 |
| Олег Кожемяко |
| |
Интервью главреда Sakh.com с губернатором Сахалинской области Олегом Кожемяко состоялось в воскресенье 13 декабря. На будний день согласовать встречу не получалось около месяца: бешеный график главы региона никак не вмещал хотя бы двухчасовой разговор. В итоге наша беседа длилась четыре часа, и если бы не мои билеты на «Агату Кристи», была бы еще дольше.
Отвечает Кожемяко откровенно, не задумываясь, и что интересно - до интервью ни он сам, ни его пресс-служба не попросили предварительного ознакомления с вопросами, что в современной информационной ситуации, поверьте, нонсенс. Не претерпел серьезных правок и конечный текст.
Кстати, сама дата по ходу интервью натолкнула еще на несколько тем: 13 декабря исполнилось ровно три месяца с момента избрания Олега Кожемяко на пост губернатора. Таким образом, в этот день мы подводили итоги его первого официального квартала.
- Нельзя скакать с одного на другое, хотя сразу о многом хочется спросить. Например, стулья у вас новые, я заметила. Симпатичные. И шторы у вас тоже новые.
- Немного сменил антураж. Здесь был красный ковролин, красная мебель, бордовые шторы - такая обстановка, знаете, как в сигарной комнате. Очень она на меня давила. Во-первых, я сразу отказался от ковролина - это не гигиенично.
А во-вторых, поступили просто: из того кабинета (в первом здании правительства - прим. Sakh.com) перенесли мебель, люстры и таким образом изменили обстановку. Стало светлее, а я люблю, когда много света. А то стал замечать, что теряю зрение: очень темно было. Единственное, что заменили на новое, это паркет.
- Ладно, начнем с начала. Вспомните тот момент, когда вас только назначили на Сахалин. Как вы себя чувствовали? Вы ходили по улицам пешком, общались с людьми, сахалинцев это удивляло. А у вас какими были первые впечатления?
- Вы знаете, я могу сравнивать людей, потому что много где работал. И могу сказать, что люди мне понравились. Сахалинцы - открытые, в большей степени доброжелательные и действительно понимают те трудности, которые можно преодолеть, исходя из наших возможностей.
В первую очередь, я обратил внимание на то, что в Южно-Сахалинске много неустроенной городской инфраструктуры. Где-то неприбранные тротуары, где-то масса снега на пути у прохожих. Рядом с памятником, допустим, целые горы. А снег тогда еще с песком был, то есть стоят такие серые сугробы…
Я попал на остров в самое неприглядное время, когда все тает, и весна показывает, кто куда ходил и что бросал. Я посмотрел бюджет и удивился: при таком нормальном бюджете стоит, наверное, большее внимание уделять благоустройству. Ведь люди сталкиваются с этим каждый день.
Тогда мы сразу встретились с мэром и пришли к тому, что без работ по благоустройству, без нормальной системы уборки снега мы здесь ничего не сдвинем. Как бы эта задача не казалась кому-то чересчур мелкой: губернатор и такой ерундой занимается. Нет, конечно, можно через это перешагнуть и «глобалить» по проектам, а за спиной у тебя будет куча грязи.
Сахалин - это один из самых бурно развивающихся регионов России, и к нему приковано самое пристальное внимание. Но впечатление он производит иное.
Поэтому на городское благоустройство сегодня тратится много сил, и мы взяли это в качестве основной задачи - попытаться навести порядок во дворах, на дорогах. Сделали комплексный транспортный план для Южно-Сахалинска, будем его реализовывать в течение ближайших двух лет.
Я думаю, это позволит снять напряжение в части организации движения. Может, где-то будет развязка, может, светофор, переход - это нам специалисты подскажут. У нас нет активных зон для отдыха горожан. Пешеходных зон, где можно было пройтись, потусоваться, заглянуть в кафе.
- Что-то вроде Арбата.
- Да, вроде Арбата. У нас этого не хватает. Поэтому мы озадачили умные, светлые головы, чтобы нам подсказали какие-то решения. Вот сейчас они думают, наверное, что-нибудь придумают. Конечно, за этим будут идти большие деньги.
