 |
| Михаил Шолохов |
| |
А свой 61-й день рождения в 1966 году автор «Тихого Дона» встретил в Японии, куда отправился почти на месяц. И туда и обратно Михаил Шолохов ехал через Хабаровск. Прилетел он в наш город из Москвы в пасмурный день 6 мая.
За год до этого Шолохов получил Нобелевскую премию по литературе «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время». А буквально за месяц до своей дальневосточной поездки в апреле 1966-го писатель на XXIII съезде КПСС под бурные аплодисменты делегатов заклеймил позором своих коллег по цеху Даниэля и Синявского.
«Попадись эти молодчики с черной совестью в памятные 20-годы, когда судили не опираясь на строго разграниченные статьи уголовного кодекса, а руководствуясь революционным правосознанием… Ох, не ту бы меру наказания получили бы эти оборотни! А тут, видите ли, еще рассуждают о суровости приговора! Мне еще хотелось бы обратиться к зарубежным защитникам пасквилянтов: не беспокойтесь, дорогие, за сохранность у нас критики. Критику мы поддерживаем и развиваем, она остро звучит и на нынешнем нашем съезде. Но клевета - не критика, а грязь из лужи - не краски из палитры художника!»
Эту речь на коммунистическом съезде в несколько иной интерпретации Михаил Шолохов, добавив вроде бы еще и слово «отщепенцы», изложил в мае того же года на встрече с хабаровской общественностью в здании Дома краевого политпросвещения, что на Ленина, 24.
Надо сказать, что в этот период писатель, можно сказать, прекратил свою литературную деятельность, и трудился практически лишь над единственным своим произведением - эпическим - «Они сражались за Родину» [Есть версия, что Андрей Платонов (Климентов) в качестве литературного «негра» написал за Шолохова «Они сражались за Родину». см. Зеэв Бар-Селла (В.П. Назаров). Литературный котлован. Проект «Писатель Шолохов». - М.: РГГУ, 2005. - 464 с. Также см. Корниенко Н.В. Сказано русским языком… Андрей Платонов и Михаил Шолохов. - М.: ИМЛИ-РАН, 2003. - 536 с. - Ред.].
Этот роман задумывался как трилогия. Автор начал его писать в первые годы Великой Отечественной, и даже опубликовал отрывки. Еще небольшой кусок был написан после войны, в 49-м. А затем - долгое молчание.
Только в 1969 году вышли в свет еще несколько глав. Многие известные советские писатели говорили, что силой характера образов и реализма роман «Они сражались за Родину» мог превзойти даже «Тихий Дон», на лаврах которого в общем-то и почивал всю оставшуюся жизнь гений-самоучка с четырьмя классами гимназического образования.
Биографы писателя уже после его смерти рассказывали, что Шолохов все же дописал роман и отдал его почитать тогдашнему генсеку ЦК КПСС Леониду Брежневу, которому это сочинение крайне не понравилось. Тогда автор попросту сжег рукопись.
Правда это или вымысел, нынче сложно сказать. Однако именно в Хабаровске на вопрос из зала о дальнейшей судьбе произведения Михаил Шолохов ответил, что закончит первую часть трилогии «в этом году», то есть, в 1966-м.
А еще в нашем городе до его посещения Михаил Александрович знал двух людей: писателя Александра Грачева - своего донского земляка, и краеведа-охотоведа Всеволода Сысоева. О последнем Шолохов даже два раза спрашивал у сопровождавших его партийных руководителей, мол, где Сысоев, будет ли он на встрече. Всеволода Петровича, конечно, сразу же пригласили.
Любопытно, что, общаясь с этим хабаровским краеведом, маститый и «истинно советский» писатель Шолохов, естественно, не мог знать, что Сысоев через пару лет выступит в защиту двух чешских автопутешественников, которые будут резко критиковать советское правительство за ввод войск в Чехословакию в 1968 году. Всеволод Петрович, говорят, даже написал по этому поводу письмо Брежневу. Тогда это было равносильно чуть ли не государственной измене. Что уберегло хабаровчанина Сысоева от статуса «диссидента», одному богу известно. Наверное, природная аполитичность таежника?
А вот сам Михаил Шолохов через семь лет после своего дальневосточного вояжа вместе с группой советских писателей поставил свою подпись под письмом в газету «Правда» от 31 августа 1973 года, в котором были подвергнуты обструкции Александр Солженицын и Андрей Сахаров.
Интересно, что именно Солженицын через год после этого письма в числе прочих «шолоховедов» поставил под сомнение авторство «Тихого Дона»[*- Ред.]. Александр Исаевич повторил попросту давнее обвинение Шолохова в том, что он заимствовал роман у писателя Федора Крюкова, умершего в 1920 году [Солженицын не обвинял, а лишь высказал сомнение в авторстве, написав в 1974 г. предисловие «Невырванная тайна» к книге «Стремя «Тихого Дона» на 9 страницах. А в качестве подлинного автора «Тихого Дона» израильский лингвист Зеэв Бар-Селла (Назаров) называет донского литератора Вениамина Краснушкина (псевд. Виктор Севский). Бар-Селла сформулировал вывод, что рукописи были изготовлены Шолоховым только в 1929 году, специально для комиссии по изучению обвинений Шолохова в плагиате. - Ред.].
