БЕЗГОЛОВЫЕ ТРУПЫ НА РОССИЙСКИХ БЕРЕГАХ‘’

Россия, вышедшая к Тихому океану и начавшая обустраиваться на его берегах, столкнулась и с его пиратской вольницей, давно уже облюбовавшей эти отдаленные и безлюдные места. Здесь, пользуясь отсутствием какой либо власти, во всю беспрепятственно хозяйничали хунхузы. Архивные документы хранят немало страниц о борьбе с ними. В фонде военного губернатора Приморской области Российского Государственного исторического архива Дальнего Востока сохранилось несколько официальных рапортов за разные годы, в которых говорится о пиратских набегах хунхузов* на прибрежные российские воды и их побережье.

Так, Владивостокское полицейское управление доносило Губернатору в июне 1882 года: «11 июня поймано вооруженных 11 хунхузов в заливе Петра Великого близ Русского острова командою, последовавшей для этой цели под начальством офицера на буксирном пароходе. Хунхузы побросали в воду оружие... Пойманные хунхузы 10-го июня настигли три шаланды с манзами (местными оседлыми китайцами и маньчжурами), ограбили 28 человек безоружных манз, заставив их выстрелами из винчестера сдаться, из них шесть человек, связавши, бросили в воду и утопили...».

Во второй половине 80-х годов прошлого века, судя по донесениям, пираты не особо боялись местных властей: например, в качестве места своего базирования они долго использовали несколько укромных бухточек на полуострове Песчаном, расположенном в пределах видимости из Владивостока.

Суда пиратов были быстроходными и обладали хорошими мореходными качествами. Команда состояла из 8 - 10 вооруженных пиратов во главе с опытным предводителем. Пиратские суда действовали как в одиночку, так и парами, что позволяло, не опасаясь нападения со стороны других рыбаков, расправляться с выбранной жертвой.

«Использовали хунхузы для проведения своих набегов хорошо отлаженную методику, - считает дальневосточный историк Алексей Буяков. - Нападения, как правило, совершалось в вечернее время, когда спускались сумерки. В это время многочисленные рыбацкие суда возвращались с уловом домой. Предводитель пиратов принимал решение о том, на какое судно нападать. Пираты нападали только на небольшие рыбацкие суда, где команда состояла из 5-6 человек. В расчет бралось и то, какой груз и сколько его находилось на палубе. Под каким-либо предлогом суда сближались, а остальное уже было делом техники. Изредка совершались набеги и на казенные русские суда с ценным грузом».

Так сохранилось предание, что на острове Попова, входящем в городскую черту Владивостока, в бухте Алексеева была база пиратов, а на ее обрывистом мысу стояла пиратская смотровая вышка. До сих пор мыс Проходной, расчлененный глубокими расщелинами, называют Дворцом царя драконов. Здесь, как считается, пираты казнили пленников и их тела сбрасывали в жертву морским драконам. После 1880 года пираты из бухты Алексеева перехватили казенное судно, везшее провиант и деньги для оборонительных работ Владивостокской крепости. Это переполнило чашу терпения российских властей, и ночью отряд российских моряков на гребных судах скрытно отправился к острову.

Через перевал моряки вышли к бухте Алексеева. Пиратов без боя перевязали, так как они были пьяны, выпив несколько бочонков водки с захваченного судна. В арсенале пиратов оказались не только мечи, трезубцы, но и многоствольные митральезы, установленные на палубах трех быстроходных джонок. Также было изъято большое количество британских и американских ружей и револьверов.

Однако, захваченных на судне денег – 80 тысяч рублей серебром – не нашли. Выкупивший остров купец Менар, впоследствии не раз предпринимал попытки найти исчезнувшие и, по слухам, припрятанные здесь пиратами деньги. Но – безрезультатно: прятать клады китайские пираты были мастера. В вершине кекура, или прибрежной скале они ручными бурами проделывали узкую длинную скважину, с таким расчетом, чтобы ее вход приходился в нескольких десятках сантиметров от стенки обрыва. Затем в нее опускали клад и заливали бетоном, замешанным на вынутой породе. Снаружи такой клад** был не заметен, и мог быть извлечен только посвященными.

