См. Ч.1. Поиски истины

Ч.2. Дальневосточная республика

Ч.3. «Тряпицын был борцом за власть Советов...»

Ч.4. Вариант биографии

Ч.5. Амурский поход

Ч.6. Клостер-кампское сидение

Ч.7. Николаевская страда, Китайская Цусима Амурского разлива

Ч. 8. «Штурмовые ночи Спасска, Николаевские дни»

Ч. 9. Николаевск-на-Амуре в Гражданскую войну

Ч. 10. Николаевский инцидент

Ч. 11. Пропуск слова «Социалистическая»

Ч. 12. Антибуферная политика

Ч. 13. Заговор против Тряпицына

Ч. 14. Агония «Николаевской коммуны»

Ч. 15. Уничтоженный город

Ч. 16. Керби. Амгуньский террор и бандитизм

Ч. 17. Промежуточный этап эвакуации - Кербинские золотые прииски

Ч. 18. Мятеж

Ч. 19. Арест Тряпицына и захват Керби

Ч. 20. Суд 103-х

Ч. 21. Расправа

Ч. 22. Финал партизанского движения на нижнем Амуре

 

 

В истории с разгромом партизанского движения нижнеамурских партизан под руководством Тряпицына много тёмных пятен. Почему всё так случилось? Основная общепринятая версия, дескать, народ взбунтовался против произвола и диктатуры, как мы уже рассмотрели - неправомерна.

 

Существует ещё версия - недовольные действиями Тряпицына дальневосточные коммунисты послали для его устранения спецгруппу ЧК, которая всё успешно и провернула. Положа руку на сердце - эта версия для любителей жареных фактов и фантастики. Но есть, ещё одна - пресловутый японский след.

 

Слухи об этом активно ходили в среде бывших партизан. Вот цитата из письма партизана И.И. Самойлова - партизану Н.С. Демидову, от 29 июля 1960 г.:

 

«Письмо ваше получил и удивлен: неужели вы не знаете о том, что Андреев был посланцем японцев? Да я лично сам и многие сахалинцы знаем и видели Андреева. Да, это он расстрелял Тряпицына и после этого с почетом был привезен японцами в Александровск и жил во флигеле у миллионера Петровского под охраной японских штыков. Андреев почитался японцами так же, как их национальные герои. Был в 1925 году увезен японцами. Дальнейшая его судьба мне неизвестна».

 

Неужели люди, судившие Я.И. Тряпицына, - японские шпионы? Зная о том, что Дальний Восток входил в сферу деятельности Японии, нисколько этому не удивлюсь.

 

Разведка страны Восходящего солнца давно опутала край своими щупальцами, так что её агентами вполне могли являться и кое-кто из участников мятежа.

 

Ведь уже в самом начале интервенции в январе 1918 г. во Владивосток, для организации разведывательной работы на Дальнем Востоке в условиях революции, был откомандирован, ни много не мало, помощник начальника 2-го (разведывательного) отдела ГШ Японии подполковник Сакабэ Тосио. Впрочем, этим самураи не ограничились.

 

Ему во след правительство страны Восходящего солнца отправило в Приморье со специальным заданием самого начальника 2-го отдела.

 

Во время своего пребывания на Дальнем Востоке в 1918 г начальник 2-го отдела генерал-майор Накадзима Масатакэ посетил Благовещенск, Хабаровск, Дальнереченск и Никольск-Уссурийский (ныне Уссурийск), где под эгидой Российско-Японского общества проводил закрытые совещания с влиятельными представителями японских колоний в этих и других городах.

 

Кроме него и лидеров диаспор в этих совещаниях принимали участие офицеры японской разведки.

 

Все это время Накадзима Масатакэ сопровождал один из самых влиятельных японских предпринимателей на российском Дальнем Востоке, наш старый знакомый, Симада Мототаро.

 

Результатом поездки Накадзима Масатакэ стало создание разветвленной разведывательной сети из японцев, проживавших в городах и поселениях российского Дальнего Востока и Маньчжурии. Руководили сетью главы японских колоний в Благовещенске, Хабаровске, Дальнереченске, Никольск-Уссурийском, Николаевске, Хайларе, Цицикаре и Маньчжоули.

 

В свете всего вышеизложенного, уже ничему не стоит удивляться. А, поведение основных фигурантов суда, после расстрела Тряпицына, действительно, очень странное. Главные действующие лица кербинской драмы - организатор восстания Т. Андреев, первый председатель суда А. Овчинников сбежали за границу, один осел, в конечном итоге, в Шанхае, другой - Овчинников в США, где в 1935 году опубликовал свои воспоминания: «О красном партизанском движении на российском Дальнем Востоке».