Иные «исследователи» называли в качестве автора некоего есаула Родионова. Затем в числе «авторов» возникли персоны писателя Голоушева, издавшего сборник очерков под названием «Тихий Дон» и… автора «Железного потока» Александра Серафимовича [А.С. Попов], которого даже подозревали в том, что он настоящий отец Шолохова. Было и еще несколько версий.
И только в 1999 году удалось разыскать рукописи первых книг «Тихого Дона». Все это время они находились у вдовы друга Шолохова, сельского литератора Василия Кудашева, умершего в немецком плену. Женщина же утверждала, что рукопись утеряна при переездах [В шестидесятые годы трижды выходили книги, где были опубликованы документы, в которых речь идет именно об этих рукописях**. Также цитирует черновики рукописи Шолохова уже Якименко Л. Г. Творчество Шолохова: Монография. - М.: Сов. писатель, 1964. - 856 с. - Ред.].
Лишь после ее смерти, когда все имущество перешло к наследникам, рукопись удалось отыскать и выкупить за большие деньги [50 тыс. долларов США], благодаря решению тогдашнего премьер-министра РФ Владимира Путина. Была проведена экспертиза авторства - графологическая, текстологическая и идентификационная.
В тех самых рукописях было 885 страниц. Большая часть из них были написаны рукой Шолохова, а 280 набело переписаны женой писателя и ее сестрами. Таким образом, вопрос с авторством «Тихого Дона» нынче решен окончательно и бесповоротно.
Почему в 1974 году к грязному потоку обвинений Шолохова в плагиате примкнул именно Солженицын, к тому времени, также получивший Нобелевскую премию по литературе, остается только догадываться.
Интересно, что Александр Исаевич тоже был в Хабаровске, летом 1994-го, когда возвращался в Россию из долгой эмиграции. И его, почти также как Михаила Александровича встречали всем миром, будто мессию. Правда, улицы Шолохова в Хабаровске нет, а - Солженицына есть, хотя и небольшая. Такой вот небольшой исторический штрих.
Андрей Мирмович
[*D* [Медведева-Томашевская И.Н.] Стремя «Тихого Дона». Загадки романа/ Пред. А. Солженицына. Невырванная тайна. - Париж: Ymca-Press, 1974. - 196 с.
**Бушин В.С. Гении и прохиндеи. - М.: Изд. Алгоритм, 2004. - 512 с., ил. (История России. Современный взгляд)]
* * *
Встречи с Шолоховым на Дальнем Востоке Федора Куликова (Из дневника журналиста)
Михаил Шолохов в Хабаровске и Грачевке на рыбалке
Ранним утром пятого мая 1966 года мне позвонили в редакцию краевой газеты «Тихоокеанская звезда» из крайкома партии и сказали:
- Завтра в 11 часов 30 минут утра будем встречать Шолохова, он остановится в Хабаровске проездом в Японию всего на несколько часов…
Были предупреждены писатели и журналисты, представители радио, телевидения и студии документальных фильмов. Все готовились к встрече с М.А. Шолоховым с высоким душевным подъемом. Многие журналисты накануне встречи с великим писателем продумывали, какие задать ему вопросы, какие выбрать точки в аэропорту для наиболее выразительных фото- и киносъемок.
- Понимаешь, - признался Г. Хренов, фотокорреспондент ТАСС, - приходилось мне фотографировать очень высоких государственных деятелей, брал на пленку и королей и шахов, а вот такого человека, как Шолохов…
Поручение - сделать отчеты и репортажи о встрече в аэропорту - было воспринято журналистами как большое к ним доверие. Что касается меня, то я по старой журналистской привычке вооружился блокнотами и авторучками, чтобы записывать все, что покажется интересным, - ведь когда еще приедет к нам в Приамурье Михаил Александрович Шолохов!
И вот мы в аэропорту. Задолго до появления в хабаровском небе (а в этот день оно хмурилось) самолета, на котором прибывает Шолохов, сюда собрались сотни хабаровчан. Когда самолет подрулил к аэровокзалу, первым из него вышел невысокий, коренастый человек с непокрытой седой головой, одетый в легкий, аккуратно сидящий на нем плащ. Он огляделся вокруг, приветливо помахал рукой и по-спортивному легко зашагал вниз по трапу. Это был Шолохов.