Для уничтожения пиратов, расплодившихся в окрестностях Владивостокской крепости, по распоряжению военного губернатора области командир Владивостокского порта послал миноносец «Янчихе». Однако борьба с местными флибустьерами была очень затруднена тем, что их невозможно было отличить от обычных китайских рыбаков или перевозчиков грузов. Поэтому российские военные моряки устраивали выборочный осмотр рыбацких судов. Если же на каком-либо из них в большом количестве находили оружие, то дальнейших доказательств не требовалось. Сдача пиратов, как правило, осуществлялась без боя, но в 1890 году произошло два случая, когда пираты пытались уйти от погони отстреливаясь. Огнем флотской артиллерии пиратские суда были уничтожены.

В начале XX века пираты практически не давали о себе знать и нападения их являлись редкими, единичными. Власти стали считать, что с пиратством, в основном, покончено. Но вскоре появилась информация, что пираты сосредотачивают крупные силы на близлежащем острове Русском.

25 июля 1903 г. помощник Владивостокского полицмейстера, коллежский асессор Шкуркин, с командой нижних чинов из 32-х человек, 2-го Владивостокского крепостного полка во главе с подпоручиком Лыжиным, был направлен в залив Холувай на Русском острове для облавы и поимки этих хунхузов. Во время возникшей перестрелки Шкуркин был ранен в руку.

Скоро морские пираты вновь заставили заговорить о себе, когда летом 1906 года совершили ряд нападений на джонки, шхуны, шаланды и шампуньки китайских и корейских рыбаков, ловивших рыбу в Амурском заливе владивостокской акватории. Вначале пропажи судов не связывали с действиями хунхузов. Власти считали, что с пиратами покончено, и списывали все на несчастные случаи на море. Но, когда случаи невозвращения рыбаков в родную гавань участились, то этим всерьез заинтересовалась полиция: из рыбаков никто не возвращался живым домой, а на несколько раз на берег выносило обезглавленные трупы людей… Слух о кровавых злодеяниях быстро распространился по городу и прибрежным поселениям. Рыбаки в разгар летнего сезона перестали выходить в море, опасаясь пиратов. Владивосток практически лишился морепродуктов.

Из агентурных сведений полиции стало известно, что пираты при захвате судов прибегают к крайним мерам, не оставляя свидетелей своих разбоев. Всех, кто им попадался на пути, они или топили, связывая своим жертвам руки и ноги, или привязывая на шею какой-либо груз, или просто перерезали им горло. Имеющиеся на борту ценности, а также выловленную жертвами рыбу и морепродукты, они захватывали как трофей. Часть добытого шла пиратам на пропитание, а часть привозилась в Семеновский ковш, где существовал крупный городской рыбный базар, и реализовывалась оптом перекупщикам морепродуктов. «Иногда морские разбойники сами занимались продажей рыбы под видом торговцев, - считает Алексей Буяков. - Отличить пирата от рядового китайского торговца рыбой было практически невозможно, как и от рыбака. Тем более, что те принимали необходимые меры безопасности: захваченные шаланды или джонки, они уводили в укромные места и, после того, как проходило время и поиски заканчивались, их продавали, или же после перегрузки морепродуктов топили на месте, пряча, так сказать, концы в воду. На захваченных судах хунхузы никогда не появлялись в городе в среде рыбаков, так как последние могли по определенным, известным им приметам опознать лодки своих погибших товарищей. На вырученные от продажи морепродуктов, а иногда и лодок деньги, пираты закупали необходимые съестные и иные припасы, оружие».

В октябре 1906 года тайный агент сообщил приставу Раздольнинского стана о том, что в районе устья реки Суйфун (ныне река Раздольная) находится около 200 хунхузов, вооруженных берданками и трехлинейными винтовками.

Полностью сведения проверить не удалось. Косвенные же данные подтверждали, что в этом районе действительно находится крупная шайка хунхузов. Она действовала и на суше и на море, располагая быстроходными парусными лодками и шхунами.

Военный губернатор принял решение, и из села Раздольного, где находился военный гарнизон, под покровом ночи выступил на облаву отряд стрелков во главе с офицером. Сопровождал отряд и пристав стана. Хунхузов отряд не обнаружил, но на месте их лагеря на берегу Суйфуна были найдены шалаши, остатки пищи и догоравшие костры. Судя по всему, разыскиваемые снялись из лагеря незадолго до появления солдат, кем-то заранее предупрежденные.

Преследование также ничего не дало. Вероятно, шайка хунхузов ушла на юг в сторону Посьета, или на запад - в сторону Маньчжурии. Буквально через несколько недель, эти пираты дали о себе знать: они опять начали доставлять беспокойство оседлому китайскому и корейскому населению и местным властям.