 

Ещё один видный деятель суда 103-х - заместитель председателя суда, впоследствии председатель П.Я. Воробьёв, по совместительству машинист катера, вскорости угнал знакомую ему посудину и сбежал из Керби в Николаевске-на-Амуре к японцам и уже в сентябре 1920 года, давал показания гражданской комиссии по расследованию «Николаевской трагедии».

 

А. Гутман в свою знаменитую книгу включил протокол от 14 сентября 1920 года, где П.Я. Воробьёв даёт показания следственной комиссии, действовавшей в захваченном японцами Николаевске.

 

В нём о своём побеге Воробьёв рассказывает так: «Бежал я следующим образом: по моей просьбе я был назначен командиром на катер «Мукомол», на нём я дошёл до Удинска, где съехал с него на берег и потом дальше поехал уже на лодке, тут мне помогли бежать знакомые партизаны...».

 

В своих показаниях Воробьев, в частности, сказал, что от советских властей в Благовещенске было получено указание, что николаевские беженцы будут приняты только на определенных условиях, таких как сдача золота и др. Дескать, эта новость и осознание партизанами, что их товарищи и близкие стали жертвами Тряпицына, привело к замыслу свергнуть Тряпицына, который был успешно осуществлен под руководством Андреева.

 

Это заявление, наоборот, вопреки измышлениям беженцев и мятежников, показывает, что Тряпицын не собирался бежать с золотом и готовился передать его советской власти Благовещенска.

 

А вот кто-то другой похоже, собирался прибрать партизанское золотишко к своим загребущим рукам и передача последнего товарищам из Благовещенска в его планы никак не входила.

 

Далее П. Воробьёв свидетельствует против своих недавних единомышленников по перевороту: «Переворот Андреевым и партизанами был совершён не из сожаления к жертвам Тряпицынского террора и не из-за возмущения им, а из-за боязни за собственную шкуру. Когда на Амуре лежали горы трупов, они не возмущались - буржуи - так и надо» (Гутманъ А.Я. Гибель Николаевска, Русскш экономистъ, Берлинъ, 1924, стр.224-229).

 

Заметим, японцы приняли экс председателя с распростёртыми объятиями. Впрочем, отсидеться под защитой японских штыков Воробьёву не удалось. Стоило им покинуть негостеприимную страну, как награда нашла своего героя - он был «арестован 06. 06. 1921 года за контрреволюционную деятельность! и 12. 09. 1921 года Военным судом 2-й Армии при 5-й Хабаровской дивизии Дальне-Восточной Республики подвергнут принудительным работам на 20 лет с лишением всех прав, с обязательным содержанием в тюрьме в течение всего срока, без права досрочного освобождения».

 

Как сложилась его дальнейшая судьба - мне неизвестно. У Воробьева Петра Яковлевича, согласно паспортных данных от 1920 года, была жена Феодора Георгиевна 33 лет и дочь Галина 12 лет. Впрочем, он как «безвинная жертва» большевистского режима был реабилитирован 06. 12. 2005 года прокуратурой города Москвы. Слава демократии! Так были или нет японскими шпионами вышеназванные товарищи? Это не столь важно, главное - японский след имеет место быть! Далее рассказ об одиссеи Андреева И.Т.., а вам делать выводы.

 

 

Судьба Андреева, предательски убравшего с дороги своего командира, весьма поучительна. В том смысле, что за всё в этом мире рано или поздно, приходится платить. Поначалу Андреева ждал карьерный рост, который думаю его не очень радовал - он любил в тени находиться. 16 июля в Керби состоялся 1-м съезд Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Амгуно-Кербинского района, на котором был избран - областной Ревком, в состав которого (а как иначе?) вошёл и заведующим военной частью Андреев.

 

Далее приказом по войскам Народно-революционной армии Дальневосточной Республики, видимо за заслуги по разгрому Амгуно-Тырского фронта и уничтожению его командования, Андреев И.Т. был назначен командующим Охотским фронтом.

 

Директивой Военного Совета Амурского фронта №148/оп от 10.08.1920 года ему было предписано проводить мероприятия по популяризации объединения областей ДВР и развития партизанского движения в Приморской области.

 

Затем распоряжением № 40 от 22.08.1920 года командующий войсками Андреев И.Т. объявил себя в подчинении командованию всеми вооружёнными силами ДВР.