Вот, например, в парк мы пригласили Ольгу Захарову - ведущего специалиста России по паркам. Она сделала парк Горького, другие парки в Москве возглавляла. Сейчас Захарова готовит концепцию развития для нашего учреждения.
Конечно, это все недешево. Но мы понимаем, что иногда нужно вложиться. Деньги ведь тоже могут обесцениваться. Через пять лет никто не вспомнит, какая была цена, как мы не вспомним, сколько стоила колбаса 15 лет назад. А парк останется местом притяжения для горожан. Такая наша задача.
Это и к другим городам относится: везде идут большие стройки, очень много вкладывается в социальную инфраструктуру. Каждый район имеет по два миллиарда инвестиционных средств. И в то же время - ноль на простые вещи: ремонт тротуаров, дорог, дворов. Как-то это негармонично.
Мы здесь немного подправили: давайте двигаться спокойно, не галопом. У нас не стоит задача построить быстрее и как можно больше. Нужно построить качественно и чтобы людям было комфортно. Чтобы садик был вовремя открыт, чтобы дом нравился тем, кого туда переселяют.
Сейчас, я думаю, ситуация в районах нормализовалась. Главы могут спроектировать уже не просто двор, а провести комплексные работы по благоустройству, обновить крышу, фасад. Установка такова: каждый второй двор должен был обеспечен детской площадкой, каждый пятый - малой архитектурной формой, каждый десятый - спортивным кортом.
Сейчас в районах можно делать проекты уже целых кварталов. В итоге там будут и детские площадки для малышни, и футбольные поля, и турники… Время есть. Уже понятно, какие компании надежны, какие нет, кто как летом отработал.
У нас в городах нет архитекторов, это огромная проблема.
- Так взяли же одного в Южно-Сахалинск…
- Молодого этого? Ну что вы, это несерьезно. Сергей Александрович (Надсадин - прим. Sakh.com) ищет кого-нибудь, я ему сказал.
И в Аниве мэр просит архитектора, и в Корсакове, и в Холмске. Вроде деньги есть, куда-то тратим, а общей картинки нет.
Еще люди меня подтолкнули посмотреть на цены. На ту же рыбу. Была большая разница между ценой от рыбака-производителя и ценой в магазине. Да, есть класс людей высокообеспеченных, кому эта двукратная разница погоды не делает, есть средний класс, который также особого внимания не обращает. Но очень много людей живут небогато, на пенсию, тянут внуков… Поэтому этот момент тоже нужно было решать.
- Путем вмешательства в рыночную экономику.
- Но ведь государство должно регулировать…
- Оно, может быть, даже обязано регулировать, но какими методами вы этого достигали? Что вы им сказали, что они вдруг стали продавать дешевле?
- Рыбаки как раз не стали продавать дешевле, рыбаки как продавали, так и продают. Где-то они просто сами вышли на продажи, что сняло посредническую наценку, а где-то сети пошли на то, чтобы торговать с нашей наценкой по общей договоренности. Вопрос-то был больше к посредникам.
Мы стали проводить больше ярмарок, где мог быть представлен сам рыбак. В общем по трем-четырем видам свежемороженой рыбы мы достигли результата. Пока остаются проблемы с переработкой, кулинарией. По этой категории мы цены не удерживаем.
- А морепродукты?
- Да, морепродукты еще можно отрегулировать. У нас креветка и по 400 рублей продается, краб продается. Сейчас во Взморье и Стародубском разрешили - лови и продавай. Здесь еще нужно смотреть, что является основным продуктом питания. На Сахалине это все-таки рыба, в том числе соленая и копченая. Здесь ее любят и много едят.
Особенных результатов мы здесь достичь пока не можем, но в следующем году, возможно, будем делать товарные запасы через какие-то государственные формы и договариваться с предприятиями-переработчиками по установленной цене проводить простую доработку - соление или копчение, и уже торговать с учетом этого. Что-нибудь придумаем.
А с той точки зрения, что кто-то там затрагивал бизнес, препятствовал в чем-то, ограничивал - такого нет.
