеты в северном полушарии (как и леса Амазонки в южном полушарии),
- эта территория является основной для сохранения самой крупной кошки на планете - амурского тигра…
Уникальность парка состоит еще и в том, что на примере истории защиты своих прав коренными народами, защиты Бикина и его девственной тайги можно исследовать механизмы «государственной» политики в отношении не только коренных народов, не только в отношении экологии, но и в целом в отношении к людям, к стране. И эта история, история национального парка «Бикин» неразрывно связана с историей удэгейцев, проживающих на этой территории.
Часть вторая
Моя личная история в истории борьбы моего народа за сохранение своей территории начинается с конца восьмидесятых - начала девяностых годов, когда стало известно о подписании соглашения между правительствами СССР и Южной Кореи, в рамках которого территория моего народа была отдана на 30 лет в аренду южнокорейской компании «Хендэ» (Hyundai) для проведения на ней промышленных заготовок древесины.
 |
| День тигра-2015 во Владивостоке. С микрофоном Павел Суляндзига, на заднем плане (слева направо) губернатор Приморья Владимир Миклушевский и мэр Владивостока Игорь Пушкарев. |
| |
Однако сама история борьбы за Бикин и его леса началась в 70-е годы ХХ столетия, когда лесопромышленники и золотопромышленники стали претендовать на получение разрешения работать на территории среднего и верхнего течения Бикина. На какое-то время им удалось добиться своего - золотопромышленники получили разрешение на разработку месторождения золота на реке Светловодная в верховьях Бикина, а лесопромышленники создали в среднем течении Бикина леспромхоз «Среднебикинский».
После продолжительной борьбы, которую вело поколение наших отцов вместе с учеными и энтузиастами-экологами, добычу золота прекратили, а лесопромышленникам запретили рубить лес выше реки Тахало (среднее течение Бикина).
Уже в то время для лидеров удэгейцев было понятно, что только сохранение тайги - своего родного дома - даст возможность сохранения и развития народа. История нашего народа наглядно показала, как можно очень быстро исчезнуть, раствориться в небытие.
Из восьми групп удэгейцев к концу 80-х годов оставалось только четыре. Причем четыре исчезнувшие группы не были уничтожены, расстреляны, нет. Никакого геноцида не было. Просто у этих четырех групп вырубили их тайгу - родной дом - и поставили в условия, когда стало невозможным заниматься традиционной деятельностью.
Душа удэгейца - это душа охотника, рыбака, она живет, пока жива вокруг природа. Кто-то из соплеменников «попытал счастья» в городах, а многие же перебрались к своим родственникам в другие удэгейские поселения. Они, эти группы - приморская (намунка), иманская (иманка), сунгарийская и курурминская группы - «растворились», исчезли (сейчас иманская группа удэгейцев делает очередную попытку возрождения, появились люди, хотящие возродить свой народ). И произошло это практически в одно мгновенье - за 30 лет. Именно в 60-е годы двадцатого века на их территории пришла лесная промышленность и начались вырубки леса.
И когда территория бикинских удэгейцев была отдана южнокорейской компании «Хендэ», мой народ сразу воспротивился этому, и началась борьба за нашу родину. Могу сказать, что в этой борьбе было много всего - и попытки подкупа (взятки), и шантажа, и давления. Справедливости ради хочу сказать, что после того, как эта борьба приобрела «известность» и стала вредить имиджу южнокорейской компании, Хендэ сама приняла решение отказаться от проекта и нашу деревню Красный Яр посетил с «прощальным» визитом вице-президент компании, во время которого он принес нам извинения от имени компании, сказав, что компания была введена в заблуждение властями и не знала на этапе подписания соглашения о том, что это земли коренных народов.
И, к сожалению, вся история последних лет моего народа (впрочем, как и многих других коренных народов России), это история борьбы, история «войны» за свое сохранение и развитие.
Вот очень краткая хронология этой борьбы за последние годы по моему народу.