 

Далее не заладилось. Командовать, как Тряпицын, не получилось - не тот уровень умения.

 

Посему, долго покомандовать Андрееву не дали.

 

Вскорости, в село Керби из Благовещенска прибыл уполномоченной Военного Совета Амурского фронта по войскам Народно¬революционной армии ДВР Безднин. Он своим приказом № 1 от 05.09.1920 года распустил Ревштаб партизанской армии и принял от Командующего армией Андреева все дела Ревштаба. Надо признаться, партизанская армия, созданная Трипицыным, к этому времени существенно сократилась.

 

«Тряпицынцы» влились в другие партизанские соединения. Часть партизан разбрелась по домам, кто-то дезертировал. Армией она оставалась существовать только на бумаге. Поэтому вскоре её жалкие остатки были расформированы и влились в состав 19-го Сибирского стрелкового полка, который был передислоцирован в город Свободный.

 

Освобождённый от своей должности Иван Тихонович Андреев направился в город Благовещенск, где находилось правительство (ДВР), для доклада о кербинских событиях.

 

На заседании облкомпарта 27.09.1920 года он в выгодном для себя свете обрисовал информацию о событиях в Николаевске и Керби, всячески позицируя себя, как пламенного большевика, пресёкшего произвол анархиста Тряпицына и его окружения. Однако, вся его принадлежность к партии большевиков, загадочным образом обнаруживается только после Кербинских событий. До этого он «находился на платформе большевиков». Улавливаете разницу?

 

Судите сами. В списке коммунистов в Благовещенской городской партийной организации после перерегистрации в 1920 году под № 599 числится Андреев Иван Тихонович - возраст 36 лет, образование 2 класса земской школы, член партии с 1917 года, профессия - артиллерист.

 

В примечании указано, что Андреев И. Т. числится за облкомпартом. В Г осударственной публичной библиотеке Санкт-Петербурга есть один из номеров газеты «Красный клич» - органа Военно-Революционного штаба Николаевского округа (партизанской Армии) № 36 от 20.07.1920 года. В этом номере помещено объявление о том, что с «16 июля с.г. в с. Керби образуется группой старых коммунистов Партия коммунистов Сахалинской области. Избран временный Сахалинский областной комитет партии в составе 7 человек, в т.ч. т.т. Акимов, Слепак, Андреев...»

 

Напомним, газета курировалась в это время самими мятежниками и являлась их рупором. В фондах Амурского обкома РКП(б) обнаружен протокол заседания облкомпарта от 27 сентября 1920 года. На заседании присутствовали прибывшие из Керби: АНДРЕЕВ И. Т., Лямзин, Акимов, Днепровский. «Постановили: Доклад принять к сведению, вменив в обязанность всем коммунистам, прибывшим из Керби, представить в срочном порядке в Облкомпарт для рассмотрения на политбюро письменные доклады о николаевских событиях».

 

В фонде общего отдела обкома партии обнаружены «Сведения о распределении коммунистов, прибывших из военчастей в течение 1921 года», составленные 19.12.1921 года. Под № 15 указано, что в распоряжение Благовещенского укома прибыл Андреев И. Т. на ответственную работу. Уважаемый мной исследователь Фуфыгин А. Н. делает из этих документов вывод, что Андреев И. Т. состоял в партии большевиков. Конечно состоял - вопрос когда он в неё вступил и что сделал для партии?

 

После отчёта перед коммунистами Благовещенска о трагических событиях Андреев стал не у дел. Карьера пошла по нисходящей. Встречается информация, что Андреев И. Т. после прибытия в Благовещенск и отчёта, был назначен начальником местной милиции.

 

Однако, изучив все местные газеты за 1920-22 гг. и архивные документы местной милиции, эта информация не нашла подтверждения. Зато в воспоминаниях - сына заместителя военного комиссара Бебенина Н., с отцом которого Андреев работал в 1918 году в Николаевске-на-Амуре, говорится, что в Благовещенске на Андреева было совершено три покушения. Если точнее, то в него три раза стреляли.

 

Один раз, когда он в сопровождении милиционера шёл к нему на квартиру поздним вечером, пуля даже зацепила ему руку.

 

Жена Андреева - Смышляева Ирина Васильевна, в своей автобиографии, написанной в феврале 1946 года в Шанхае, при подаче заявления о восстановлении её в гражданстве РСФСР написала, что «распоряжением из Благовещенска муж был назначен зав артиллерийскими складами в Ново-Алексеевске (г. Свободный). Вскоре его перевели в село Мариинск, т.к. в Ново-Алексеевске на него было два раза покушение, как месть за арест Тряпицына».