- Или наоборот, принуждал к чему-то…
- Такого тоже нет. Я говорю: извини, дорогой рыбак, ты же продаешь государственные ресурсы. Если бы ты продавал свой лосось, выращенный в садке, тогда пожалуйста. Мы тебя не ограничиваем в цене, мы просто тебе говорим: пожалуйста, сам торгуй, хотя бы какой-то частью.
Сейчас запустили биржу, стимулируем их, чтобы 30-40-50% рыбы пропускалось через биржу. Это открытость. Мы же не лезем в цены.
- Это неудобно.
- А мы им говорим - приводите своих покупателей, мы не берем залог, уменьшаем проценты, какие проблемы? Тогда это всем понятно, это открыто. Нам нужно видеть хотя бы половину объема, чтобы понимать, где он находится.
Конечно, лучше так: я рыбак, вы покупатель, мы договорились, съездили в Японию, выпили саке, обсудили, все нормально порешали… Но нам нужно идти к другому, государство в любом случае эти процессы не оставит. Надо не заставить, а побудить рыбака ремонтироваться на нашей судоверфи, торговать на бирже, строить флот у нас.
Понятно, что процесс трудный, через боль, через кровь, это дорого, сроки срываются, специалистов нет… Но мы же в нашей стране живем, эти ресурсы нашей стране принадлежат, мы должны думать о своей экономике. Мы же не мешаем никому зарабатывать, но работать и платить налоги нужно здесь.
Есть такая поговорка - прибыль нужно зарабатывать с порядочными людьми. Так вот: порядочным человеком здесь выступает государство. В том плане, что оно дает возможность заработать компаниям, которые пользуются государственными ресурсами: нефтяникам, сырьевикам, рыбакам, лесникам.
- А что касается бюджета? Вы, конечно, знали, что в Сахалинской области огромный бюджет. Не пугали астрономические суммы? Чиновников обычно ругают за две вещи: растрату, когда деньги уходят на сторону, и за неосвоение. Часто на счетах в районах и в областных ведомствах к концу года остаются большие деньги: их попросту не умеют грамотно распределять.
- Не только все это пугало, но и было шоком. Я ведь пришел из субъекта, где бюджет был более чем скромен. Поэтому цены, траты, подходы к распределению средств меня очень удивили. Так страна не живет. Здесь была задача: давайте быстрее все сделаем, быстрее все запустим. При этом совершенно не учитывались никакие риски, качество строек, поэтому когда произошли изменения в банковском секторе, взлетел доллар, подешевела нефть, все это посыпалось.
Посыпалось потому, что строили отложенным платежом, под покупку. Не прямыми конкурсными продажами, когда государство могло бы давать деньги периодически за выполненные работы, а по обязательству выкупить. А подрядчики не могли достраивать, у них не было денег, и государство уже не могло им ничем помочь.
Вообще неправильный был этот механизм - он и конкуренцию ограничивал, и стоимость места в детском саду, например, достигала 3-5 миллионов рублей. Извините, за эти деньги двух-трех детей можно обеспечить местами, причем достойными.
И, конечно, муниципалитет набрал этих объемов по домам, по переселению граждан из ветхого и аварийного, по социальным объектам. Давайте быстрее сдадим, подпишем. К чему это приводило? Сад в Охе девять месяцев стоял. Строители сделали, деньги получили, ушли. А выявлены недоделки. И муниципалитет ничего сделать не может: объект принял, акт подписал. В итоге 350 миллионов затратили, 200 мест простаивают.
Поэтому неосвоение, конечно, будет. Я к этому отношусь с пониманием. Где-то мы расторгнем контракты, посмотрим на компании, которые понабрали контрактов, но обязательств не выполняют. Но не все подрядчики такие. Например, «Востокдорстрой» правильную политику ведет, тот же Залпин держит предприятия на плаву.
Мы оцениваем возможности бизнеса и приходим к тому, что заказы нужно делать только через единую структуру. Область сама должна администрировать свои деньги. Скажем, в Смирныховском или Тымовском районе - что там есть? Да ничего там нет.