1991 - учитывая горький опыт сородичей, бикинская группа удэгейцев (к которой я сам принадлежу), когда нашим землям стали угрожать лесопромышленники России и Южной Кореи, выставила пикеты на лесных дорогах и у дома региональных властей во Владивостоке с целью недопущения рубок леса. Мне удалось добиться приема у главы российского государства Ельцина. Затем состоялось совещание, которое провел советник Ельцина по экологической безопасности, академик Алексей Яблоков с руководителями заинтересованных министерств. Итогом этого совещания стало решение поддержать позицию удэгейцев и требование к губернатору края прекратить всяческую поддержку данного проекта, подписанное академиком Яблоковым.
В это же время на помощь нам пришли «зеленые» со всего мира, нас поддержали жители Приморского края, в пикетах с нами стояли уссурийские казаки.
В конечном итоге нам удалось отстоять нашу землю. В этом же году cамаргинская группа удэгейцев, узнав о планах вырубки лесов на своей территории, заявила о защите своих прав вплоть до применения оружия. Власти не пошли на конфликт, а компания сама объявила о выходе из проекта.
1994 год - министерство обороны начинает строительство дороги Хабаровск - Находка, которая объявляется стратегической с федеральным статусом. Эта дорога проходила через нашу территорию и наносила вред нашим охотничьим угодьям. Мы предложили другие варианты прокладки дороги. Однако, ни подрядчики, ни строители не хотели даже садиться с нами за стол переговоров, объясняя тем, что юридически эта территория нам не принадлежит.
Я лично пытался два раза встретиться с командующим Дальневосточным военным округом, чтобы обсудить ситуацию, но мне было отказано в категоричной форме с заявлением, что предмета для обсуждения нет. И только после того, как наши охотники поговорили с рабочими-строителями дороги (это был наш план «Б»), и те, испугавшись вооруженного конфликта, отказались от дальнейших работ до тех пор, «пока не будут решены все вопросы с аборигенами», министерство обороны вынуждено было признать наши права и согласилось сесть с нами за стол переговоров, которые, в конечном итоге, завершились подписанием документа о компенсациях.
1995 год - золотопромышленники решили добывать золото на Бикине, и только наша твердая позиция и позиция губернатора края Наздратенко - «сначала получите разрешение у удэгейцев» - прервала их планы.
1996 год - на земли самаргинских удэгейцев претендует российско-американская кампания, обещая дать безвозмездную помощь в размере аж 60 тысяч долларов; местные чиновники даже подделали подпись руководителя Общины, но попались на этом, и процесс был приостановлен.
1997 год - землю хорских удэгейцев взяла в аренду на 50 лет лесопромышленная компания из Малайзии, выплатив аборигенам 100 тысяч долларов в виде 10 машин для нужд местной Общины (и даже эта, так называемая помощь, была использована местными властями не по назначению - община получила только 2 машины, остальными 8-ю машинами местная власть распорядилась по своему усмотрению).
1998 год - губернатор Приморского края Дарькин своим распоряжением создает на нашей территории в верхнем течении реки Бикин региональный заказник якобы для усиления охраны природы. Однако на самом деле это был всего лишь ход для дальнейшего отчуждения от нас этой территории, потому что в Положение о заказнике включили пункт, в котором говорилось о том, что удэгейцам разрешается проезжать на свои охотничьи угодья в верховьях Бикина на традиционных средствах передвижения, запретив использовать снегоходы и моторы.
Мы обратились в суд, на котором представитель губернатора заявил, мол, используйте для средств передвижения оленей, абсолютно не понимая и не зная, что в этих местах никогда не водились северные олени и соответственно удэгейцы никогда на них не ездили. Но - суд (читателям надо понимать, что такое российский суд, который к правосудию имеет весьма отдаленное отношение) мы проиграли. Однако уже тогда властям стало понятно, что мы не отступимся, и они отменили свои запреты на передвижение наших охотников, а вскоре, поняв, что мы никому не разрешим использовать нашу территорию в промышленных целях, потеряли интерес к созданному заказнику, прекратив всякую деятельность этого заказника.
