 |
| Огонь по северокорейской шхуне |
| |
Но в последние два года к выброшенным на наши берега тайфунами утлым судам из Северной Кореи отношение приморцев стало меняться. Это - не терпящие бедствие, а грабители и браконьеры. Социальные сети заполонены видеоматериалами, в которых авторы не скрывают своих негативных эмоций.
Аннексированное море
Для начала разберемся в терминологии международного морского права. К слову сказать, в Уголовном кодексе Российской Федерации есть статья, которая называется «Неоказание помощи терпящим бедствие в море». Не поможешь людям спастись - можешь угодить за решетку.
Потерпевшие, попавшие в беду - это люди, оказавшиеся в опасном для их жизни состоянии, смерть которых неизбежна, если их оставить без помощи.
А есть еще нюансы, связанные с прохождением судов в случае штормов в территориальных и экономических зонах другого государства. Открытым считается море за 12-мильными пределами территориальных вод прибрежного государства. Закрытое море - это водное пространство в пределах территориальных вод.
И нашествие северокорейских шхун - это не укрытие в бухтах, это добыча
биоресурсов в зонах, куда им вход не разрешен. Кораблекрушение этих маломерных судов - явление настолько обыденное, что ими завалены пляжи и побережья всех без исключения бухт Приморья.
Этим летом были выброшены шхуны и в особой зоне Дальневосточного морского биосферного заповедника, который охраняется так, чтобы вообще исключить влияние человека на эти острова и бухты. Но шхуны со всей своей грязью добрались и сюда.
Алексей Грибанов, старший государственный инспектор в области охраны окружающей среды Дальневосточного морского заповедника, рассказывает, что в 2019 году шхуна без экипажа, гонимая ветром и волнами, пересекла во время шторма охранную зону и была выброшена на берег.
Сотрудники заповедника проинформировали Погрануправление, ночью кинулись к шхуне, поставили пост, чтобы не допустить грабежа, установили боновые ограждения, чтобы не вытекло топливо из баков.
Через несколько дней ее убрали из заповедной акватории. В 2018 году был инцидент, когда пятеро северокорейских рыбаков высадились на охраняемый заповедный остров и фактически угрожали жизни инспектора, который был против них в одиночестве. Слава богу, пограничники пришли быстро.
Игорь Катин, научный сотрудник Национального научного центра морской биологии, куда входят и Приморский океанариум, и морской заповедник, и Институт биологии моря ДВО РАН, давно начал бить тревогу из-за гор рыболовецкого мусора, который море выбрасывает на родильные пляжи острова Большой Пелис, где размножаются пятнистые тюлени-ларги.
Новорожденные бельки запутываются в обрывках сетей, застревают в завалах из полистироловых поплавков. Причем полистирол со временем под воздействием волн, ветра, перепадов температуры деградирует, рассыпается на микрочастицы, которые превращаются в пластиковый планктон, и он оказывается в пищевых цепочках промысловой рыбы. А значит, оказывается и на наших столах.
Загрязнение - это лишь часть проблемы, куда опаснее снасти, которыми ловят тихоокеанского кальмара корейские рыбаки. Но сначала - о кораблях-призраках. Почему они тоже стали частью рыболовного мусора и их так легко бросают браконьеры из КНДР?
Корабли-призраки
Известный российский кореевед Андрей Ланьков так высказывается об этой проблеме: «Типичный корабль с деревянным корпусом дешев в изготовлении. Цена такого судна десять лет назад была около $ 800, а сейчасвыросла до $ 1200–1300. Львиную долю общей стоимости судна составляет двигатель. Корпус заказывают у профессиональных плотников,работающихна дому. Деревянные корпуса не рассчитаны на долгое использование, поэтому северокорейские рыбаки так легко жертвуют ими, если случается какая-то авария.
В последнее время стали появляться признаки, что корабли-призраки, о которых до недавнего времени писали довольно мало, могутоказаться в центре внимания мировой прессы.Часто утверждается, что резкое увеличение их количествастало результатом каких-то изменений в политике северокорейского правительства.
Звучит намек на то, что злобные северокорейские чиновники и мрачные офицеры тайной полиции заставляют бедных рыбаков уходить дальше в море, чтобы добыть больше рыбы, на выручку от продажи которой, конечно, будут делать атомные бомбы и покупать «лексусы» для высших чиновников.
Понятно, что реальная картина выглядит куда сложнее. Как ни парадоксально, значительное увеличение числа трагических инцидентов во многомобусловлено именно приватизацией рыбной отрасли и общим переходом к рыночной экономике, пусть и в своеобразной форме.
В опасное путешествие северокорейских рыбаков гонит не столько тайная полиция (она обычно тут совсем ни при чем), а пресловутая невидимая рука рынка, реформы для перехода к которому по китайскому образцу стали проводить в Северной Корее».
Взглянуть из космоса
Отсутствие официальных комментариев заставляет задаться вопросом: может быть, мы не владеем ситуацией и не знаем, что происходит за пределами наших берегов?