В середине ноября 1906 года капитан над владивостокским коммерческим портом полковник Егерман спешно доносил рапортом военному губернатору Приморской области: «Китайцы шлюпочники вновь заявляют, что в Уссурийском заливе около бухты Холувай появились хунхузы, которые нападают на китайские шаланды и грабят их. Вследствие чего я просил командира военного порта о посылке парохода «Свирь» для поимки хунхузов, на что получил согласие с тем, чтобы для поимки хунхузов был назначен со стороны вашего превосходительства отряд из 10 человек нижних чинов под командою одного унтер-офицера с двумя десятниками-китайцами, назначенными мною...».

«Свирь» с солдатами на борту вышла в карательную экспедицию. Но никаких особых результатов по борьбе с пиратами экспедицией достигнуто не было. Нападения происходили и дальше.

Только в 1910 году власти всерьез взялись за борьбу с хунхузами. Был разработан чрезвычайный план по очищению от хунхузов всей территории Приморской области. Борьба велась широким фронтом на суше и на море. Уссурийский край был разделен на пять оперативных районов, каждый из которых закреплялся за отдельной воинской частью и тщательно ею обследовался.

Одновременно с действиями войск на суше происходила операция и на море: все морское побережье от залива Ольги до Славянки контролировалось миноносцами Сибирской военной флотилии. Все подозрительные лодки проверялись и, в случае необходимости, задерживались. Подобные операции стали проводиться ежегодно весной и осенью. Принятые меры русских властей позволили очистить почти все Приморье от хунхузов и покончить с их морскими пиратством.

-------

*Хунхузами (от китайского «хун» – красный, «хуцзы» – борода) называли бандформирования, состоявшие из беглых китайских уголовников, люмпенов и просто искателей легкой наживы и вольной жизни. Они промышляли в основном на северо-востоке Китая и совершали постоянные рейды - налеты на близлежащие сопредельные территории, - в том числе и на территорию России. В современном понимании это были банды занимавшиеся рэкетом. Полярный исследователь Нансен, посетивший Харбин, так писал о хунхузах в 1913 году: «Насколько чувствительны их налоги, видно из того, что фирма Скидельского во Владивостоке, занимающаяся экспортом кедрового леса, и владеющая здесь в Харбине восемью паровыми лесопильнями, должна в будущем году уплатить хунхузам целых 20000 рублей. Если же не заплатит, ее надсмотрщикам перережут глотки, как уже случилось однажды, когда дань не была уплачена вовремя».

Самым известным случаем нападения хунхузов на русскую территорию считается нападение на семью первопоселенцев Янковского и Гека в 30 верстах от Владивостока. В 1880 оба хозяина уехали из своей заимки на шхуне для перевозки имущества и в это время хунхузы напали на поселение, убила жену, воспитанника Гека и всех рабочих. Они разграбили и сожгли только что возведенные постройки и через горы ушли в Маньчжурию. Вернувшиеся хозяева снарядили погоню через границу.

У китайцев потом бытовала легенда, что Гек (являвшийся знаменитым китобоем), решил мстить им, и дни и ночи сидит на своем мысу, и бьет прямо в глаз всех проходящих и проплывающих китайцев.

**Поиски сокровищ являлись отличительной особенностью предпринимателей, попадавших на Дальний Восток и впитывавших его романтику. Интересный соответствующий факт имеется и в биографии широко известного предпринимателя, владельца сети крупных универсальных магазинов в Азии «Торговый Дом «Кунст и Альберс» - Густава Кунста.

Знаменитый писатель Роберт Луис Стивенсон, желая поправить здоровье, в 1890 году покинул Англию и поселился на одном из островов Западного Самоа в Апии. Там, по совету одного американца, он купил 120 га тропического леса и построил два двухэтажных дома, назвав поместье Ваилима – «Пять вод». По воспоминаниям современников, поместье представляло из себя «весьма изящное и весьма дорогое сооружение». Именно здесь Стивенсон и написал свой знаменитый «Остров сокровищ».

В то время Апиа находилась под совместным управлением Англии США и Германии, с заметным превалированием германского влияния. Четыре года спустя Стивенсон скончался, а с 1899 Самоа полностью стали германской колонией. Тогда его жена Фанни Стивенсон продала Ваилиму владивостокскому немецкому купцу Кунсту, которого привлекли слухи, широко распространившиеся в Европе, о якобы спрятанном здесь Стивенсоном перед самой смертью кладе. Однако, перерыв все поместье, Кунст клада не нашел, и сдал поместье под резиденцию немецким властям, а его наследники продали Ваилиму в 1911 году германскому правительству, и она стала резиденцией губернатора Самоа. Сейчас там расположен музей Стивенсона.

