 |
| Куланов А. Е. Зорге. Неудобный. - М.: Молодая гвардия, 2018. - 652 с. |
| |
Если в случае с Ощепковым и Кимом автор открывал широкому читателю полузабытые фигуры, то с Зорге все иначе. Имя Рамзая - на слуху, и задача состояла, кажется, не столько в поиске новых данных, сколько в отделении достоверных фактов от многих мифов.
…Рихард Зорге родился в 1895 году в Российской империи - в Баку, но уже через три года оказался на исторической родине, в Германии. За Германию и воевал на Первой мировой, причем по убеждению. Первое ранение получил в Бельгии, второй раз был задет осколком русского снаряда. После очередного ранения (уже во Франции), лежа на госпитальной койке, увлекся марксистской литературой - и это определило его судьбу.
С конца 1924 года Зорге - в Москве, в центральном аппарате Коминтерна. Бывший немецкий патриот становится советским и решает посвятить жизнь революции.
В 1930 году Зорге отправляется в Шанхай (как и Штирлиц, выдуманный, но не с потолка взятый Юлианом Семёновым) под легендой немецкого журналиста. Он действительно был незаурядным журналистом - например, со знанием дела писал о выращивании и экспорте сои. Но интересы его как разведчика были связаны главным образом с Японией, политика которой становилась все агрессивнее.
В 1931 году Япония оккупирует Маньчжурию, в 1932-м создает у дальневосточных границ СССР государство Маньчжоу-го. Ожидается большая война. Спешно восстанавливается ТОФ, во Владивостоке расконсервируется крепость… Зорге передает в Москву сведения о возможном нападении Японии на СССР в марте 1932 года, полученные напрямую от атамана Семёнова. В «Известиях» выходит статья об этих планах, которая, как считается, на время сняла угрозу.
С 1933 года Зорге - в Токио, где разведчику работать на порядки сложнее: каждый иностранец попадает под колпак полиции. Зорге снова живет под легендой немецкого журналиста. Для легализации перед японской миссией он едет в Германию, где знакомится с профессором Карлом Хаусхофером - одним из основателей геополитики, издателем журнала Geopolitik, учителем Рудольфа Гесса и сторонником евразийского блока «Берлин - Москва - Токио».
Став своим человеком в немецком посольстве в Токио (среди его источников - немецкий военный атташе, впоследствии посол Ойген Отт), Зорге передает в Москву данные о планах не только Японии, но и Германии. В 1934 году он (опять отсылка к Штирлицу) вступает в НСДАП. Четыре года спустя на день рождения «дорогой партайгеноссе» Зорге даже получил пакет с фотографией Риббентропа и поздравительным письмом из канцелярии германского МИДа…
Автор книги подробно разбирает вопрос о возможном сотрудничестве Зорге с абвером. О том, что Зорге был двойным агентом, первым написал в мемуарах видный нацист Вальтер Шелленберг. Куланов доказывает: рассказ Шелленберга - фантазия, агентом Берлина наш Рамзай не был. Но интересно, что его работа в советской разведке, оказывается, никогда не была оформлена официально…
Отношение Москвы к токийскому резиденту было, мягко говоря, неровным. Его систематически недофинансировали, сообщения порой не расшифровывали месяцами, были подозрения в его работе на немцев. Зорге не раз просил вернуть его в Москву, но заменить Рамзая было некем. Это в итоге привело к провалу и казни - но, с другой стороны, в Москве он мог погибнуть еще раньше: в 1937-1938 гг. репрессии ударили по многим коллегам Зорге - разведчикам-«восточникам».
Когда Зорге арестовали, Москва не сделала попытки его обменять. Слава разведчика оказалась глубоко посмертной - лишь в 1964 году Зорге, казненному в токийской тюрьме Сугамо двумя десятилетиями раньше, присвоили звание Героя Советского Союза.
Часто спорят о том, назвал ли разведчик точную дату нападения Германии на СССР. Куланов доказывает: не назвал. Просто потому, что в Токио никто не знал о дате 22 июня.
Главная жизненная миссия Зорге состояла, как следует из книги, в другом: удержать Японию от нападения на СССР в 1941 году и тем самым спасти Советский Союз от изнурительной (и, возможно, фатальной) войны на два фронта. Зорге был не только разведчиком, но лоббистом и политиком, пользуясь различными рычагами для того, чтобы убедить высшие круги Японии в необходимости воевать на Тихом океане против Англии и США, а не против СССР. Это, как мы знаем, сработало, хотя, разумеется, усилия Зорге были лишь одним из многих факторов большой геополитической игры.
Почти не известен Зорге-востоковед, а он много времени отдал изучению японских истории и культуры. При аресте у него была изъята 300-страничная рукопись книги о современной ему Японии. Даже в тюрьме, пишет Куланов, Зорге продолжал штудировать японскую историю…
Sorge означает «тревога» или «беспокойство». Для всякого начальства удобнее добросовестные исполнители, а не яркие и не очень управляемые индивидуалисты, каким был Рихард. Потому и - «неудобный». Плюс драки, пьянки, сумасшедшая езда на мотоцикле… Правила, и не только дорожные, были явно не для этого человека.
Автор называет судьбу Зорге примером «почти античной трагедии»: герой совершает подвиг, но мир устроен так, что ему суждено погибнуть. Несмотря на нарушение Рихардом японских законов (его казнили первым из иностранцев за всю историю современной Японии; столь суровый приговор вынесли потому, что Зорге признали не просто шпионом, а агентом Коминтерна, преследующим цель изменения государственного строя в Японии), он вполне соответствует образу свойственного японской традиции героя-идеалиста. Поэтому именно в Японии возникли целые общества по изучению жизни и судьбы Зорге.
Обстоятельная и добросовестная книга Александра Куланова как бы завершает его документальную трилогию о Киме, Ощепкове и Зорге. Трое разведчиков, трое востоковедов, связанных с Японией (и с Владивостоком, кстати, тоже: Ким здесь родился, Ощепков открыл первую в России секцию дзюдо, Зорге бывал, пусть проездом), три драматические судьбы. Ощепков умер в советской тюрьме от сердечного приступа в 1937-м, Зорге повесили в тюрьме японской в 1944-м, и лишь Ким, чудом избежав расстрела, вышел на волю и умер своей смертью в 1967-м.
От редакции
Сейчас по инициативе ветеранской организации УФСБ РФ по Приморскому краю готовится установка памятника легендарному разведчику во Владивостоке; именно через наш город он держал связь с Москвой. Известный художник Александр Арсененко уже выполнил прекрасный макет памятника - достойный и вместе с тем оригинальный. Идет дискуссия о месте установки.
В районе улицы Овчинникова есть сквер Зорге, есть там и памятный камень со словами о том, что здесь будет установлен памятник.
Однако эта точка в свое время была выбрана произвольно и никакого отношения к Рамзаю не имеет.
Между тем историки прекрасно знают, что радиостанция, которая работала с радистом Зорге, располагалась на самой оконечности Чуркина - приблизительно между памятником Рыбацкая Слава (МРС на пьедестале) и границей рыбного порта. Точка известна досконально - вот там-то, наверное, памятнику самое место.
Василий Авченко,
«Новая газета во Владивостоке», №452, 2.8.18
