Владимир Иванов-Ардашев - журналист-археолог. Плаха истории. Гончарка. 2000 г.

Понятие «дальневосточный гектар» уже стало привычным. Что-то вроде эффектного бонуса, коим экономисты советуют привлечь в регион тысячи россиян, живущих на западе страны.
 
Нечто подобное, только в больших масштабах, осуществлялось и в царские времена, когда славяне-переселенцы получали в Приамурье для пахоты по сотне десятин. Но речь не об этом, а о временах более отдаленных и о самом землепашестве, которое, как известно, основа любой цивилизации.
  
Историки помнят, была такая научная периодизация: дикость - варварство - цивилизация, весьма удобная для студентов, изучающих археологию, но позже замененная на более сложные схемы. А зря, ибо в кратком разговоре о том, откуда пошла земля приамурская, как раз и нужна лаконичность. И вообще насколько земледельческим можно считать наш регион? И почему за сотни лет он так и не стал житницей?
 
Но вначале о самих земледельцах, точнее - этносах, населявших регион.
  
Земля приамурская по-прежнему хранит немало тайн. И одна из самых интригующих связана с этногенезом, то есть формированием народов, здесь проживающих, и миграцией этносов, канувших в пучину времени. Кем они были? Откуда пришли? И много ли было сражений на этой древней земле, ибо никто не отдавал ее безропотно воинственным пришельцам.
  
Археологи уже основательно изучили прошлое региона, выделив шесть крупных миграционных волн, прокатившихся по Приамурью: палеоазиаты, мохэсцы, амурские чжурчжэни, дючеры, гольды, славяне - так, в общих чертах, выглядит цепочка, протянувшаяся из глубины тысячелетий. И земледелие возникло еще во времена палеоазиатов, три тысячелетия назад. Именно этим далеким этносам мы и обязаны тем, что регион обзавелся своим хлебушком. И речь не только о злаковых культурах, но и бобах, других культурах, главных для пропитания.
  
Конечно, термин «палеоазиаты» условный, ибо палеоазиаты не были единым этносом, их корни теряются в глубине времен, а дошедшие до наших дней наречия звучат обособленно, не имея сходства с другими языками. К потомкам палеоазиатов в регионе ныне относят лишь нивхов, а также айнов, чьи селения в древности были на берегах Уссури, а не только на Хоккайдо, Сахалине и в низовьях Амура.
  
Затем в Приамурье, на нынешнюю российскую территорию, стали проникать племена древних тунгусо-маньчжур, и контакты их с тогдашними аборигенами приводили к вооруженным конфликтам.
 
Особенно бурными были первые века нашей эры, когда древняя польцевская археологическая культура, которую ученые считают палеоазиатской и возникшая в середине первого тысячелетия до нашей эры, пала под ударами воинственных мохэских племен, вторгшихся с территории Приморья.
 
Свидетельством тому - множество древних городищ, взятых штурмом либо оставленных при приближении вражеских отрядов.
  
Изучением таких городищ и занимаются хабаровские археологи. И почти в каждом полевом сезоне делает важные открытия на территории Бикинского района кандидат исторических наук Владимир Краминцев. Именно здесь и проходил передний рубеж обороны, где пахари-палеоазиаты держали передний рубеж обороны от захватчиков с юга.
  
Еще лет десять назад экспедиция В. Краминцева раскопала необычный памятник - городище с огромными западинами на месте жилищ и хозяйственных построек. Правда, поселение это более древнее, примерно второго-третьего веков до нашей эры, когда носители польцевской культуры были еще в силе и сами продвигались на юг. Но затем удача изменила, и древнейшие земледельцы Амура стали отступать под натиском воинственных соседей - предков «народов Дерсу».
  
Средний Амур во времена польцевской культуры, или с середины первого тысячелетия до нашей эры и в первые века нашей эры, был основательно заселен.
 
Широкой полосой от нынешнего Благовещенска до Хабаровска и далее, на юг, по Уссури, простирались внушительных размеров селения - вначале не укрепленные, а затем, в тревожные времена, «обраставшие» земляными валами, рвами и частоколом.
 
Люди вначале жили в просторных жилищах, всем родом, затем стали отделяться семьи, и жилища уменьшились в размерах. Изучать такие объекты - все равно, что листать страницы древней летописи и можно воссоздать до мельчайших подробностей быт и обстоятельства гибели поселения. Жаль только, мы никогда не узнаем, на каком языке говорили эти люди.
  
А вообще понятие «польцевская культура» - весьма условно, от названия села Польце в Еврейской автономной области, где впервые найдены предметы этой самобытной и необычной культуры, поэтому не надо видеть здесь славянские корни, как хотелось бы некоторым краеведам, речь идет об азиатских этносах.
  