Первый секретарь крайкома партии Алексей Павлович Шитиков от имени хабаровчан тепло приветствовал Шолохова, потом представил ему встречающих. С каждым Шолохов здоровался за руку. Рукопожатие у него крепкое, неравнодушное. Глядя на улыбающегося Шолохова, было видно, что он рад встрече с дальневосточниками. Ведь на эту землю он вступал впервые…
Многие поклонники таланта Шолохова пришли встречать его в аэропорт с большими и маленькими букетами цветов, но все они были либо прямо из оранжереи, либо из цветочных магазинов. А писательница Шестакова Юлия Алексеевна, ранее встречавшаяся с Шолоховым, съездила на любимый ею Хехцир, нарвала там белых подснежников, какие на донской земле не растут. И когда у Шолохова и его супруги, Марии Петровны, были уже полные руки цветов, Шестакова поднесла свой букет.
- Вот наши таежные подснежники, Михаил Александрович, - сказала она, приветливо улыбаясь.
- Подснежники?! - переспросил он, метнув острый взгляд на миниатюрный букетик, крепко пожал ей руку и, всматриваясь в ее лицо, спросил: - Как поживаете?
Букетик подснежников из хехцирской тайги оказался для Шолохова сюрпризом, он оставил его в своих руках, передав другие цветы стоявшим рядом с ним дочерям.
Журналисты, фото- и кинорепортеры окружили Шолохова плотным кольцом, оттеснив других встречавших. Журналистам хотелось взять у Михаила Александровича интервью, получить от него ответы на свои вопросы, а что еще лучше - заручиться приветствием читателям, написанным рукой самого автора «Тихого Дона» и «Поднятой целины»…
- Потом, потом, - охлаждая пыл журналистов, отвечал Михаил Александрович, - еще будет у нас для этого время…
Михаил Александрович охотно принял предложение совершить прогулку по Амуру. Сын тихого Дона предпочел всему другому знакомство с великой дальневосточной рекой - Амуром-батюшкой…
…Небольшой комфортабельный теплоход, уверенно рассекая волны могучей реки, взял направление вверх, к тем таежным местам, где множество островов и проток, знаменитые места, так увлекательно описанные в великолепных книгах Владимира Арсеньева «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала» и в книгах других путешественников. А Михаил Александрович эти книги, как он сам говорил, читал и любил, и мечтал о встрече с дальневосточной природой.
В этот полдень небо над Амуром хмурилось, часто моросил дождь. А когда гости поднимались по трапу на теплоходик, он ливанул как следует, подул холодный, пронизывающий ветер. Все собрались в салоне, поснимали с себя плащи и накидки, поудобнее расположились, но чувствовали себя еще стесненно.
Но вот и Шолохов повесил на крючок свой плащ, смахнул с пшеничных усов дождевую капельку, кому-то приветливо улыбнулся, с кем-то запросто заговорил, вытащил пачку папирос и зажигалку, закурил, пустив облачко дыма, и как-то сама по себе, как это облачко дыма, растаяла стесненность между его спутниками. И уж совсем по-домашнему получилось, когда к Шолохову подошла старшая дочь Светлана и торопливо сказала:
- Посмотри, пап, сколько уток. Совсем как у нас на Дону…
И Шолохов, и его спутники быстро повернули голову вправо. Сквозь стекла салона все увидели, как низко над потемневшей рекой одна за другой пролетали стаи уток. Шолохов как-то сразу от всего отключился. Он не мог уже оторвать взгляда от Амура, от его то пологих, то крутых обрывистых берегов, густо заросших тальником.
По мере того как таяла стесненность, люди разговаривали между собой громче, потом начали обращаться с вопросами и к Шолохову, вначале с обычными, традиционными, но и на них Михаил Александрович отвечал не стандартно, а со своим шолоховским юморком, с какой-то одному ему присущей, очень тонкой двусмыслинкой, заставлявшей задуматься.
- Ну как вам наш Амур понравился? - спросил Михаила Александровича писатель Александровский.
- Да уж не сравнишь его с нашим Доном, - живо отозвался Михаил Александрович, спрятав в живых голубых глазах на мгновение промелькнувшую лукавинку.
И мы не знали, как понять его ответ: то ли он похвалил свой Дон, то ли наш Амур. И, заметив наше смущение, Шолохов опять-таки шутливо добавил:
- Ваша река немножечко больше.
Подхлестнутые таким разъяснением Михаила Александровича, хабаровчане наперебой стали рассказывать о достоинствах своей реки, и кто-то даже дерзко заметил, что в Амуре рыбы больше, чем в Дону, за сто видов ее здесь водится… Михаил Александрович с достоинством принял этот вызов и показал свои знания речных богатств, в частности рыбных запасов Амура, не меньше старожилов-дальневосточников.
И вот уже Шолохова окружили плотным кольцом. У всех еще свежо в памяти выступление писателя на XXIII съезде партии. Тогда он здорово заступился за саму матушку-природу. Опять вспомнили и про священный Байкал, и про Волгу, и про Дон, про Азовское море.
Кто-то заговорил о самом близком: о сохранении запасов рыбы в Амуре. Не угрожают ли Амуру стоки промышленных вод Комсомольского целлюлозно-картонного комбината?
- Амуру, говорят бумажники, ничего не угрожает. Возводятся такие очистные сооружения, какие гарантируют стопроцентную безопасность, - пояснил кто-то из хабаровчан.