 

Сам Андреев впоследствии говорил о покушениях на него, своему сыну Алексею, который рассказывал об этом так:

 

«Первый случай произошёл на какой- то железнодорожной станции. Отец куда-то ехал. На нем была шуба. Дело было зимой, и один из его попутчиков попросил его одолжить шубу, чтобы сбегать на станции за кипятком. И только он выскочил из вагона на перрон, как несколькими выстрелами был убит. - Второй случай. Отец шёл по улице и услышал несколько выстрелов издалека. Прохожий, шедший за отцом, крикнул ему, что это стреляют по нему. Отец укрылся за домом, и стрельба прекратилась».

 

Итак, после расстрела Тряпицына и его сподвижников, не смотря на прошедшее время, на Андреева было совершено несколько покушений, и его жизнь была постоянно в опасности. Отсюда можно сделать вывод - если бы казнённые были законченными негодяями, предавшими дело революции, разве кто-нибудь за них стал бы мстить?

 

Видимо, авторитет бывшего командующего и несправедливость произошедшего вызывали у кого-то справедливый гнев, а фигура Андреева вызывала стойкое неприятие. Кто-то скажет - месть анархистов.

 

Напомним, не все расстрелянные были анархистами и за кого мстили покушавшиеся - неизвестно. Опасаясь за свою жизнь, Андреев настаивал на отъезде в Хабаровск, где он надеялся найти свою семью, его просьбу поддержали в Амурском обкоме, и летом 1922 года он получил назначение в село Мариинское-на-Амуре председателем волисполкома и воинским начальником, так называемой, демаркационной линии с японцами, проходившей в селе Мариинском.

 

В воспоминаниях близкого знакомого Андреева - партизана Павлова Н.К., которые хранятся в государственном архиве города Николаевска-на-Амуре, есть интересная информация, которой можно доверять, а именно: «летом 1922 года я встретил в Хабаровске Андреева и узнал от него, что он получил назначение председателем исполкома и воинским начальником в село Мариинское пока японцы не эвакуируются с Нижнего Амура. В Мариинское мы прибыли вместе. Вскоре мне стало известно, что Андреев дал согласие японскому капитану Хаяси на работу в лесничестве в село Рыковское на о. Сахалин посредником между крестьянами и японцами».

 

Интересно, с чего бы это, и за какие заслуги японцам привечать большевика, занимающего командную должность, т. е. врага?

 

К тому же, не просто врага, но человека предавшего отряд майора Исикавы, ведь он числился в белой милиции, значит, формально являлся союзником японцев.

 

Однако, способствовал разгрому японского гарнизона (напомним, со слов Фуфыгина, его родственник привёл в боевое состояние пушки крепости Чныррах и это явилось переломным моментом во взятии города. Хотя, как писалось выше (см. Штурм крепости) - фамилии Андреев, там не наблюдается.

 

Допускаю, что он указал место, где спрятаны орудийные замки или предоставил какую-то важную информацию. Вот и стоит задуматься, кто вы на самом деле - доктор Зорге, пардон, товарищ Андреев, или может всё-таки господин? Да и приятель вам под стать, в курсе, что командир собрался перебежать к противнику и промолчал, наверняка ещё и помог скрыться.

 

В фондах Государственного архива Хабаровского края хранятся воспоминания ещё одного участника тех трагических событий П.Я. Виноградова - председателя следственной комиссии в Керби, образованной после расстрела Тряпицына, который утверждает, что в 1922 году Андреев находился на должности начальника погранзаставы в с. Софийское и что там он договорился с начальником японской заставы, от которого и получил разрешение на выезд в с. Рыковское на Сахалине, где находилась его семья. Т.е. о перебежке к японцам, а говоря проще - предательстве, знали многие, как гласит восточная пословица: «Один человек знает - это тайна, два - полтайны, а три - это уже не тайна».

 

Вот и делайте вывод, что за публика уничтожила Тряпицына и других руководителей нижнеамурских партизан, да не просто уничтожила, а фактически развалила весь Николаевский фронт, и кто на самом деле эти люди, якобы борцы с произволом и диктатурой.

 

В самой же судьбе Андреева происходит новый резкий поворот - побег на остров Сахалин. Доблестный красный командир, борец с тряпицынским произволом, с лёгкостью избавляется от своего партизанского прошлого и становится обычным служащим на службе у японцев.