Поэтому оценим все и 2016 год начнем спокойно. Будем оценивать каждый объект индивидуально: нужен - не нужен, качество стройки, согласование с людьми, которые будут переезжать. По 70 тысяч квадратов будем сдавать для переселенцев, по несколько социальных объектов. Так и будем шагать.
- То есть не такая у нас трагическая ситуация, как прогнозировалась на 2016 год? Нефть дешевая, доллар высокий, бюджет дефицитный. Социальные расходы снизятся, доходы у бюджетников не вырастут. Сейчас смотрю бюджет, смотрю дефицит - пока все ровно. В 2017 году, может быть, будет тяжело?
- У нас получилась хорошая «прослойка» по всем министерствам. Бюджет у нас по сравнению с другими дальневосточными и российскими субъектами в два раза выше. Нам есть за счет чего жить, и первый мой разговор с финансистами был именно о накоплениях. Я уверен, что нужно жить за счет бюджета, и если его не хватает, - подтянуть штаны и затянуть пояса. А не так, что из резервного фонда себе подкинуть на сложное время или надеяться, что кто-то нам чем-то поможет.
- Как мы видим, такого не будет.
- Нет, конечно. И никто бы этого не допустил. Я думаю, что мы успели что-то сделать, что-то создать, можно сказать, были на волоске… Ушло бы всё…
- Так ведь и ушло.
- Ну, относительно ушло. Оно бы в любом случае уходило. Поэтому я сказал, что накопленные средства нужно тратить на экономику. Важно развивать туризм, вкладывать в «Горный воздух». Мы спорим, как именно нужно его развивать - вокруг того, что есть, или дальше идти. Может, потом к вам закинем на обсуждение. Нужно раскрывать потенциал. Туда мы 3,2 миллиарда завели. В любом случае 20 километров новых трасс мы сделаем.
Потом. Нужно было заниматься птицефабрикой? Мяса нет. Мы туда тоже заложили деньги. Нужно было заниматься элеватором? Чтобы было свое зерно, свои комбикорма? Элеватор - это основа основ для сельского хозяйства. Раньше он здесь был, и делали свои комбикорма, силосные башни еще кое-где остались.
И дай нам Бог достичь тех же результатов, которые были в прошлом веке. Пока я ставлю такую планку. Здесь все было - значит можно достичь и теперь. Тем более что возможностей сейчас больше, техника другая. Герой соцтруда Молоток Петр Филиппович собирал 370 центнеров картофеля с гектара, а сейчас мы берем 170. Так что прошлый век - это неплохо.
Производство мяса, птицы, чтобы здесь была парная курица, нужно? Нужно, потому что у нас курицу, свинину школы едят, детские сады едят. В молочные фермы вкладываться нужно? Нужно, потому что молока не хватает. Поэтому мы во все это заложили средства.
Докапитализировали «Аврору», это наша компания, она платит здесь налоги. И самолеты для нас важны - мы все-таки островной регион.
- Хотя, я помню, изначально вы были против того, что «Аврора» стала областной компанией и аэропорты передали в региональную собственность. Вы считали, что лучше, если бы это было федеральное имущество.
- И более того - я даже написал письмо Медведеву, чтобы они забрали аэропорт (Южно-Сахалинска - прим. Sakh.com) обратно, но нам ответили - так не бывает, забрали так забрали. В общем получилось как получилось, поезд ушел, поэтому будем делать сами. Заложили средства на строительство нового здания аэровокзала и реконструкцию взлетно-посадочной полосы.
По максимуму решили заложить - даже в открытие бальнеологических курортов. Мы видим отличные перспективы у санатория «Синегорские минеральные воды». Я сам туда ездил недавно, прошел процедуры - уникальная вещь! Просто она нераскрученная.
Я туда стал правительство затягивать: чистить сосуды, кости размять, желудок полечить - где еще ты такое найдешь? Питание там отменное, массажи. Говорят, путевки туда дорогие. А куда ты на эти же деньги съездишь? Тем более там не просто отдых, а лечение. Нет только фешенебельности в этом месте.