Шолохов неодобрительно отнесся к такому заявлению.
- Я не пессимист, - сказал он, - а оптимист от природы. Однако я не верю, что есть такая идеальная биологическая очистка, чтоб на сто процентов гарантия была. Отрава может просочиться по пути стока в грунтовые воды…
И долго еще шел разговор о том, что пора уже подумать о крупных мерах по сохранению природных богатств.
Как мы теперь знаем, состоялось постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О дополнительных мерах по обеспечению рационального использования и сохранению природных богатств бассейна озера «Байкал». Да и специальный закон об охране природы действует теперь в нашей стране…
Потом Шолохов вдруг спросил у подошедшего к нему Алексея Павловича Шитикова:
- А что, живет у вас в Хабаровске охотовед Сысоев?
- Живет, - ответил Шитиков, - он директор краеведческого музея.
- Молодой? Охотится?
- Охотится, хотя и не молодой. Бородатый…
Михаил Александрович снова всматривался в амурские дали, где синели крутобокие сопки, а за ними…
- Там, - кивнул Шитиков в сторону ближних сопок, на вершинах которых белел еще не растаявший снег, - начинается наша государственная граница. До нее всего пять-шесть километров…
Шолохова это заинтересовало. Между ними завязался оживленный разговор о советско-китайских отношениях…
Вскоре наш теплоходик мягко ткнулся носом в берег одного из группы Тарабаровых островов. Дождь к этому времени прекратился, но солнце так и не выглянуло. Все сошли по трапу на зеленеющий берег. И Михаил Александрович, и Мария Петровна, и все спутники Шолохова с интересом знакомились с природой амурских берегов. Шолохов по-дружески беседовал с рыбаками.
Седьмого мая утром на встречу с М.А. Шолоховым в Дом политического просвещения пришли сотни людей. На тротуаре, на широком крыльце парадного входа толпились десятки людей, которые искали малейшую возможность проникнуть в помещение. Народу набилось и в зал и на балкон столько, что всем мест не хватило, но те, кому не досталось места, не сетовали на неудобства: не велика беда - постоим!
У многих в руках появились свежие газеты. В них уже были опубликованы информации и фотоснимки о вчерашней встрече в аэропорту, о прогулке по Амуру. Журналистской оперативностью отличился представитель окружной военной газеты «Суворовский натиск» Александр Борисенко. В газете было опубликовано склишированное с почерка Михаила Александровича Шолохова приветственное обращение его к воинам-дальневосточникам:
«Сердечный привет и пожелание здоровья, успехов в службе и всяческого благополучия.
М. Шолохов. 6.5.66. Хабаровск».
Откуда же взялось в газете написанное рукой М.А. Шолохова приветствие, если Шолохов в аэропорту решительно отказался отвечать на вопросы журналистов, отнеся все это на «потом»? Как председатель журналистской организации края, позже я спросил Борисенко: где и когда он получил от Шолохова приветствие? Борисенко улыбнулся, довольный тем, что ему удалось «обставить» всех журналистов.
- Видите ли, - ответил Борисенко, - я узнал, где остановится Шолохов, и «махнул» из аэропорта прямо в его резиденцию. Мне удалось проникнуть внутрь помещения. Там, на втором этаже, в холле, я и «атаковал» Михаила Александровича. Слышал, что он уважительно относится к воинам, и решил воспользоваться этим. Я представился Михаилу Александровичу и подал ему заранее заготовленный текст на бланке «Суворовского натиска». Он взял его, быстро прочел и иронически улыбнулся: «Ну что ж, хорошо». Я думал, что Михаил Александрович согласен с текстом, и подал ему свою ручку, чтобы он его подписал. Но Михаил Александрович вынул из бокового кармана пиджака свой «паркер» и написал в моем блокноте свой текст и сказал: «Ну, теперь вы довольны? Или подправите?» - «Разумеется, доволен», - ответил я и помчался в редакцию. Правда, график выпуска газеты в тот день был несколько нарушен, но на этот раз меня не ругали за некоторую задержку информации…
М.А. Шолохов человек аккуратный. Вместе с первым секретарем Хабаровского крайкома партии А.П. Шишковым и секретарем правления Союза советских писателей К.В. Воронковым он пришел в Дом политпроса пораньше назначенного времени, чтобы, упаси боже, люди не ждали его.
До начала встречи оставалось еще несколько минут, и Михаил Александрович поискал кого-то глазами и вдруг спросил:
- А что, не придет сюда охотовед Сысоев?
О Сысоеве Михаил Александрович спрашивал уже во второй раз. Я вышел в фойе. Вместе с Александром Грачевым мы быстро разыскали В.П. Сысоева и вошли с ним в комнату за сцену.
