 |
| Станция Корфовская 1890-х годов. |
| |
К работам приступили 19 мая 1891 года (31 мая по новому стилю), и с этой даты ведет отсчет строительство. Причем, как всего Транссиба, так и его самого отдаленного участка - Уссурийской железной дороги, связавшей Приморье и Приамурье.
О важности начатого дела свидетельствовало участие в нем цесаревича Николая Александровича, будущего императора Николая II, который собственноручно отвез тачку земли на полотно железной дороги близ Владивостока.
Станция у реки Чирки
Прокладка пути велась участками. Самый северный из них пролегал от станции Муравьев-Амурский (ныне Лазо) до Хабаровска. Он включал в себя десять станций, в том числе Розенгартовку, Дормидонтовку, Кругликово, которые были названы в честь выпускников Санкт-Петербургского института инженеров путей сообщения Леона Розенгардта, Николая Дормидонтова, Николая Кругликова.
Они участвовали в строительстве этого участка, преодолевая перевалы Хехцира, топкие болота, бурные реки. Не только укладывали рельсы и шпалы, но и сооружали мосты, водопропускные трубы, станции и разъезды.
- Летом 1897 года газета «Приамурские ведомости» сообщила о торжественном открытии станции у реки Чирки, которое состоялось 22 июля (по старому стилю) в присутствии Приамурского генерал-губернатора Сергея Михайловича Духовского, военных и гражданских чинов, - рассказывает краевед Анатолий Жуков. - На карте строящегося пути станция имела рабочее наименование «Чирки». По предложению Духовского она была названа Корфовской в честь Андрея Николаевича Корфа, который первым возглавил Приамурское генерал-губернаторство, созданное в 1884 году, включавшее территории сегодняшнего Дальнего Востока.
Почему Корфовское поселение ведет отсчет с 1891 года, тоже понятно. Ведь в тот год началось строительство линии Владивосток-Хабаровск, и на всем протяжении 769-километровой трассы стали разворачиваться самые разнообразные работы. Прокладывались временные дороги для транспортировки материалов, механизмов, оборудования, строилось временное жилье для воинских подразделений.
Когда движение поездов из Приморья в Приамурье было открыто, с одобрения Николая II у хабаровского железнодорожного вокзала был воздвигнут монумент нижним чинам и офицерам с двуглавым орлом и памятной надписью, которая заканчивалась словами: «Слава русскому солдату!»
На строительство Уссурийской железной дороги привлекались ссыльнокаторжные и ссыльнопереселенцы, а также иностранная рабочая сила - китайцы, корейцы.
Не журись, Николай Николаевич!
Еще одно уточнение, объясняющее название станции и поселка. Как пишет Юнора Ароновна Гузова, учитель истории корфовской средней школы, можно сказать, общественный историограф поселения, в 1890 году Приамурский генерал-губернатор Корф направил прошение Александру III c обоснованием железнодорожного строительства.
Уместно напомнить, что губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев-Амурский, благодаря которому в середине XIX века Россия обрела Приамурье, с аналогичным прошением обращался к Александру II, но получил отказ.
Поражение в Крымской войне, хотя она затронула и тихоокеанское побережье, обнажило слабость дорожной сети европейской части страны, где развернулась прокладка рельсовых путей.
Минуло четверть века, Россия окрепла, она строила железные дороги не только на западном и южном направлениях, но и восточном, где поезда двинулись на Урал и в Сибирь. В феврале 1891 года Александр III утвердил решение о строительстве рельсового пути из Хабаровска во Владивосток.
Когда Сергей Михайлович Духовской предлагал назвать станцию у реки Чирки в честь Андрея Николаевича Корфа, вероятно, он имел в виду не столько своего предшественника, который без малого десять лет возглавлял генерал-губернаторство, сколько инициатора строительства железной дороги, доводы которого предопределили высочайший рескрипт.
Двадцать второго июля 1897 года Сергей Михайлович Духовской приехал на строящуюся станцию, названную Корфовской. В одном поезде с генерал-губернатором, который совмещал военную и гражданскую власть, прибыл хор и духовой оркестр штаба Приамурского военного округа.
Форменные мундиры военнослужащих и железнодорожников дополняли облачения священников. И, конечно же, дамские платья, шляпки, зонты от солнца… Состоялся торжественный молебен. Хор и оркестр исполнили гимн «Боже, Царя храни».
«К благу стремление,/В счастье смирение,/В скорби терпение, /Дай на земли!..» Слова и музыка гимна разносились к Чиркам и Белой речке, к хребтам Большой и Малый Хехцир, к немногочисленным железнодорожным постройкам.
Станция Корфовская располагалась не там, где она сейчас, а на противоположной стороне рельсового пути, которую позже заняли частные дома. Отсюда Приамурский генерал-губернатор, он же командующий войсками Приамурского военного округа и сопровождавшие его лица отправились в Хабаровск, главный город генерал-губернаторства, который насчитывал пятнадцать тысяч жителей. Стихающий перестук вагонных колес, уже почти не видная за перелесками дымка паровоза…
Карьер на Белой Речке
Первым начальником станции был Иван Добровидов, двадцати пяти лет от роду, до назначения телеграфист. Сегодня это почти забытая профессия, а на стыке XIX и XX веков работа на телеграфных аппаратах была распространена и уважаема. В ней соединялись технические навыки, в частности, умение принимать и отправлять сообщения, обслуживать аппарат, с высокой грамотностью, ведь телеграфист должен был знать грамматику русского языка, латинский алфавит, правила служебной переписки.