- Убого даже…
- Да, и народ думает: ну что я туда поеду… Но если приложить усилия, сделать там какую-нибудь вторую очередь, коттеджики, например, гостиничного типа, ресторанчик, - народ поедет. Грязи, воды лечебные, мазь из морской капусты - красота.
Мы отдали свои деньги в экономику, иначе их бы просто не было. Было предложение перевести средства в Фонд развития Дальнего Востока, но мы создали свой - корпорацию развития Сахалинской области.
Фонд развития ДВ хорош, но он очень жестко проадминистрирован и зарегулирован государственными нормативными актами, туда очень сложно заходить, там очень сложно брать кредит, механизм отбора проектов тоже непростой. Поэтому создали свою корпорацию, где процедуры значительно упрощены, вытащили отовсюду все лишнее и отправили туда.
Корпорация будет выдавать займы с обязательством возврата. При этом мы можем вступить в уставной капитал, предоставив бизнесу возможность последующего выкупа нашей доли. Таким образом деньги опять вернутся в корпорацию.
Мы даже дадим минимальный процент, мы не банк, для нас это не столь важно. А важно запустить производство, например, качественного мяса, плюс подтянуть рабочие руки, сформировать устойчивую структуру, которая будет платить налоги и сама себя обеспечивать.
- Заявляется, что корпорация Сахалинской области все равно курируется фондом по развитию ДВ.
- Да, фонд выступает в качестве управляющей компании, это нормально. По-другому мы бы это не сделали. Фонд - это грамотная компания, которая имеет лицензии, куда подобраны специалисты. Там есть механизм отбора проектов, чтобы не было переизбытка, чтобы на Дальнем Востоке не создавались одновременно одинаковые производства.
При этом в корпорации будет наш совет директоров, который будет определять, кому можно и нужно выделить деньги, под какой процент и так далее. Это правильно, иначе мы бы просто «проели» эти деньги, не заметили их. Сейчас в корпорации 50 миллиардов рублей.
- Вы говорите про отбор инвестиционных проектов, их поддержку. По сути это то, чем должно было заниматься министерство инвестиций областного правительства.
- Это правильно, но министерство может предусматривать только бюджетную форму поддержки в виде субсидий или каких-то иных форм, что всегда затруднено. У корпорации все гораздо гибче, ведь это коммерческая структура. Но она управляется государством. В совет директоров войдут наши министры, зампреды, закон теперь это позволяет.
- А вы вообще изучали, насколько этот механизм востребован? Есть ли первые заемщики?
- Конечно, есть. Попробуйте-ка сейчас возьмите кредит в банке. Первый проект у нас уже пошел, с «Восточной горнорудной компанией». Ей требуется 2,8 миллиарда рублей на строительство транспортера, который даст увеличение с 3,5 до 10 миллионов тонн угля. Это же нормально? И 300 новых рабочих мест, и дорогу они не будут елозить…
Сейчас эту компанию забирает фонд, но там очень высокий процент, мы хотим переманить ее к себе. Пока угольщики собирали документы, у нас еще не было своего механизма, теперь он есть. Мы заинтересованы в этом проекте, потому что он окупаемый, потому что это наша территория. Но здесь сам предприниматель выбирает, где ему выгоднее.
Деревообработку нужно развивать, дома строить из клееного бруса, сырье у нас есть. Какие-то направления мы будем подсказывать, а какие-то пусть бизнес приносит, будем смотреть.
- Кредитоваться могут только сахалинские проекты?
- Это уже как банковская система. Если проект нам выгоден, мы его будем рассматривать. Но все-таки наша задача - раскачать экономику здесь, заставить накопленные деньги работать.
Это как ипотечное агентство, по которому было много споров. Мы выделили ему 10 миллиардов. Сейчас оно начинает строить, в 2016 году уже заедут люди. Более того - тем, у кого есть участок, мы разрешаем строить индивидуальные дома. И регулируем цены за квадрат, в районе 60-65 тысяч.