 

И вот ведь, ещё интересный факт - Виноградов говорит о том, что Андреев сбежал на Сахалин для воссоединения со своей семьёй. Но воспоминания самих членов семьи Андреева начисто это опровергают. Жена Андреева, Ирина Смышляева, впоследствии рассказывала: для того, чтобы спасти семью от покушений соратников Тряпицына, а на это были веские основания, её отец проявил личную инициативу и перевёз её вместе с детьми на Сахалин.

 

Ей вторит старший сын Андреева - Алексей: «Зимой 1922 года в Николаевске наш дед - Смышляев Василий Фёдорович пришел к нам домой и сказал, чтобы мы срочно покинули дом. Он посадил нас на сани (мою маму Ирину и двоих моих братьев - Михаила и Виктора) и перевёз нас через пролив на Сахалин, где нас встретил отец. Я помню, что отец постоянно волновался, что сведут счеты с ним и его семьей».

 

Вот ведь как интересно получается, Андреев так переживал о семье, так волновался, для её поисков даже испросил у начальства перевод в другое место, на новую должность, поближе к границе, что о самой семье впопыхах и забыл. Полтора года не мог найти семью, мотаясь от Благовещенска до Хабаровска, а она всё это время спокойно жила в Николаевске!

 

Зато, не успел прибыть летом и вступить в должность воинским начальником, так называемой, демаркационной линии или просто говоря, начальником погранзаставы, как быстренько решил со своим визави с другой стороны все нюансы, даже о новом месте работы договорился и рванул на ту сторону.

 

Заметьте, Андрееев уверен в себе и вопрос уголовного преследования и возможного наказания со стороны японцев его нисколько не волнует. Семья?

 

А что семья - подождёт, главное пулю не словить от злопамятных братьев по оружию. Вот семья и ждала, рискуя жизнями, когда же их заберёт любимый муж и папка - народ вокруг действительно суровый, да и за годы гражданской войны человеческая жизнь сильно упала в цене, если раньше могли пустить красного петуха, то сейчас человека убить, что муху раздавить, даже убийство детей многих не останавливало.

 

Видя, что зять не очень-то торопится, а выживать всё сложнее, тесть проявляет собственную инициативу, вырабатывает план побега, дожидается зимы, когда сформируется ледостав и рискуя, по льду вывозит дочь и внуков на Сахалин.

 

Андреев, по-видимому, рад несказанно, как обухом по голове получил, давно готовился к трогательной встрече, что даже не позаботился о жилье для семьи.

 

После приезда на Сахалин, как вспоминает сын Андреева, семья короткое время жила у родственников деда в городе Александровске, видимо Василий Фёдорович видя тёплый приём зятя, опять был вынужден вмешаться и решить вопрос с жильём, а затем переехала в оккупированное японцами село Рыковское (ныне райцентр Кировское). Там жили на квартире у какого-то крестьянина, а затем переехали в Народный дом.

 

На Сахалине Андреев прожил почти три года до эвакуации японцев в январе 1925 года. 9 января 1924 года в семье Андреевых родился четвёртый сын - Валентин.

 

Возвращаться в Советскую Россию Андреев посчитал невозможным, к тому времени с «врагами народа» разговор был короткий, о Николаевском инциденте старались не вспоминать, а «бескорыстного» борца с «диктатурой» Тряпицына, человека остановившего Амгуньский террор, давно пустили в разработку, отсюда и показания людей близко его знавших.

 

Поэтому, взвесив все за и против, он стал эмигрантом - семья переехала в Китай, где долгое время проживала в русской колонии в Шанхае. Жизнь в Китае была не сахар - трудной и безрадостной, видимо найти общий язык с белоэмигрантами Андреев не смог и посему не выдержав такого существования, и в 1933 году по словам жены «закончил свой жизненный путь в тоске по Родине».

 

В общем-то, закономерный финал для заговорщика и предателя, менявшего политическую окраску в угоду своим меркантильным интересам.

 

Лично, для меня Андреев И. Т. является малограмотным, хитрым, услужливым, когда это необходимо, изворотливым как уж, беспринципным чухонцем.