------------

КИТАЙСКИЕ ПИРАТЫ, РОССИЙСКИЕ БАНДИТЫ И ЕВРЕЙСКИЕ КОММЕРСАНТЫ. БОРЬБА ЗА КЛАД

Пираты, - это всегда – сокровища. И до сих пор во Владивостоке ходят легенды о ненайденных пиратских кладах, о жестокой и кровавой борьбе за их обладание. Есть в этих легендах и безызвестные герои, и известные злодеи. Нет – нет, да и вооружается кто-нибудь сегодня лопатами и американскими металлоискателями. Пока, однако, безрезультатно.

Первое упоминание о существовании сокровищ китайских пиратов относится к 1868 году, когда русские войска, при поддержке казачества и моряков, провели ряд операций по выселению китайцев - золотостарателей с расположенного близь города Находка острова Аскольд. Тогда, после официального перехода Края во владение Российской Империей, у новых мест стали появляться новые хозяева. По донесению поселенцев, отряд военных моряков высадился на острове Аскольд, где и обнаружил несколько сотен китайцев, незаконно промышлявших золотодобычей. Завязалась перестрелка. С обеих сторон появились убитые и раненые. Выселили китайцев только со второго захода. Вытесненные с острова китайцы, уходя на свою территорию, сожгли несколько русских сел. Однако золота на Аскольде у старателей конфисковали всего несколько фунтов. Пленные пояснили, что все золото они регулярно сдавали своим хозяевам - хунхузам, которые и увозили его куда-то на своих шаландах.

Через несколько дней, когда операция по выдворению китайцев перешла с суши на море, на одной из захваченных шаланд хунхузов, солдатами была обнаружена сумка с китайскими картами и документами, которые в срочном порядке для перевода и расшифровки были отправлены в Сучан (ныне город Партизанск). Однако до Сучана отряд не добрался. Его настигли хунхузы, высадившиеся с кораблей и бросившиеся в погоню за документами. Посланные новые русские воинские части вновь догнали и разбили «краснобородых», но бумаги, отбитые китайцами, исчезли…

Лишь со слов безграмотных солдат, ранее видевших эти карты, стало известно, что на них был изображен какой-то остров.

Документы «всплыли», когда на острове Русском близ Владивостока проводилась зачистка пиратских баз в 1882 году. Но пропали снова.

Армейский офицер Павел Шкуркин, заинтересовавшись историей сокровища хунхузов, 20 мая 1903 года поступил на службу помощником владивостокского полицмейстера и уже в июле принял участие в рейде против пиратов на Русском острове. Шкуркин был уверен, что даже если оригиналы карт сокровищ и «уплыли» за границу, то в любом случае в Приморье остались их копии.

В 1903 году, начавшееся полицейское расследование установило, что сумку с бумагами в качестве сувенира в 1882 году присвоил один из казаков, участвовавших в «зачистке» острова. Но, к тому времени бумаг у него уже не было, - он продал их за 500 рублей какому-то проезжему купцу-иностранцу. На эти деньги в то время можно было приобрести трех лошадей. Что казак и сделал.

Как оказалось впоследствии, купцом этим был некий Вишняк.

В конце 1907 года во Владивостоке по донесениям полицейской агентуры вдруг один за другим нелегально объявились известнейший главарь хунхузов Чжан Цзолинь, ставший впоследствии в 20-е гг. маршалом и губернатором Маньчжурии, и признанный авторитет китайского преступного мира, также будущий генерал и губернатор провинции Шаньдун - Чжан Цзунчан. Появление этих высокопоставленных бандитов связывали с упомянутыми сокровищами. Вскоре в районе Миллионки* было зафиксировано несколько перестрелок между китайскими бандами Чжан Цзолиня - Чжан Цзунчана и бандой местных уголовников, возглавляемой рецидивистом Павлом Хундахадзе (Мжавия).

После перестрелок и Чжан Цзунчан, и Чжан Цзолинь в срочном порядке покинули Приморье. А этой перестрелке предшествовали следующие события.