Но самое главное - деньги вернутся в агентство, это ведь как конвейер. Допустим, вложили бы мы 10 миллиардов в 2015 году, в 16 уже бы получили миллиард, в 17 - два миллиарда. И уже не будет важно, есть ли у правительства деньги или нет: агентство будет работать само по себе.
- Назначение Хоточкина во главу корпорации вызвало немало вопросов…
- В любом случае это лучше, чем если бы мы взяли кого-то со стороны. Он знает экономику, особенности региона, владеет системой. Он контактный, общительный, его знают.
- Бюджет очень сложно принимался?
- Понятно, что запросы у всех были большие, пришлось отсечь много «хотелок». Нужно понимать, что мы старое еще не закрыли: куча недоделанных детских садов, социальных объектов, жилья, зачем новое брать на себя? Поэтому решили разобраться со старым годом, закрыть долги. Мы отработали с депутатами, с фракциями, со всеми переговорили, понимание есть.
- Собираетесь как-то ужиматься? Сокращать чиновников?
- Людей нет. А по всем остальным расходам будем ужиматься. Создаем единую структуру, которая будет курировать все госзакупки - муниципальные и областные.
- А малый и средний бизнес при таких условиях вообще может существовать?
- В малом и среднем бизнесе другая история. В этом секторе сегодня существенным образом снижается возможность для кредитования. Много банков закрылось, где как раз обслуживались предприниматели - на разных полупрозрачных условиях, но это устраивало всех.
А попасть в крупный банк мелкому и среднему бизнесу очень проблематично: где-то документы не так оформлены, где-то он деньги взял в залог, где-то машину забрали… Нужно думать о механизме поддержки.
- В корпорацию они, конечно, прийти не могут.
- Вы знаете, я думаю об этом.
- Может, выделить им отдельный сегмент.
- Видите, и вы подсказываете. Может быть, отдельный сегмент, Может быть, другой фонд. Надо думать.
- Вы говорили, что у Сахалинской области должно быть лицо. Может, какой-то профессиональный ансамбль. А что еще? Когда говорят про Сахалин, вспоминают рыбу, медведей, то есть природу. Что-то такое нерукотворное. А что мы можем сделать лицом Сахалинской области и нужно ли оно вообще, это лицо?
- В любом случае нужно. Сахалин должен стать туристическим регионом. Если мы разовьем Горный воздух, бальнеологию, построим аквапарк, биатлонный центр, подтянем рыбалку, катера, летние тропы, Курилы… Разрешим туристам вылавливать краба, креветку, тут же это варить, пробовать... Все это абсолютно реально.
Почему бы не съездить в Александровск-Сахалинский и не посмотреть на места, связанные с Чеховым? Там великолепный музей, его нужно будет расширить. Открыть могилу Соньки Золотой ручки. Потом есть больница, где Чехов принимал пациентов, почему бы там не открыть гостиницу, трактир, музей? А сколько здесь японских достопримечательностей? На том же Горном воздухе есть здание, где прокат лыж, - это же старое японское здание, почему бы не открыть в нем японский ресторан?
Вот такие моменты нужно использовать. Из нефти или рыбы лица области не сделать. Это должен быть богатый край, который фундаментально обеспечен и здесь создано все для отдыха. Захотел - полетел порыбачить на речке.
Я думаю, мы попросим рыбаков открыть при станах что-то типа столовых, где можно было бы кормить туристов. Много вопросов и по Синегорью (санаторий «Синегорские минеральные воды» - прим. Sakh.com), и по Уюну, и по Монерону.
- Ввели этот «Платон» страшный, ужасный…
- Да, но нас он пока не касается. Если только мультипликативный эффект…
- Мой вопрос не об этом. На улицу вышли коммунисты - поддержать дальнобойщиков. Пришла полиция - разогнала акцию, потому что якобы место перед «Комсомольцем» уже занято. Действительно, стояли там три студента с плакатом «Безопасность - это важно» или что-то вроде того. И судя по тому, что сообщили в мэрии, стоять там они будут до конца декабря. Всем понятно, что это профанация. Власти запрещают высказываться публично, устраивать законные мирные акции протеста. Чего боится власть?