2001 год - вся территория самаргинских удэгейцев отдана властями лесопромышленникам (ОАО «Тернейлес») без их согласия; начались суды и переговоры с промышленниками, после которых по инициативе компании ОАО «Тернейлес» прошли переговоры и консультации, затем была проведена этнологическая экспертиза, после которой было подписано Соглашение с компанией «Тернейлес» о сотрудничестве.
2008 год - по инициативе губернатора Дарькина наша территория выставлена на коммерческий конкурс, в котором, помимо удэгейской общины, участвуют 7 коммерческих компаний, из которых большинство аффилировано с бизнес-империей губернатора.
Мне пришлось убеждать администрацию Президента «повлиять» на конкурс, так как в противном случае, мы заявили, что начнем бессрочные акции протеста с массовыми голодовками и выступлениями, заявлениями на всех международных площадках о геноциде удэгейского народа.
После консультаций и встреч с администрацией Президента РФ, федеральная власть убедила губернатора «отдать» территорию удэгейцам, после чего с конкурса сняли свои заявки все коммерческие компании, и община выиграла конкурс.
При этом замечу, что деньги для оплаты всех расходов, связанных с участием в конкурсе, оплаты за аренду территории общине предоставило Министерство экологии, охраны природы и ядерной безопасности Германии (в виде гранта) в рамках Программы ООН по уменьшению выбросов углекислого газа - Киотский Протокол (через Фонд дикой природы), т.е. мы купили свою родную территорию у своего «родного» государства за немецкие деньги.
2011 год - снова леса Бикина пытается получить для рубок лесопромышленная компания «Лесэкспорт». И снова проходят митинги протеста, после которых правительство принимает решение не трогать нашу тайгу…
Это очень сжатая хронология борьбы моего народа за свои права в последние годы. При этом за скобками я оставляю много других «мелких» попыток забрать нашу территорию, используя разные предлоги - развитие туризма, пчеловодства, научные исследования. И почти всегда это сопровождалось обвинениями в адрес удэгейцев - и браконьеры (дескать, загубят оставшуюся уникальную природу), и алкоголики (как можно таким доверять какое-то управление) - чтобы обосновать причины изъятия наших земель.
И наша борьба стала своего рода заведенной властями традицией в связи с желаниями этих властей и приближенных к ним представителям частного бизнеса получить нетронутый уголок уссурийской тайги, которую сохранили удэгейцы.
Наша территория одна из очень немногих осталась нетронутой и незахваченной «дикими варварами от цивилизации» на Дальнем Востоке. И поэтому их усилия и потуги становились все яростнее и настойчивее. Предлагалось много всяких искушений мне и моим соплеменникам в виде взяток, подкупов, личной выгоды. И к сожалению, не все лидеры общины смогли выдержать это испытание в силу разных причин. И об этом я также кратко расскажу в следующих абзацах.
Именно об этом, о негативных процессах, которые проходят внутри самих общин, внутри сообщества коренных народов, я считаю своим долгом сказать публично, потому что сказанное об этом сторонними людьми, внешними наблюдателями часто воспринимается как вмешательство во внутренние дела аборигенов. И, к сожалению, на этих внутренних негативных процессах и противоречиях пытаются «ловить мутную рыбку» многие.
Но без откровенного разговора об этом внутри сообщества коренных народов, без понимания этих процессов со стороны могущих содействовать в разрешении возникающих проблем и противоречий, в первую очередь ученых, экспертов, достаточно хрупкие сообщества коренных народов могут быстро деградировать.
Еще одним важным аспектом, почему я считаю, что обязан говорить о негативном, потому что это может помочь самим коренным сообществам находить правильные решения в сложившихся ситуациях, и потому что от этих внутренних негативных процессов в итоге страдают сами коренные народы.
Часть третья
Когда в 2014 году меня пригласили для разговора о создании национального парка «Бикин» в администрацию Президента России, мне казалось, что это будет очередной разговор ни о чем.
Дело в том, что в 2013 году было подписано распоряжение Президента России о создании национального парка «Бикин» с целью сохранения амурского тигра, и сделано это было без проведения консультаций с удэгейцами, стало понятно, что удэгейцы снова останутся у разбитого корыта, так как власти были настроены достаточно решительно в этом вопросе.