В начале февраля 1908 года в городской прессе прошла краткая информация о теле, найденном на льду Амурского залива, с петлей на шее. В карманах у жертвы не оказалось никаких документов, раскрывающих личность задушенного. Прошло немного времени и владивостокской полиции удалось установить личность убитого. Им оказался богатый еврей Вишняк, проживавший в одной из местных гостиниц. Убийством заинтересовался военный губернатор Приморской области генерал-майор Флуг и полиция была вынуждена ускорить розыски. Выяснилось, что Вишняк вышел днем 5 февраля из гостиницы, имея при себе большую сумму денег в ассигнациях, и назад не возвращался. В номере же было все перевернуто и, судя по всему, что-то украдено. Горничная при опросе показала, что вечером в день убийства она видела сбегающего с большой поспешностью по черной лестнице гостиницы человека кавказского типа, приметы которого она и дала полиции. Благодаря активным действиям агентов сыскной полиции, к концу месяца было установлено, что к убийству Вишняка причастна шайка, состоящая из нескольких человек во главе с неким грузином.

Ранним утром 28 февраля полиция произвела арест и обыск в квартире на улице Алеутской. Было арестовано четыре человека - три мужчины и одна женщина: содержательница притона Мария Шапоренкова. При осмотре квартиры был найден потайной ход в подвал, имеющий несколько отделений, удобно приспособленных для укрытия людей и награбленного от полиции. В одном из этих отделений был найден прятавшийся там под ворохом тряпок мужчина-грузин с документами на имя Павла Чикашуа и Павла Хундахадзе. При обыске у арестованных было обнаружено три заряженных новейших систем револьвера и один кинжал, предметы грима и переодевания, а также некоторые вещи, принадлежащие убитому Вишняку. Все арестованные под конвоем были доставлены в полицейское управление. Там, чинами сыскного отделения, грузин с документами на несколько фамилий, был опознан как опасный рецидивист Мжавия, разыскиваемый сыскной полицией Российской империи. За ним числилось несколько убийств и ограблений. Проживал он под несколькими фамилиями по подложным документам. Находился в розыске по сыскному и охранному отделениям и хорошо был известен владивостокской полиции, которая уже дважды предпринимала попытки его задержать, но оба раза он, отстреливаясь из пистолета «Браунинг», уходил от городовых.

Первого марта полиция вновь провела обыск в обнаруженном притоне. В результате обыска, полицейскими чинами был обнаружен тайник в печке, где находились: поддельная каучуковая печать для паспортов Одесского мещанского старосты; подушка для краски со следами оттиска другой печати меньшего размера, при внимательном осмотре совершенно идентичная с печатью Сызранского мещанского старосты на паспорте задержанного по тому же делу, именующего себя Петровым; поддельная борода и усы; офицерская форма; погон армейского капитана и бинокль фабрики «Краузе», который принадлежал покойному Вишняку.

Преступная банда, организованная Мжавия во Владивостоке, совершила здесь несколько убийств и ограблений. В ходе дознания об убийстве было также установлено, что Мжавия несколько раз скрывался на квартире штабс-капитана фон Бреннера, которого по косвенным уликам заподозрили в участии в деятельности банды. Военный комендант Владивостока дал разрешение на обыск, и в начале марта чины полиции произвели тщательную проверку квартиры офицера. В ходе обыска была найдена печать одной из частей, где раньше служил фон Бреннер, а также кусок бумаги с оттисками на нем лицевой и оборотной стороны 3-х рублевого кредитного билета. Жена штабс-капитана успела проглотить другой кусок бумаги с подобными оттисками. Эти и другие улики позволили установить его тесную связь с шайкой Мжавия. Бреннер был разжалован и сослан в Сибирь.

По мнению историков, Вишняк, приобретший карту у казака, прихватившего ее в 1882 году, продал ее в 1907-ом Чжан Цзунчану и Чжан Цзолиню, однако был выслежен Мжавией и под пытками признался в источнике получения денег. Мжавия попытался забрать карту, но произошла перестрелка и оба Чжана покинули Владивосток, не успев воспользоваться приобретенным.

Однако, не исключено, что Чжан Цзунчан, назначенный Чжан Цзолинем в 20-е годы командующим войсками на станции Пограничная (ныне Суйфэньхэ) в четырех часах езды от Владивостока, предпринимал попытки воспользоваться картой и найти сокровища через свою агентуру, или друзей белогвардейцев. Впрочем, это только легенда, которая ею же, вероятно, уже и останется.

Чжан Цзолинь, вместе с 17-ю офицерами был взорван японцами в своем железнодорожном вагоне и скончался в больнице Шеньяна в июне 1928 года, а Чжан Цзунчан, после убийства своего покровителя, под ударами наступавших с юга войск другого китайского милитариста Чан Кайши, сложил с себя полномочия шаньдунского губернатора, и уехал в Японию. Вернувшись, в 1932 году он был убит на вокзале столицы провинции Шаньдун Цзинани молодым человеком, прежде чем выстрелить выкрикнувшим, - «Месть за отца!».