В штате станции, кроме начальника, фигурировали дежурные, а также машинист водокачки. Она, водокачка, была неизменной составляющей каждой железнодорожной станции, поскольку вода требовалась для заправки паровозов. Станционное здание было деревянным, как и примыкавшие к нему жилые строения.
- В феврале 1997 года газета «Приамурские ведомости» сообщает, что на строительство железнодорожных мостов облицовочный камень поступает из карьера, расположенного на хехцирском хребте. Это означает одно: разработка местных горных пород началась одновременно с прокладкой Уссурийской железной дороги. По крайней мере ее северной части, - полагает Анатолий Михайлович Жуков.
Уникальность здешнего месторождения в том, что добываемый камень, представляющий соединение гранита и диорита, особо прочен и морозоустойчив. Карьер, примыкающий к Белой Речке, разрабатывали ссыльнокаторжные. Инструменты - кирка да лопата… Для ускорения транспортировки была построена узкоколейка - железная дорога с меньшей колеей. Она огибала сопку и проходила между сегодняшними улицами Ленина и Зеленой.
«Труд был тяжелым, ручным, - вспоминал старейший работник карьера Артемий Васильевич Записочный. - Камень к площадкам доставлялся по наклонной выработке лебедками в маломощных вагонетках».
Сохранились фамилии организаторов производства, которых тогда называли подрядчиками. Они заключали договоры на поставку продукции, нанимали работников, располагали орудиями труда, транспортными средствами. В числе последних упоминаются лошади и волы. В 1904 году разработку карьера вели подрядчики Рудзский, Голостьянов, Носкин. Вторая узкоколейка к железнодорожному пути была подведена подрядчиками Левковичем, Архиповым, Коваленко, Сенкевичем, Янсоном.
Несостоявшаяся Чумаковская
После ввода в эксплуатацию Уссурийской железной дороги камень стали отправлять на строительство Амурской железной дороги, которая прокладывалась с Забайкалья. Главным ее объектом был мост через Амур. По реке Чирки, тогда многоводной, камень везли на плотах и баржах до реки Уссури, а дальше по Амуру к месту постройки грандиозного моста-красавца.
Туда же отправлял пиломатериалы завод, построенный на станции Корфовская, оснащенный двумя пилорамами. Бревна подвозили по узкоколейке с лесоповала на хехцирских предгорьях.
Камень и пиломатериалы поставлялись и в Хабаровск. Столица Приамурского генерал-губернаторства прирастала казенными, общественными, частными зданиями. С корфовскими промышленниками сотрудничали хабаровские купцы Владимир Николаевич Ехоалин, который имел китайские корни, Агафон Ефимович Коваленко, Иннокентий Иванович Еремеев, избранный городским головой, как именовался тогда руководитель представительной власти местного уровня.
Из собственно корфовских дельцов сохранились фамилии Бебко, вышедшего из крестьян, имевшего магазин в станционном поселке, и Лягина, который сколотил капитал на рубке леса. Галина Андреевна Полякова, библиотекарь корфовской средней школы, рассказывает, что первопоселенцы Корфовского относились к местным богатеям по-разному. Лесопромышленника Лягина уважали, поскольку он помогал нуждавшимся, держал себя благожелательно. Торговец Бебко слыл человеком злым, прижимистым.
Газета «Приамурские ведомости» в марте 1914 года рассказывала о Петре Артемьевиче Тонких - учителе Корфовского училища. Уместно разъяснение, что училищами тогда назывались и начальные школы.
Таким образом станционный поселок, в котором добывали камень и выпускали пиломатериалы, увеличивался. В нем обосновывались не только люди подневольные - ссыльнокаторжные и ссыльнопереселенцы, но и свободные. Они создавали семьи, обзаводились детьми. Что касается Тонких, то он был уже немолод. Газета уточняет, что Петр Артемьевич окончил Иркутскую учительскую семинарию в 1888 году. Правда, старожилы Корфовского припоминали, что вел уроки он в церковно-приходской школе. Может, тогда в растущем станционном поселении были училище, в котором занимались дети состоятельных родителей, и церковно-приходская школа?
Ивана Николаевича Добровидова, работавшего начальником станции Корфовская два года и назначенного начальником станции Хабаровск, сменил Евгений Михайлович Адерсон. Дворянин по происхождению, он прибыл из европейской части России вместе с семьей.
За годы службы начальником станции Корфовская он полюбит Приамурье и не оставит его после увольнения с железной дороги.
Адерсон переберется в Хабаровск, сблизится с купцами Пьянковыми, дома которых украшают город и сегодня. Евгений Михайлович будет избран гласным или, как теперь выражаются теперь, депутатом городской думы, а в 1919 году - председателем городской думы. При атамане Иване Калмыкове, который боролся с большевиками при поддержке японских оккупационных войск, Адерсон станет комендантом Хабаровска.
Оба свержения действующей власти в 1917 году, как и последовавшая вслед за ними Гражданская война, разделили жизнь миллионов соотечественников на до и после… Но как после установления диктатуры пролетариата Корфовский сохранил свое название, данное ему в честь барона генерала от инфантерии императорской армии Андрея Николаевича Корфа?
В 1923 году партийцы станции Корфовской выходили с предложением переименовать ее в честь красного командира Чумака, погибшего в 1918 году на Уссурийской фронте. Но то ли фамилия оказалась неблагозвучной, то ли нашлись у советской власти более важные дела. В общем, Корфá, как в просторечии именуют станцию и поселок, переименований избежала.
Михаил Карпач.
Глава из книги, которая готовится к изданию в связи с 125-летием поселения.