Тем более, что уже вовсю шла международная кампания о том, что Президент Путин является основным борцом по сохранению самой большой кошки планеты - амурского тигра: был проведен тигриный саммит глав государств, на чьих территориях еще сохранились тигры, создан специальный фонд «Амурский тигр», к проекту были привлечены знаковые популярные фигуры, как в мировом масштабе (Леонардо ди Каприо, пожертвовавший более миллиона долларов на сохранение тигров), так и в российском (известный певец, лидер группы «Мумий Тролль» Илья Лагутенко, назвавший один из своих альбомов «Амба», что в переводе с удэгейского означает «злой дух», но в последние годы это слово людьми употреблялось в том числе и для названия тигра; хотя по удэгейски тигр - это кутИ).
 |
| На пикетирование Белого дома во Владивостоке с нами приехали наши старейшины - бабушка Дуся Канчуга, бабушка Надя Адян и дедушка Сусан Геонка. На снимке они с атаманом уссурийских казаков, которые тогда помогали нам. |
| |
Да и ситуация в среде удэгейцев резко поменялась. Я выше описывал ту борьбу, которую мы вели на протяжении многих лет. Как я уже писал, эта борьба была сложной и тяжелой, но нам всегда удавалось отстоять свои права и интересы, какие бы сильные противники у нас не были. И это происходило по очень простой причине - мы были едины. Мы вместе разрабатывали стратегии, у каждого была своя роль в этой борьбе.
Когда-то, в конце 80-х годов, когда меня молодого учителя люди попросили включиться в борьбу за наши права и земли, мы долго обсуждали вопросы защиты своей территории. И тогда же я сказал своим соплеменникам, что, только будучи вместе, мы можем добиваться своих целей, что у нас нет много ресурсов - ни властных, ни денежных, что нас очень мало, всего около 2000 на всю страну, и наша сила только в единстве.
Помню, я тогда готовился ко встрече по выработке стратегии нашей защиты, и у меня родились такая мысль, которую я озвучил среди своих сородичей - «если один человек будет протестовать, его посадят, если десять человек, их тоже посадят, даже сто человек посадят. Но если поднимется весь народ, они уже вынуждены будут считаться с нашим мнением и позицией». И эта сплоченность помогала нам в нашей борьбе.
Было три случая, когда в мое отсутствие (я в это время выезжал на встречи с депутатами, экологами) в деревню приезжали краевые и районные власти, чтобы убедить людей снять меня с должности председателя сельского совета, «объясняя» им, что я уже все продал лесопромышленникам и золотопромышленникам, что за спиной людей веду сепаратные переговоры только с целью своей личной выгоды. И все разы народ отвечал им - «вы не волнуйтесь, мы с ним сами разберемся. Его семья здесь, он вернется, поговорим. Если вы правы, и он нас предал, мы его сами в Бикине и утопим».
К 2014 году сложилась совсем другая ситуация. Местные «лидеры» удэгейцев (если их можно назвать этим словом) абсолютно перестали общаться с народом, в большей степени решали свои личные задачи, совсем не задумываясь о будущем народа, о его развитии. Глава села жил (и продолжает жить) в районном центре, изредка навещая родное село.
Глава общины, получая огромные деньги по разным проектам (1. за торговлю квотами в рамках Киотского протокола было получено в течении 3-х лет около трех миллионов долларов, 2. По международным проектам в виде грантов было получено около миллиона долларов, 3. стоимость ежегодной квоты общины на продажу кедрового ореха составляла около 3-х миллионов долларов), никак не отчитывался о расходовании средств, создал ситуацию среди народа, когда крохи перепадали тем, кто хвалил его и лебезил перед ним, те же, кто пытался разобраться в ситуации, попадали в немилость и могли быть лишены охотничьих участков, лицензий на охоту, им могли не давать технику для заготовки дров….
При этом эти лидеры научились «плакаться» журналистам (речь я здесь не веду о купленных писаках), рассказывая какие они бедные и забитые, и никуда их не пускают, нигде им слова не дают. При этом будучи членами всевозможных советов при разных властях по созданию национального парка, принимают участие в заседаниях, выступают, но ни слова не говорят против создания парка, не обсуждают условия соблюдения прав своего народа.