Ничего подобного. Данные имеются, они не секретны, опубликованы в открытых источниках. В Тихоокеанском океанологическом институте (ТОИ) наблюдения ведутся уже не первый год.
Вячеслав Дубина, кандидат географических наук, старший научный сотрудник ТОИ ДВО РАН, считает, что вторжение северокорейских шхун в исключительную экономическую зону, а затем и в территориальные воды РФ, началось в 2015 году. Наблюдения со спутников с ретроспективным анализом показывают: в 2012 году северокорейский «тюлькин флот» присутствовал в нашей исключительной экономической зоне (ИЭЗ), но границ не пересекал.
Часто можно услышать мнение, что деревянные лодки не видно на локаторах, поэтому нарушение границы можно обнаружить лишь тогда, когда браконьерский корабль оказывается на берегу. Но и это неверно. Достаточно просмотреть спутниковую съемку в ночное время в видимом диапазоне. Причем спутник российский, под названием «Ресурс-П».
Вот что говорит Вячеслав Дубина: «Это очень чувствительный прибор, и даже слабый огонек хорошо виден. И когда мы стали смотреть изображения в видимом диапазоне, то были потрясены. И стали в последние годы проверять эти изображения, и обнаружилась следующая картина.
Во-первых, нарушение границы корейскими рыбаками было всегда. Яхтсмены, кто плавает, говорят, что всегда вдоль границы плавали туда-сюда рыбаки на деревянных лодках. Их было всегда много на банке Ямато в середине Японского моря. Но массовое проникновение в нашу экономическую зону началось, по моим подсчетам, где-то в 15-м году. Сначала они занимали южную часть, потом поднимались все выше».
Смотрим спутниковые снимки. На них - тысячи точек. Ученые не поленились, подсчитали - на одном из снимков 2018 года в ИЭЗ и терводах РФ одновременно фиксируется 3100 плавсредств разных размеров.
Вячеслав Дубина продолжает: «Крупные точки - это профессиональные суда, которые ловят вертикальными ярусами, джиггерами, у них сильное освещение для приманивания кальмара, поэтому такая большая засветка. А это мелкие суда, которые могут джиггерами ловить, но из-за отсутствия мощных аккумуляторов и люстр они ловят запрещенными дрифтерными сетями. А в прошлом году они поднялись до траверза Ольги и подошли вплотную к границе России, то есть не к экономической зоне, а к 12-мильной зоне, даже с нарушениями государственной границы. И поэтому, когда выходили тайфуны, они выносили этот флот прямо на наши берега».
Вооруженные столкновения назревали не вчера и не сегодня, ситуация нашествия разворачивалась к трагическому повороту минимум пять лет. И
27 сентября, а затем 1 и 2 октября выстрелы прозвучали. Один рыбак из КНДР погиб, раненые есть с обеих сторон, в том числе четверо российских пограничников.
Но трупов куда больше…
Незваная армада
От Посьета до Преображения, по всем бухтам южного побережья Приморского края, теперь разбросаны останки кораблекрушений. Понятное дело, в штормах и тайфунах без жертв среди корейских рыбаков не обходится. Но, как правило, такие останки на берегах - это оставленные в море лодки. Экипажи, двигатели и улов снимают во время шторма более крупные суда, так называемые «матки», а эти дешевые, фактически одноразовые посудины оставляют на волю волнам.
Такие же одноразовые и снасти: дрифтерные сети-путанки, которые ловят всё, что находится в толще воды - от креветки до дельфина и тюленя, после того как из них выдрали улов, распутать невозможно. На всех северокорейских шхунах, что валяются по берегам Приморья, любопытные находят самодельные якоря-камни в веревочной оплетке, они предназначены для затопления использованных дрифтеров. Топят, чтобы самим не намотать на винты использованную сеть. Протяженность северокорейских дрифтерных порядков в Японском море специалисты исчисляют десятками тысяч километров, и большинство из них лежит на дне, где продолжает ловить всё, что шевелится.
А ведь зачастую северокорейские рыбаки, особенно при шторме, когда некогда вытягивать сеть, просто обрезают ее и она плывет по поверхности. И это угроза уже не только морским обитателям, но и людям. Плавающие брошенные сети, обломки от разбитых шхун, которые несет волной - при этих масштабах нашествия, что наблюдаем мы сейчас, это уже угроза судоходству, людям и их жизням. Профессиональные водолазы и люди, работающие в море, об этой угрозе говорят уже не просто как о существующей реальности, а действительно с тревогой.
Артем Лукин, доцент кафедры международных отношений Восточного института Дальневосточного федерального университета, считает, что некоторые данные указывают на усложнение продовольственной ситуации в КНДР. «В последние два года в Северной Корее - неурожай. Из-за засух, которые усугубились тайфунами и наводнениями. Не хватает дизельного топлива из-за международных санкций Совета безопасности ООН, к которым присоединились и Россия, и Китай. Северокорейские крестьяне пашут на волах. По всем данным, в прошлом году и в этом году сбор урожая риса и других основных их культур сильно сократился. Чем компенсировать? Из моря. Свое море истощено, поэтому идут в российские воды».