С искоренением пиратства в своих прибрежных водах, Россия, постоянно наращивающая свое присутствие на Тихом Океане, неминуемо должна была столкнуться с пиратством, процветавшим на его основных торговых путях. Однако, вскоре России не стало, образовалось новое государство с новыми задачами проблемами и приоритетами, которое впрочем, скоро тоже столкнулось с южноазиатскими флибустьерами**.

------------

*Миллионка – квартал, место сосредоточения проживавших во Владивостоке китайцев на берегу рядом с центральным пляжем и базаром города. Здесь селился китайский люд, прибывающий на постоянное и временное жительство. Возле Миллионки размещался один из самых известных городских базаров – Семеновский, своеобразный Хитров рынок Дальнего Востока. На нем шла торговля с рук всевозможными вещами, в том числе и краденными, контрабандными товарами. Там же торговали разнообразной свежей рыбой и морепродуктами, доставляемых сюда со стоящих тут же в Семеновском ковше лодок и шаланд.

По официальным данным, в 1916 году в городе Владивостоке, например, проживало 88576 человек. Значительную часть из них - 28474 человека составляли китайцы. Основная масса – их, около 20 тысяч - проживала в китайских кварталах Миллионки. Это, не считая временных и сезонных китайских рабочих, вместе с которыми общее число китайцев достигало периодами 100 и более тысяч человек.

В лабиринтах дворов и проходов Миллионки находились опиекурильни, банковки, дома терпимости, фабрики фальшивых денег, пункты скупки краденного. Чего только стоили названия улиц квартала: Двор, где на кривизне верхней части дерева повесился хозяин Ван; Двор к северу от Двора, где на кривизне верхней части дерева повесился хозяин Ван; Двор к югу от двора.., Двор к востоку…

Дома Миллионки служили укрытием для воров, контрабандистов, фальшивомонетчиков и другого уголовного элемента. Существует легенда, что до сих пор сохранился подземный ход, по которому опиум с причаливающих ночью к берегу шаланд незаметно переправлялся прямо в сердце квартала. В этом китай - городе находили себе пристанище и банды хунхузов, оперировавших в Приморье. В первом десятилетии этого века в одном из домов Миллионки неоднократно скрывался главарь одной из банд хунхузов, терроризировавших местное население, Чжан Цзолинь. Там же, длительное время была база признанного авторитета преступного мира города, - Чжан Цзунчана, который, убив хозяина часового магазина в Харбине, бежал в Россию и хунхузничал в районе Владивостока, где контролировал китайские публичные дома, игорные притоны и опиекурильни.

**Пожалуй, «последний бой» Российской империи с пиратами Тихого океана относится к 1933 году. Тогда, так и не принявшая советского гражданства группа русских моряков, под командованием капитана Вихмана и штурмана Азарьева вышла в море в свой обычный рейс на пароходе «Шен Ан». Стоит сказать, что в то время в Шанхае и Гонконге было много пароходных команд, состоящих из бывших белых морских офицеров, пользовавшихся славой сильных профессионалов и с удовольствием нанимаемых иностранными и китайскими судовладельцами. Борис Вихман также пользовался заслуженным уважением. Он попал в Шанхай в 1923 году вместе с группой генерала Глебова, прибывшей из России на судах Сибирской флотилии и простоявшей на рейде 40 месяцев. Чтобы добыть пропитание Глебов продал один из кораблей (военный транспорт «Защитник») Чжан Цзолиню. Вихман, являвшийся в то время командиром транспорта, вместе с 32 – я офицерами под русским флагом повели «Защитник» в Тянцзинь зимой 1924 года. Моряки два раза попадали в сильнейший шторм, чуть не утонули, но со сломанной мачтой, весь покрытый льдом корабль все же привели в Тяньцзинь, спустили флаг и сдали заказчику.

Летом 1933 года капитан корабля старший лейтенант Вихман и капитан первого ранга штурман Азарьев на пароходе «Шен Ан» вышли в свой очередной рейс и вместе со всей командой были убиты пиратами в море в период с 26 по 28 июня. Некогда награжденные георгиевским оружием, русские офицеры отчаянно сопротивлялись. Но силы были явно не равные.

‘’Отрывок из книги: «Лопатой – по черепу! Россия в борьбе с пиратами Тихого океана. Вчера и сегодня»

Юрий Уфимцев.