Я, конечно, попытался объединить усилия всех удэгейцев, в том числе проведя переговоры с этими «начальниками», но быстро стало понятно, что эти «начальники» сильно «увязли» в своих делишках. Более того, они повели грязную игру, вводя в заблуждение людей, обманывая общественность.
Согласившись со мной (на словах), что необходимо координировать усилия, что необходимо процесс сделать максимально открытым, они за моей спиной стали писать письма в разные инстанции, обвиняя меня в том, что я давно не занимаюсь вопросами удэгейцев и не должен вмешиваться в процессы по Бикину (понятно, что зачем им человек, который не даст провести торг лично для себя, а не для людей), вдруг «забыв» о том, что всегда обращались ко мне с разного рода вопросами и проблемами, которые необходимо было решать, начиная с вопросов банкротства общины (я специально приезжал во Владивосток для встречи с руководителем Налоговой службы, после разговора с которой процедура банкротства была остановлена), снижения тарифов на электроэнергию (приезжал на заседание региональной тарифной комиссии), приобретения дизеля для выработки электроэнергии, получения финансирования на проекты по развитию туризма, охраны территории, защиты внешнеторговой квоты на продажу кедрового ореха
Именно после моего выступления Трутнев, бывший тогда министром природных ресурсов, оставил систему квот, и община «Тигр» стала крупнейшей держательницей внешнеторговой квоты на продажу кедрового ореха) и пр…
Мы договаривались о встречах, они не являлись. Дошло даже до того, что, назначив встречу с депутатами сельского совета (по просьбе главы села) и прибыв на нее с экспертами, я нашел закрытым здание администрации села, так как выяснилось, что глава принял решение не встречаться со мной и в рабочее время просто закрыл помещение. При этом, боясь ссориться с властями, и глава села, и глава общины вошли в рабочую группу при губернаторе по созданию национального парка, и на заседаниях этой группы либо отмалчивались, либо соглашались с созданием национального парка, ни разу не предложив каких-либо условий по защите прав своего народа.
К тому времени я еще не знал, что бизнесмены, получившие разрешение от главы общины на использование удэгейской территории в личных целях, стали платить и главе села, и главе общины деньги для организации митингов протеста против создания национального парка, эти же бизнесмены стали оплачивать услуги журналистов, поднимающих тему борьбы удэгейцев против национального парка.
И вот в этих условиях администрация Президента России предложила мне встречу, чтобы обсудить ситуацию по Бикину. На их вопрос, кого я буду поддерживать в этой ситуации, я сказал, что, естественно, буду со своим народом. Когда они сказали, что возможно ли получить согласие удэгейцев на создание национального парка, я ответил, что, да, возможно, но для этого надо выполнить ряд условий. Они попросили высказать эти условия, на что я им заметил, что для начала мне надо посоветоваться с людьми.
После проведения ряда встреч и консультаций с людьми (к сожалению, со многими охотниками пришлось встречаться непублично, так как они опасались преследований со стороны главы общины), мне стало понятно, что парк в нынешних условиях, когда лесопромышленники и золотопромышленники не оставляют планов получить разрешение на работу на нашей территории, когда «лидеры» удэгейцев втихомолку начинают раздавать наши земли, извлекая личные выгоды, и воруя средства, которые получала община по разным привлеченным проектам, а положение народа продолжает ухудшаться и молодежь покидает свою родину, - может стать для удэгейцев возможностью защитить свою родину, при этом получив выгоды и новые возможности не только для выживания, но и развития.
Мы договорились с теми удэгейцами, которые не побоялись открыто высказать свою точку зрения, что, если администрация Президента России примет наши условия, мы создадим свою группу, которая будет проводить работу по разъяснению ситуации, складывающуюся вокруг идеи создания национального парка, будем вовлекать все больше и больше людей в процесс принятия решений и формулирования тех условий и требований, которые будут необходимы для защиты прав нашего народа.