Есть, впрочем, еще одна причина резкого обострения пограничного противостояния в последние месяцы. Это слишком затянувшееся и явно политизированное терпение российских морских пограничников. Если японских браконьеров у Южных Курил в 90-е нещадно поливали свинцом из пушек и пулеметов, то северокорейских в последние годы терпеливо «выдавливали» из российских вод. Вот и дотерпелись…
Морские хунхузы
Но браконьеры не видят разницы между неквотируемым кальмаром и деликатесами. Гребут всё, на официальных съемках, которые после сентябрьской и октябрьской стрельбы распространял Центр общественных связей ФСБ РФ, видно, как при подходе пограничного катера за борт сбрасывают уже отваренных и разделанных крабов. Прекрасно понимают, что делают и какая ответственность за это может быть.
С точки зрения науки о международных отношениях, ситуация с северокорейским браконьерством междисциплинарная. Тут и международная политика, и внутренняя политика, и экономика, и экология, и международное морское право, ситуация многофакторная, и простых выходов из нее нет.
И, казалось бы, новая и даже неожиданная для нынешних россиян Дальнего Востока миграционная межграничная ситуация, а на самом деле всё это уже было: так же банды хунхузов пересекали туда-сюда 100 лет назад сухопутную границу Приморья, они шли грабить добытчиков волшебного женьшеня и других уникальных таежных дикоросов.
Через век возродилось хунхузничество морское - юридически ничего нового (нелегальное пересечение госграницы, незаконная добыча биоресурсов, грабежи - всё тот же набор с точки зрения Уголовного кодекса). Но методами вековой давности, когда против хунхузов предпринимались карательные экспедиции (одну из них в свое время возглавлял Владимир Арсеньев), эту проблему уже не решить.
Кроме того, специалисты считают, что техника и в КНДР не стоит на месте. Северокорейские шаланды образца 2019 года, какими бы примитивными и ненадежными они ни казались, когда мы их видим выброшенными на берегу, они все равно надежнее и мореходнее, чем те посудины, на которых северокорейские рыбаки ходили в море лет 20 назад.
Набеги на экономзоны России и Японии теперь и технически возможны, и экономически выгодны. И люди на шхунах прекрасно знают, где они находятся, что делают и как это называется. Они понимают, что браконьерствуют, особых комплексов по этому поводу не испытывают и готовы применять силу для того, чтобы добыть вожделенную рыбу - источник определенного благополучия для них самих и для их семей. То обстоятельство, что лов идет в экономической зоне других государств, ни в малейшей степени не смущает северокорейских рыбаков.
И это обстоятельство крайне беспокоит российских дипломатов. В своем интервью первому заместителю генерального директора ТАСС Михаилу Гусману посол РФ в Пхеньяне Александр Мацегора о ситуации с браконьерством высказался вполне прямолинейно. «В последнее время сложилась нетерпимая ситуация с незаконным промыслом, осуществляемым северокорейскими рыбаками в наших водах, и я очень хорошо понимаю возмущение жителей Приморья по этому поводу.
Наше посольство непосредственно задействовано в урегулировании данной проблемы, мы поддерживаем очень плотный контакт с представительством МИД во Владивостоке, которое подпитывает нас информацией фактически в онлайновом режиме.
На нас напрямую выходят приморские СМИ, в том числе «Общественное телевидение Приморья» - его, прямо скажем, ошеломляющие сюжеты с сотнями северокорейских баркасов у наших берегов мы записываем и показываем корейским коллегам. По этой проблеме я встречался с руководством МИД и Минрыбхоза КНДР, обратился даже в Центральную прокуратуру с требованием принять меры и наказать виновных в организации незаконного промысла.
Действовать сейчас в первую очередь должна, конечно, корейская сторона - только ей по силам не допустить новых попыток несанкционированных заходов судов под флагом КНДР в российские воды. Но и мы готовы подключиться и работать с коллегами самым плотным образом - у нас есть достаточно полная информация о схемах, применяемых организаторами преступного лова. Рассчитываем, что уже в самое ближайшее время представители всех компетентных ведомств двух стран соберутся вместе, чтобы найти пути решения этой проблемы и согласовать совместные мероприятия по ее урегулированию. Она не должна омрачать двусторонние отношения».
Владимир Ощенко,
Владивосток,
специально для «Новой газеты».
«Новая газета во Владивостоке», №515, 24.10.19
* Хунхузы - члены организованных банд, действовавших в Маньчжурии, а также на прилегающих территориях российского Дальнего Востока, Кореи и Монголии во второй половине XIX - первой половине XX века. В широком смысле- любой преступник, промышляющий разбоем. На территории России под хунхузами подразумевались исключительно этнические китайцы, составлявшие абсолютное большинство членов хунхузских бандитских группировок. Впрочем, их жертвами даже на российской территории было также в основном мирное китайское и маньчжурское население. На более позднем этапе в состав шаек входили представители разных национальностей, которых соперничающие китайские банды начали использовать для сведения счетов между собой.