- Казалось бы, уже столько десятилетий изучаем эту археологическую культуру, написаны уже и докторские диссертации, а чем дальше, тем загадочней и непонятней, - считает археолог Владимир Краминцев. - В чем исследователи сходятся, так это в определении - культура была именно палеоазиатской,  а носители пратунгусской культуры, в частности мохэской, пришли позже. И отнюдь не мирно…
  
И этот «топор войны», взметнувшийся над Приамурьем в первые века нашей эры, археологи ищут настойчиво. Несколько лет назад было совершено удивительное открытие на юге края, невдалеке от села Венюково, где раскопали и тщательно исследовали укрепленное городище раннего железного века. Причем, весьма необычное.
  
- Это было даже не поселение, а укрепленный военный лагерь, куда воины перебирались в наиболее тревожное время, - считает археолог Андрей Малявин. - И такой стратегический пункт контролировал единственный удобный путь из Приморья на север, вдоль реки Уссури…
  
Происходило это в первые века нашей эры, когда древнейшие жители края, так называемые палеоазиаты, подверглись нашествию с юга воинственных тунгусо-маньчжурских племен, предков нынешних удэгейцев, нанайцев и ульчей.
  
По тем временам лагерь был хорошо укреплен. Располагался он на высоком берегу и был защищен земляными валами. Внутри лагеря находились крупные постройки: жилища воинов, хранилища и культовые сооружения, ведь люди верили в духов и полагались на их защиту.
  
Пока не ясно, был ли взят штурмом этот лагерь или его защитники отступили перед превосходящими силами врага, но возвращение их к разграбленным жилищам и последовавшая за этим тризна прослеживаются весьма четко. Прежние хозяева вернулись, чтобы… разрушить уцелевшее, завалить погреба большими камнями, засыпать все битой керамикой и затем уж устроить погребальный пир, после чего покинули лагерь навсегда.
  
А вот захватчики, тунгусо-маньчжуры из племени мохэ, так и не воспользовались этим удобным местом, не построили здесь укрепленный лагерь. Видно, побаивались мертвых врагов, похороненных где-то поблизости. Либо шли немалым по численности потоком и, захватив территорию в низовьях Уссури, уже не нуждались в таких укреплениях.
  
Так пришлые тунгусо-маньчжурские племена вытеснили палеоазиатов в низовья Амура. Но со временем и они подверглись нападению степных тюркских и монгольских кочевников. И места этих давних трагедий по-прежнему хранят немало тайн.
  
А вообще этническое прошлое Приамурья намного сложнее, чем принято думать. О шести крупных миграционных волнах я уже упомянул, но были и другие племена, приходившие из Монголии, Сибири, Приморья. И вообще Амур, «дорога тысячелетий», издревле манил пришельцев, которые вытесняли либо смешивались с теми, кто ранее обжил эти привольные места. И для всех Амур становился отчим домом, колыбелью самобытных культур.
  
Но вернемся к тому самому «дальневосточному гектару», или, проще говоря, истории землепашества в Приамурье.
 
Археологи уже подметили некую закономерность, когда с периодичностью в полтысячелетия в регионе чередуются эпохи относительного мирного развития и военных столкновений, когда, образно говоря, на смену пахарю приходит захватчик, и уцелевшие отбрасываются в эпоху дикости, когда лишь охота и рыболовство позволяют прокормиться. И даже можно проследить череду земледельческих районов, оставленных, казалось бы, навеки.
  
Есть такой удивительный район и севернее Хабаровска, это - междуречье Урми и Кура, где обнаружено огромное количество селений землепашцев, которое археолог Юрий Васильев назвал «курганной республикой». В четвертом-шестом веках нашей эры это был, по сути, центр сосредоточения населения края. В то время землепашцы избегали селиться близ русла Амура, таившего угрозу захвата.
  
Были свои обособленные земледельческие районы и на территории нынешней Амурской области и Приморья. И все они с такой же периодичностью уходили в небытие.
 
Конечно, для современников периодичность в полтысячелетия не ощутима, но археологи ее подметили. Никакой мистики в этом, разумеется, нет, но все же невольно задумаешься о неизбежной смене этносов и культур. Что ж, такова суть истории. А вот земля приамурская, как и любая другая, достойна уважения.
 
И хотя она не самая плодородная, жившие на ней люди всегда держались за эти угодья. И нынешний «дальневосточный гектар», надеюсь, станет не просто очередной кампанией, а чем-то большим. В том числе и в духовном смысле, в познании местной истории.
 
Владимир Иванов-Ардашев,
историк, публицист.