Могу сказать, что у меня были большие сомнения относительного того, что администрация Президента России примет наши предложения, потому что они содержали предложение по изменению законодательства России. По опыту взаимодействия с российскими властями на федеральном уровне я знал, что это - изменение законодательства - практически нереально.
Мы в инициативной группе также обсуждали вариант организации борьбы с созданием национального парка, в случае если бы администрация не приняла наши условия. Понимая необходимость взаимодействия, координации и открытости наших действий, мы встретились с губернатором Приморского края, при помощи Центра содействия коренным народам и Амурского отделения фонда дикой природы провели два круглых стола с экологами, экспертами, учеными, представителями коренных народов, имеющих конфликты с уже существующими национальными парками.
После всех этих встреч нами был подготовлен пакет предложений, при выполнении которых мы, инициативная группа, готовы были взять на себя ответственность по созданию национального парка и работать со своим народом по разъяснению целей и задач национального парка. Пакет предложений состоял из 7 пунктов:
1. Обеспечение возможности заниматься традиционными промыслами коренным народам на территории национального парка.
2. Обеспечение беспрепятственного доступа на территорию национального парка всем жителям сел, входящих в территорию национального парка, а также их родным, уже не живущим в этих селах.
3. Продукция, добытая нашими охотниками на территории национального парка, должна быть собственностью охотников, и они могут ее использовать в своих собственных целях, в том числе и коммерческих.
4. Создание системы со-управления национальным парком для коренных народов.
5. Обеспечение рабочих мест в национальном парке для коренных народов.
6. Ни при каких условиях территории, отведенные для удэгейцев под традиционное природопользование, не могут быть уменьшены. Они могут быть только увеличены.
7. Проведение этнологической экспертизы проекта по созданию национального парка, результаты которой будут в обязательном порядке приняты во внимание.
К моему удивлению, практически без поправок все наши условия были приняты в работу администрацией Президента. Для реализации механизма решения вопросов по соблюдения прав коренных народов при создании национального парка была создана Рабочая группа при администрации Президента, в которую вошли высокопоставленные сотрудники министерств (на уровне заместителей министра и глав федеральных агентств, от удэгейцев включили меня и главу общины). Возглавил Рабочую группу помощник Президента.
За все время моих взаимоотношений с российскими чиновниками высокого уровня, я никогда не сталкивался с тем, что чиновники дававшие обещания, сдерживали их. Обычно всегда чиновники врали, давали обещания для получения согласия, а потом молча про все забывали и игнорировали вопросы.
В данном случае администрация Президента согласилась с нами, что пока не будут выполнены условия, парк создан не будет. Это был очень редкий случай порядочности со стороны высокопоставленных чиновников. Причем могу сказать, что дискуссии на заседаниях Рабочей группы проходили острые. Особенно остро мне приходилось дебатировать с министерством природных ресурсов и экологии, так как это ключевое министерство особенно не хотело выполнять достигнутые договоренности и не считало важным предоставлять важную роль в национальном парке коренным народам. Один раз помощнику Президента даже пришлось провести специальное совещание с участием министра, чтобы урегулировать возникшие разногласия между нами и министерством.
Вся эта работа происходила на фоне того, что другая часть удэгейцев во главе с местными «лидерами» писала грязные письма и проводила «митинги и протесты», обманывая окружающих, рассказывая всякие страшилки. И как я уже упоминал, эти «лидеры» пользовались тихушной поддержкой местных силовиков из числа высокопоставленных сотрудников ФСБ и МВД, так как оказалось, что они имели совместный бизнес с главой общины, помогая тому продавать общинную квоту на торговлю кедровыми орехами (от которой удэгейцам как выяснилось ничего не перепадало), крышевали бизнес наркотиками, который вовсю развился на землях удэгейцев (и некоторые удэгейцы были вовлечены в этот бизнес), где растут огромные плантации дикой конопли, пытались развивать туристический бизнес, получив от главы общины официальные разрешения на отвод земель для строительства частных туристических баз.