- Меня поразил один факт. В мае компания «Экосити», занимающаяся вывозом мусора, приехала к мэрии и вывалила перед ней какую-то кучу и заявила свои требования. Вы считаете это нормальным?
- Нет, я не считаю это нормальным. Но это была не «Экосити», а предприниматели, которые как раз возмущались незаконными действиями «Экосити», причем абсолютно правильно возмущались, и кучу они никакую не вываливали.
- Чуть-чуть не дошло до этого. Они хотели вывалить свои проблемы на других людей, как будто для них это самое главное. Есть законы, и если ты законопослушный гражданин и тебя что-то не устраивает, обратись в думу, которая эти законы меняет. Ты же не живешь в анархическом обществе, где побеждает тот, у кого сильнее голос.
Исходя из этого: у дальнобойщиков возникла проблема. Еще даже не возникла, ведь нас это пока не касается. Решения приняты на уровне государства - значит, в этом есть необходимость. А если завтра государство будет находиться ещё в более сложной ситуации? Тоже выходить на улицы?
- Люди имеют право высказываться. Это не запрещено.
- Пусть они у вас высказываются (имеет в виду форум Sakh.com - прим. Sakh.com). Если эта проблема действительно острая и касается большого круга людей, тогда, наверное, стоит обратить на нее внимание в том числе посредством митинга. Но если проблема частная и узкая, зачем ее вытаскивать на площадь, где гуляют дети?
- Это не площадь, а площадка перед кинотеатром «Комсомолец». Это место определено законом Сахалинской области как место для проведения массовых акций.
- Значит, пусть ждут своей очереди.
- Это все понятно, все правильно. Но вы понимаете, что эта очередь никогда не закончится? Потому что дается такая установка - стоять. И девочки стоят. У «Комсомольца» и в других местах, где это разрешено. Просто с плакатиком «Водитель, будь внимателен».
- Это важно, потому что дети и дорожно-транспортные происшествия - это наибольший бич, наибольшие потери для нашего государства.
- Скажите мне что-нибудь еще по этому вопросу. Почему мы не можем быть более смелыми, чего мы боимся? Вы же прекрасно знаете, кто такие коммунисты, как они высказываются и на что могут влиять. Вы же, запрещая подобные митинги, наносите урон прежде всего себе, над вами же и смеются.
- Вы сейчас говорите о демократии.
- В каком-то смысле. Я говорю о законе.
- Тогда я приведу вам слова Андропова. Он сказал: «Демократия - это границы и мир». Мирное спокойствие. Вроде никакого отношения к нам они не имеют, да и Андропов ассоциируется с тем прошлым временем, он был руководителем КГБ. Но мы сейчас возьмем и перенесемся в нашу плоскость. В Ливии сейчас демократия?
- Нет.
- Демократия, полная демократия. Пришел к власти народ, который заявил, что его не устраивает власть. Он демократическим путем сверг президента (или кем он там был по должности), и в стране воцарилась демократия. Свобода проведения выборов, свобода проведения митингов. Права и свободы. Сильного и вооружённого. Над слабым и над всем остальным. Но это считается у них демократией.
Итог - границ не стало, мира не стало, людей убивают, похищают, у какой банды больше сил, оружия, тот свою демократию и навязывает. А это уже называется анархия. В Ирак тоже пришла демократия, демократическим путем, путем оппозиции, в итоге был свергнут президент.
И поэтому если мы допустим демократию в том виде, в котором каждому хочется ее видеть, то мы превратимся не в страну, а в осколки. Здесь будет своя демократия.
- Я вам даю совет, но вы его не слышите. Вы же умный человек, вы прекрасно знаете, как отличить реальную угрозу. Все мы понимаем это. То, о чем я говорю, это не просто не угроза - это пшик. Это вообще ничего, это даже не начало угрозы. И если вы как грамотный специалист будете давать слово тем, кто не несет реальной угрозы - ни государству, ни вам - вы покажете, что в нашей стране пока еще можно говорить. И соблюдать закон. Причем соблюдать его обоюдно. Вы же сами говорите, что «Платон» волнует десять человек. Так пусть эти десять человек скажут об этом, ведь это не запрещено. Какая угроза для вас?