 

Но, надо отдать ему должное, он словно хитрая бестия приспосабливался к окружающей среде, лишь бы оставаться на плову, лишь бы жить: надо не пыльную должность - пойду на службу к батюшке царю, свергнут благодетеля - вступлю в партию победителей-большевиков, придут белые - спрячу до лучших времён партбилет ВКПб и запишусь в белую милицию, нагрянут интервенты - найду и с ними общий язык, займусь рыбалкой, опять пришли партизаны - извольте, товарищи, вот партбилет, я с вами, был на конспиративной работе! Стоит поучиться, такому искусству выживать.

 

Исподволь сея интриги, он до поры оставался в тени. Может действительно работал на японцев, а может, и нет - к сожалению, прямых доказательств не имеется.

 

Суть не в этом, а в том, что столкнувшись с дилеммой воевать против японцев, которых считал фаворитами в противостоянии с партизанами, он поставил на них и постарался саботировать приказ. Когда же выяснилось, что за отказ ведения боевых действий против самураев можно запросто расстаться с жизнью, то спасая себя, Андреев развернулся вовсю ширь и упредив соперника в лице Тряпицына (маладой яшо!), отправил того на тот свет, а вместе с ним, так, на всякий случай, и всех потенциальных соперников.

 

Бесспорно одно, он по своей хитрой натуре, старался всегда иметь запасной путь к отступлению, и как Рихард Зорге, только того времени - плясал и вашим и нашим. Вот таким я вижу Андреева. Сейчас некоторые любители истории пытаются изобразить из переметнувшегося в стан противника Андреева, тщательно законспирируемого резидента, этакого амурского Штирлица.

 

Полноте господа, на лицо поведение совсем другого персонажа - перебежчика Резуна-Суворова. Чтобы развеять этот миф, достаточно просто ознакомиться с судьбой семьи человека, сбежавшего от правосудия. Поверьте, с семьёй бойца «невидимого фронта» вряд ли бы так поступали.

* * *

 

Итак, как часто бывает, за поступки отца сполна ответили дети. Оставаясь на чужбине, хлебнув горького эмигрантского счастья, жена Андреева и его сыновья, правда, не все, желали вернуться на Родину.

 

Вот только никто семью безвременно «почившего в Бозе героя» возвращать в «родные Пеныты», почему то не спешил целых 14 лет! Такая возможность представилась им только после окончания Второй мировой войны.

 

Ирина Васильевна и её дети Алексей, Валентин и Михаил, после подачи ими заявлений о восстановлении их в гражданстве РСФСР в Генконсульство СССР в Китае, получили наконец-то положительный ответ и смогли вернуться в 1947 году в Советский Союз.

 

Из всей семьи Андреева лишь его третий сын, Виктор наотрез отказался отправиться с матерью и братьями в СССР и вместе со своею женою Евгенией, дочерью русского казака, остался в Шанхае, откуда затем через несколько лет переехал в США.

 

Вернуться в родные края, поближе к родному Николаевску, им было не суждено. Судьба, точнее правоохранительная система, видимо за «заслуги своего агента», забросила их на Урал, в Свердловск. Сыновья Андреева, Алексей и Валентин, устроились работать на паровозоремонтном заводе, там же трудились многие реэмигранты из Шанхая.

 

Видимо, что-то было с ними не так или длинные языки сослужили им плохую службу, но 4 сентября 1948 года, Алексей был арестован по ст.58- 1 п. «А» УК РСФСР (58-1а. Измена Родине, т.е. действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу), а 15 ноября 1948 года арестовали и Валентина по статьям 17-54-1 п. «А» УК УССР.

 

Хотя следователи и суды были разные, но на приговор это не повлияло - каждому по 25 лет лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях с поражением в избирательных правах на 5 лет, как «американским шпионам» (сейчас уже сложно сказать, заслуженно или нет).

 

По иронии судьбы, в заключении они находились рядом с теми местами, где хотели бы проживать, по возвращению на Родину из Шанхая.

 

Впрочем, им повезло - амнистия 1953 года освободила их от отбытия полного тюремного срока. К этому времени их мать, Ирина Васильевна, вместе с оставшимся на свободе сыном Михаилом, переехала в город Ростов-на-Дону, где во вновь отстроенном доме опальная семья, наконец, воссоединилась.

 

Мораль сей басни такова. Заброшенный в тыл врага «советский разведчик» Андреев воспитал, как минимум, трёх сыновей стойкими антисоветчиками - двое отсидели, один стал «невозвращенцем». Как-то, согласитесь, странно для нелегала- патриота. Впрочем, у каждого свой выбор.

 

Сергей Тимофеев,

Санкт-Петербург.

(Продолжение «Нижнеамурская голгофа. Поиски истины» следует)