Вся эта сложная работа в итоге завершилась внесением изменения в законодательство России и принятием постановления правительства о создании национального парка «Бикин» и утверждения Положения. Шесть пунктов удэгейских условий полностью были выполнены. Они все, в том или ином виде, прописаны в этих документах, а седьмой пункт - о проведении этнологической экспертизы - был реализован под контролем удэгейцев при содействии Амурского отделения фонда дикой природы и представлен на общем сходе жителей села Красный Яр и на заседании Союза удэгейцев России.
В настоящее время из трех заместителей главы национального парка - двое представляют коренные народы. Один из этих заместителей директора является также председателем Совета коренных малочисленных народов при национальном парке (он стал заместителем директора, как председатель Совета; так записано в Положении о национальном парке). В Положении о национальном парке одной из основных целей провозглашается развитие традиционных промыслов коренных народов и защита их исконной среды обитания. В дирекции парка создан департамент по коренным народам, в задачу которого как раз и входит реализация этого пункта - развитие традиционных промыслов коренных народов. На работу в парк для охраны территории приняты все охотники, имеющие участки в национальном парке.
На сегодняшний день можно констатировать, что парк стал центром развития коренных народов, дал толчок новым инициативам удэгейцев по сохранению своей культуры и традиций, сыграл объединительную роль среди удэгейцев. И что особенно важно, на работу в парк стала возвращаться удэгейская молодежь, получившая образование, и готовая внести свой вклад в деле сохранения Бикина и развития удэгейской культуры.
Вся история борьбы удэгейцев за сохранение Бикина и ее природы, за свое право достойно жить на своей земле - это урок для других коренных народов и, самое главное, это урок для следующих поколений удэгейцев, которым предстоит передать свою родную землю своим детям и внукам такой, какой они ее получили от нас, и какой мы ее получили от наших отцов и дедов, от наших предков. Она, история Бикина, еще продолжается. И еще далеко не факт, что все то, о чем я написал (соблюдение прав моего народа), будет продолжаться в национальном парке «Бикин».
Поэтому необходимо продолжать работать над достигнутым, продолжать развивать то, что уже закреплено, продолжать утверждать себя равноправным партнером с государственными структурами, местными органами власти, с окружающим сообществом.
Павел Суляндзига
P.S. В истории борьбы за Бикин есть много того, о чем бы хотелось сказать, но это выходит за рамки определенной мною темы. Однако, об одном своем размышлении я все-таки хотел бы упомянуть в назидание следующим поколениям.
Когда я начал процесс переговоров с администрацией Президента, со своим народом по вопросу национального парка, я ощутил в некотором смысле одиночество от того, что люди, мои соплеменники, настоящие таежные следопыты, попадающие белке в глаз, читающие тайгу как открытую книгу, боялись общаться со мной, публично высказывать свою точку зрения из-за того, что какие-то «начальнички» могут забрать у них охотничий участок, лишить их чего-то из-за общения со мной… Атмосфера была такая - что я «иду против своего народа». Об этом - о том, что я иду против своего народа - стали писать проплаченные СМИ, об этом стали заявлять эти «начальнички».
Мне было понятно, что польется грязь, что меня будут обвинять во всех смертных грехах, что на карте будет стоять моя репутация. Я уже когда-то такое проходил, когда организовал альтернативные выборы в советское время, выдвинув кандидатов в депутаты от комсомольцев против кандидатов от коммунистов… И снова - «идти против своего народа». Конечно, я понимал сложность, но выбора у меня не было. Я же хорошо помню разговоры со своим отцом, который говорил мне всегда - вы должны сохранить Бикин, хорошо помню наставления Б.К Шибнева, этого «Белого Вождя удэгейцев», хорошо помню, как наши старейшины - дед Сусан Геонка (Сусан Чуфуевич), баба Надя Адян, баба Дуся Канчуга, дед «Майор» (Александр Егорович Пионка) - будучи уже старенькими, поехали с нами во Владивосток пикетировать местный Белый дом, чтобы воодушевлять нас, молодых…
Все, кто называет себя лидером, кто хочет взвалить на себя бремя принятия решений, должны помнить, что с ПРАВОМ ты получаешь ОТВЕТСТВЕННОСТЬ…