Сысоев давно уже был заочно знаком с Шолоховым. Посылал ему свои книги и получал от него письма и телеграммы. Первая такая телеграмма пришла из Вешенской в Хабаровск около двадцати лет назад: «Книгу получил. Сердечное спасибо. Шолохов». Потом Сысоеву стало известно, что его книга «Охота в Хабаровском крае» была Михаилом Александровичем с интересом прочитана, и Сысоев отправил в Вешенскую свою вторую книгу - «Тигроловы». И снова теплая ответная телеграмма: «Книгу получил. Благодарю. Шлю добрые пожелания. Обнимаю. Шолохов». Страстный охотник и рыболов, Шолохов не пропускал таких книг, которые открывали перед ним охотничьи просторы необъятной Родины.
И вот теперь должна состояться очная встреча В.П. Сысоева с М.А. Шолоховым, которого Сысоев обожал со своих студенческих лет. Грачев подошел к Шолохову и что-то ему тихо сказал. Михаил Александрович оживился, взглянув на подходившего к нему человека. Уж очень заметным оказался этот человек. Высокого роста, с красивой, окладистой бородой, правильными чертами лица, внимательными, цепкими глазами, отливавшими голубизной. Михаил Александрович первым подал Всеволоду Петровичу Сысоеву руку.
- Так вот вы какой, охотник на медведей и тигролов, - ласково сказал Шолохов и улыбнулся. - Здравствуйте! А я вас таким и представлял.
- Здравствуйте, дорогой Михаил Александрович, - взволнованно сказал Сысоев. - Пригласил бы вас на ловлю тигров, да боюсь, устарели мы с вами для такого развлечения.
Шолохов хитровато прищурил свои живые глаза, веселые морщинки лучиками побежали от них куда-то к посеребренным вискам.
- Поди уж и не осталось у вас тигров-то, - сказал он насмешливо, - всех перебили или живьем повыловили…
- Да есть еще маленько, - скромно возразил Сысоев, - если сядем на вертолет, всего через час в тигрином царстве очутимся.
- Ну, если так, - сказал Шолохов, - пусть тигры еще поживут. А то всех выловим, тигроловы безработными останутся.
На этом первый разговор М.А. Шолохова с охотоведом, писателем и директором Хабаровского краеведческого музея В.П. Сысоевым оборвался. Шолохова пригласили на сцену. Появление его на сцене было встречено шквалом аплодисментов. Люди бурно выражали свое уважение и любовь к великому писателю. Михаил Александрович не пошел на трибуну, а стал говорить с места о себе, о целях поездки на Дальний Восток.
Хабаровчане внимательно слушали Михаила Александровича. Они видели в нем не только большого писателя, но и члена Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, депутата Верховного Совета СССР.
Начало своеобразной пресс-конференции было положено пятью вопросами. На первый - «Какова цель вашей поездки в Японию, что вас прежде всего интересует в этой стране?» - Михаил Александрович ответил:
- Я еду в Японию впервые, по приглашению Ассоциации японских писателей. В Японии не раз издавали мои книги: «Тихий Дон» - двадцать раз, «Поднятую целину» - восемнадцать. Издавали и другие произведения. Вот они и пригласили меня к себе. Еду я со всей семьей. В Японии меня многое интересует, хочу познакомиться там с писателями, с работниками культуры. Отчасти интересует меня и сельское хозяйство. Посмотреть чужое никогда не вредно…
Михаил Александрович поделился впечатлениями о своей недавней поездке в скандинавские страны. Там он знакомился прежде всего с тем, что ему близко, встречался с писателями, беседовал с ними на профессиональные темы.
Как птицы стаями, полетели в президиум со всех концов зала записки. Их было столько, что на все невозможно было ответить.
- Как вы смотрите на то, что нынче не ежегодно присуждаются Ленинские премии в области литературы?
Михаил Александрович задумывается, потом отвечает:
- Да, принято такое решение, и с этим надо согласиться. Это, по-моему, закономерно. Не каждый год рождаются достойные произведения.
Михаил Александрович замолкает, и председательствующий говорит:
- А далее несколько записок с традиционным вопросом: «Как вам понравился наш Хабаровск?»
Этот вопрос встречается оживленным шумом всего зала.
- Могу сказать, - отвечает Шолохов. - С городом ознакомился бегло. Имею лишь первое впечатление. А первое впечатление, говорят, самое верное! Замечательный у вас город, честное слово! Тут мне подсказали (Михаил Александрович кивает на членов президиума): «У нас народ хороший». Вот я и говорю: если был бы плохой народ, хорошего города не было бы…
Эти слова встречаются взрывом веселого смеха и звонкими аплодисментами. Очередной вопрос:
- Михаил Александрович, вы обещали побывать в Комсомольске. Не сможете ли это сделать на обратном пути из Японии?
Шолохов:
- Во всяком случае, постараюсь…
В некоторых записках Шолохова спрашивают, как он относится к переложению его произведений на музыку.
- Отрицательно, - отвечает Михаил Александрович. - Оперы мне не нравятся. Вспомните сами, что происходит на сцене в «Поднятой целине», когда секретарь райкома поет: «Ложи на стол свой партбиле-ет». - И Шолохов неожиданно потихоньку воспроизводит это место из арии, вызывая взрыв смеха. Потом Михаил Александрович добавил: - И все же за переложение «Тихого Дона» на музыку досталось, разумеется, не мне, а композитору Дзержинскому…
- А кто вам больше нравится в роли Аксиньи: Цесарская или Быстрицкая?
- Обе Аксиньи хороши, каждая по-своему. Думаю, что вы с этим согласитесь. А впрочем, выбирайте, какая вам больше нравится…
И снова смех и аплодисменты. В каждом ответе Михаила Александровича - присущий ему юмор.
Зачитывается новый вопрос: «Как вы относитесь к экранизации ваших произведений?»
Шолохов:
- Мне кажется, что наиболее удачная - «Судьба человека».
Кто-то интересуется состоянием здоровья М.А. Шолохова. И тут он сказал весело, с молодой задоринкой:
- На ваш вопрос присутствующий здесь командующий округом генерал Павловский наверняка ответил бы так: «Годен к строевой службе!»
Кто-то просит:
- Прочитайте что-нибудь из своих произведений.
Шолохов:
- Зачем же читать отрывок? Хотите, я прочту вам весь «Тихий Дон»?..
Смех и оживление в зале.
Ну кто же из хабаровчан не хочет узнать мнения Шолохова о дальневосточной литературе. Его спрашивают: следит ли он за ней? Михаил Александрович готов ответить и на этот вопрос:
- Ваша литература хорошая, и развивается она по правильному руслу. Есть одаренные люди и среди молодых, и среди старшего поколения. Мы ждем от них добрых дел. Сейчас у нас еще недостает талантливых произведений. Я оптимист от природы и думаю, что это временная нехватка. Вот еще года два-три - и дело пойдет. В том числе и дальневосточные писатели свое слово скажут.
- Какие главные проблемы стоят сегодня перед писателями? - спрашивают Михаила Александровича.
- Писать хорошие книги, - под общее оживление зала говорит Шолохов.
Отвечая на записки, М.А. Шолохов осудил отщепенцев, клевещущих на советскую действительность, на все, что близко и дорого нашему народу.
Наконец, ответы на записки исчерпаны. Михаил Александрович благодарит присутствующих за теплый прием и внимание. Всех интересует: задержится ли Михаил Александрович в Хабаровске на обратном пути из Японии?
- Да, - отвечает Шолохов, - я рассчитываю побыть в Хабаровске и, если хабаровчане захотят, я готов с ними встретиться еще
Эти слова писателя воспринимаются восторженно.
…В тот же день М.А. Шолохов и сопровождающие его лица отбыли поездом в Находку, откуда теплоходом «Байкал» направились в Японию.
Мы, журналисты, следили за поездкой Шолохова по Японии. Слушали сообщения об этом по радио, читали короткие сообщения ТАСС и более пространные - специального корреспондента «Правды» Ю. Лукина.
Японская газета «Майнити» писала в те дни: «Михаил Шолохов завоевал широчайшую популярность у японских читателей своими романами «Тихий Дон» и «Поднятая целина». Поэтому множество людей горит сейчас желанием хоть раз увидеть великого писателя».
«Майнити» - старейшая газета Японии. Она издается с 1872 года в Токио. Тираж ее - пять миллионов экземпляров. Группа советских журналистов, в том числе и автор этих строк, посетила редакцию «Майнити» в июне 1969 года, почти на три года позже посещения Японии М.А. Шолоховым, но в редакции очень живо вспоминали об этом огромном событии в культурной жизни Японии. Член федерации «Майнити» Отару Кобаяси, генеральный директор английского издания газеты Дзэнатиро Ватанабе и другие японские журналисты рассказывали нам, какой «бум» вокруг поездки Шолохова по Японии поднялся в газетном мире. Тут уж вовсю действовал принцип конкуренции: кто скорее и кто подробнее, интереснее сообщит о встречах М.А. Шолохова с японскими читателями. Дзэнатиро Ватанабе сказал нам, что тираж многих газет, в том числе и «Майнити», как дневного, так и вечернего, и английского издании, увеличивался в те дни на сотни тысяч экземпляров.
24 мая 1966 года Михаилу Александровичу исполнился шестьдесят один год. Этот день застал его в Токио. Знаменательное событие не осталось незамеченным общественностью японской столицы. Ассоциация японских писателей устроила прием в честь именинника. На прием пришли именитые писатели Токио. От имени Ассоциации японских писателей М.А. Шолохова приветствовал ее руководитель Фумино Нива. Он сообщил, что семь крупных японских издательств неоднократно переиздавали книги Шолохова миллионными тиражами.
Как сообщала 29 мая «Правда», перед возвращением на Родину на завершающей пресс-конференции Михаил Александрович сказал:
- Я очень благодарен за ту теплоту сердец, которую я ощутил, общаясь с моими японскими читателями. Всем им желаю самого лучшего. Прошу поверить, если я говорю добрые слова привета читателям всей Японии, то не по обязанности уезжающего, не из приличия, а совершенно искренне, от души, от сердца.
И снова нам выпал счастливый день встречи с Шолоховым. Но это был уже не хмурый и сырой день, как 6 мая. Теперь над Хабаровском было безоблачное небо и сняло солнце. К полудню на железнодорожном вокзале собрались сотни людей, и почти все с букетами цветов. Кое у кого была даже не совсем еще распустившаяся пахучая амурская сирень.
Поезд тихо подошел к вокзалу и остановился. Пионеры с букетами таежных цветов восторженно побежали к вагону, на который указала им вожатая. На ступеньках вслед за проводником показался Шолохов. В Японии лицо его загорело, и от этого глаза стали еще голубее. Первым приветствовал писателя А.П. Шитиков.
- Ну, как доехали, Михаил Александрович? - спрашивает он, пожимая руку Шолохову. - Надеюсь, все здоровы?
- Все в порядке, Алексей Павлович, - отвечает Шолохов, - доехали хорошо и также многое успели увидеть вашенского через окна вагона…
Шолохова обступили плотным кольцом, и первыми были ближе всех к нему, конечно же, пионеры. Но вот Шолохов начинает узнавать среди встречающих своих хабаровских знакомых, заметил Всеволода Петровича Сысоева и потянулся к нему.
- Ну как, успел сходить в тайгу? - спросил он. - Как ваше здоровье?
Потом к Шолохову подошли секретарь Хабаровской писательской организации Виктор Николаевич Александровский, редактор журнала «Дальний Восток» Николай Митрофанович Рогаль, писатель Александр Матвеевич Грачев, другие писатели и журналисты. Всем хотелось узнать хотя бы немного о поездке Шолохова в Японию.
- Вот освежимся хабаровским воздухом, - улыбнулся Михаил Александрович, - а потом уж и поговорим…
На этот раз из-за еще более короткого времени пребывания в Хабаровске, чем это было в начале мая, Шолохову, как говорится, была предоставлена «полная свобода действий».
- И хорошо, - согласился он, - поедем сейчас в гостиницу, там и договоримся, чем и как нам лучше заняться до отлета в Москву…
До отлета оставалось всего семь часов. Как их провести наиболее целесообразно? Решили так: после короткого отдыха группе писателей и журналистов Хабаровска по приглашению Михаила Александровича собраться в зале гостиницы «Центральная».
- Как вам понравилось в Японии, Михаил Александрович? - спросили мы у Шолохова.
Михаил Александрович ответил, что простой народ Японии открыто борется за мир, против повторения Хиросимы и Нагасаки…
Писатели попросили Шолохова поподробнее рассказать о японских литераторах, с которыми ему довелось встретиться.
- Это большой вопрос, - ответил Михаил Александрович, - и в двух словах сказать об этом невозможно. Но что тут отрадно, - в японской литературе в последние годы заметно полевение. И это, на мой взгляд, закономерно. К японскому народу, - подчеркнул Михаил Александрович, - у нас доброе отношение. И мне думается, что японская литература сейчас на подъеме. Радует рост молодых японских литераторов, литературной смены…
Заканчивая свой короткий рассказ о поездке по Японии, Шолохов сказал, что у него осталось хорошее впечатление о ее простых людях, их трудолюбии…
После этой встречи Михаил Александрович и члены семьи посетили краеведческий музей.
В музей В.П. Сысоев вводил Шолохова и его семью как в храм бесценных сокровищ. Михаил Александрович пожелал осмотреть отдел природы. Директор музея обращал внимание высокого гостя на главные особенности дальневосточной природы, все время помня, что перед ним страстный охотник и рыболов. Когда гости подошли к разделу, где были представлены чучела таежных обитателей - медведей, кабанов, оленей, коз, тигров, - Сысоев сказал:
- Приамурская охота вам бы, Михаил Александрович, понравилась. Дикое приволье. Тут и леса никогда не рубленные, и луга невыкашиваемые есть. Деревья у нас растут такие, что спилить невозможно. И несмотря на то что зимой ртуть хоть ножом режь - виноград дикий растет, и вино из него не хуже цимлянского. Но самое интересное - это наши охотники-тигроловы. Берут тигра живьем так же ловко и просто, как Григорий Мелехов на коня вскакивает…
Это сравнение вызвало улыбку на лице М.А. Шолохова, который внимательно рассматривал экспонаты и слушал пояснения директора музея.
Михаил Александрович задержался возле здоровенных амуров, сазанов, заспиртованных в огромных стеклянных банках, и сказал:
- Таких крупных сазанов у нас в Дону пока не водится…
Шолохов спрашивал, как поставлена спортивная охота и не выбиваются ли редкие звери, может, некоторых из них надо пощадить…
После часовой экскурсии В.П. Сысоев пригласил гостей в свой кабинет. Там он подарил Шолохову женьшень, найденный им в отрогах Сихотэ-Алиня.
- Это наша семейная реликвия, - сказал Сысоев, - и мы от всей души вам преподносим этот корень жизни…
Шолохов стал отказываться от такого дорогого подарка:
- Мне он пока ни к чему. Отдайте тому, кто в нем нуждается…
И мне вспомнилось, как накануне шестидесятилетия М.А. Шолохова писатель А.М. Грачев (уроженец донского хутора Меркуловского) тоже предлагал своему земляку целительные снадобья, пользование которыми укрепляет здоровье, продлевает жизнь человеку. А жизнь такого человека, как Шолохов, кому не дорога?! «Если регулярно пить женьшень или элеутерококк, - писал Шолохову Грачев, - то можно продлить жизнь до ста лет…».
Шолохов, всегда иронически относящийся к пожеланиям в его адрес, не изменил себе и на этот раз: «Все это добро оставьте себе. Я не такой эгоист, чтобы въедаться в чужой век. Что касается знаменитых амурских карасей, то это - с превеликим нашим удовольствием…».
И вот М.А. Шолохову преподносится натуральный женьшень.
- У нас, дальневосточников, - пояснил Сысоев, - существует такой обычай - преподносить дорогому гостю женьшень, как символ процветания и благополучия. И я следую этому обычаю…
Михаил Александрович с благодарностью принял из рук Сысоева женьшень и тут же передал его Марии Петровне.
В подарок Шолохову было вручено и огромное живописное полотно - картина «Амур», принадлежащая кисти художника А. Федотова.
- Это вам на память о посещении Приамурья, - сказал Сысоев, - таково совместное решение художественного и краеведческого музеев…
Шолохов был доволен подарком, поблагодарил за него от всего сердца, но тут же сказал:
- Дома хранить такую картину грешно. Там ее мало кто увидит. Разрешите мне выставить эту картину в Вешенском филиале краеведческого музея…
В книге почетных посетителей Михаил Александрович написал: «Сердечно благодарен В.П. Сысоеву - хранителю и умножителю богатств Хабаровского края - за возможность ознакомления с экспонатами музея, собранными любовно и умело. М. Шолохов. 31.5.66 г.».
По пути в гостиницу Шолохов обратился к сопровождавшим его хабаровским спутникам с просьбой не провожать его в аэропорт.
- Ну что ж, Михаил Александрович, - отозвался Сысоев, - не смею вам перечить. Дозвольте мне обнять вас на прощание…
И все-таки в аэропорту собралось много провожающих. Я подал Михаилу Александровичу книгу. Еще в гостиничном номере было условлено, что он подпишет одну из своих книг для «Тихоокеанской звезды», но под руками тогда ни одной его книги не оказалось… Захлопнув книгу, он подал ее мне. Я поблагодарил, но постеснялся сразу же открыть книгу и прочитать, что он написал. Только тогда, когда Шолохов сел в самолет, я раскрыл книгу и прочел: «Тихоокеанской звезде» с приветом и добрыми пожеланиями труженикам пера. М. Шолохов. 31.5.66».
…Прошли месяцы после товарищеских встреч с Шолоховым. Но нити, связывающие Михаила Александровича с хабаровчанами, не порывались. То один, то другой писатель-дальневосточник посылает ему свою новую книгу, как своеобразный отчет о творческой работе.
Послал свою новую книгу Михаилу Александровичу и В.П. Сысоев с приглашением еще раз приехать на Дальний Восток. Шолохов откликнулся на письмо Сысоева. Он не пишет ответов на машинке. Он терпеть не может казенных бумаг. Красивый характерный шолоховский почерк:
«Дорогой Всеволод Петрович! Ваше письмо не застало меня дома два м-ца провел в Казахстане и только сейчас удосужился Вам ответить. Прошу извинения. Не знаю, удастся ли в будущем году побывать на Амуре, но с радостью снова поглядел бы на него. За приглашение спасибо. Края амурские очень мне пришлись по душе! Обнимаю Вас и желаю Вам всего самого доброго. Наши все Вам кланяются. М. Шолохов. 24.12.66. Ст. Вешенская».
Еще большую радость Сысоеву доставила присланная ему рекомендация для вступления в Союз советских писателей. Вот ее текст:
«Рекомендация. Сысоев В.П. может быть принят в члены ССП. Написанные им книги - лучшее поручительство. М. Шолохов. 24.12.66».
Такая высокая оценка вдохновила Сысоева на новый труд. В 1974 году вышла его книга «Удивительные звери» и сразу же нашла своего массового читателя…
Мне хотелось бы закончить эти скромные заметки-воспоминания о пребывании Михаила Александровича Шолохова в нашем Приамурском крае словами Семена Михайловича Буденного, который служил в молодости у нас на Дальнем Востоке. Эти слова им были сказаны в одном из посланий М.А. Шолохову: «Пиши, живи, да так, чтобы до ста лет не стареть».
Федор Георгиевич Куликов,
14-й и 18-й главный редактор газеты «Тихоокеанская звезда» с 1952-го по 1956-й, а затем с 1965 по 1973 год.