- Я им не запрещаю. Честно говоря, я к этим вещам никакого отношения не имею.
- А ваши подчиненные?
- И мои подчиненные тоже. Я, честно говоря, впервые слышу про этот митинг.
- Они ведь все сделали по закону - вот в чем дело. А им отказали, пришла полиция туда. Это ужасно выглядит, и власть выглядит ужасно. Они бы пять минут постояли и еще через пять минут про них бы забыли. А вы дали им повод говорить об этом не час, и не два, и не один день. «Опять коммунистам запретили митинг», «Опять нарушили Конституцию», «Да что же это за власть»… Шум на пол-острова. А если бы вы им разрешили, не факт, что завтра бы они снова собрались. Потому что интересен именно запрет. А там, кроме полиции, были чиновники из мэрии и правительства. Позоруха.
- Я разберусь. Вообще я не против, чтобы народ собирался и высказывался. Я спокойно смотрю на эти вещи, иногда со своими борюсь. Но про «Платон» я конкретно узнавал, сказали, что у нас он не работает. А значит, и проблемы нет. Но эту ситуацию я изучу. Возможно, это передалось нам по наследству.
- Спасибо. Как складываются ваши отношения с федеральным центром?
- Сахалинской области в отличие от других субъектов РФ можно реже заходить в кабинеты, потому что есть свои программы, которые достаточно хороши, нужно только выполнять. Потом сейчас не очень хорошо с финансами и выполнением федеральных программ, поэтому если мы что-то не заложили заранее, бесполезно пытаться туда втиснуться. Поэтому у нас отношения со всеми нормальные, поддерживаем, стараемся не портить. Понимаем, что такое «верхняя власть» и что такое наша власть.
- Вы человек абсолютно государственный, встроенный в систему, что называется, до мозга костей. Есть ли что-то такое в политике нашего государства, что вас не устраивает? Скажите хотя бы не для печати.
- Я и для печати могу сказать: это переизбыток административных органов, находящихся на территории. Очень много чиновников, 64 различных структуры в субъекте - это перезарегулированность всех процессов. Нужно либо передавать полномочия субъекту, либо вообще их упразднять. Вот за это я всегда выступал и выступаю. Что делают эти ведомства?
Они издают нормативные документы, которые так или иначе администрируют бизнес, потом отчитываются: видите, сколько мы выявили нарушений, наша служба важна и нужна. Да не будь этой службы, этих нарушений бы не было! Есть налоговая служба - вот ее расширить, ФСБ, полиция, СЭС (Роспотребнадзор) - и хватит! Каждый год ведутся разговоры: мы это сократим, мы эти полномочия передадим, мы это сольем, но ничего не происходит. Сплошная бюрократия.
Также государство должно ввести принцип нуждаемости. По льготам, по всем выплатам, это тоже важнейший вопрос. Я всегда выступал за то, чтобы пособие по безработице выплачивали только социально нуждающимся, а не тем, кто пришел на биржу труда и просто не выбрал себе работу по душе.
Наконец-то государство приняло важнейший закон - о земле. Мы сможем передавать гражданам гектар-два земли, но опять же под что? Под личное подсобное хозяйство. Мы не можем под туристскую, под рекреационную, под охотничью деятельность, под какие-то другие направления. А если я не могу заниматься фермерством, а хочу, например, открыть туристическую базу или стрельбище? Не имею права.
Вопрос по земле очень серьезный. Очень много пустой земли на Дальнем Востоке. Но начинаешь смотреть - в Анивском, Долинском, Невельском, Корсаковском районах - везде есть собственник или аренда, хотя землю никто не обрабатывает, она просто стоит. Или как подходит срок, по диагонали перепахал - считается, обработал… И как здесь подступиться? Как развивать сельское хозяйство? Все эти моменты нужно решать.
- Не могу не спросить: у нас действительно здесь все проворовались. С вами это возможно?
- Сто процентов нет, я человек другого склада. Во-первых, я достаточно обеспеченный, у моей семьи есть компании, которые успешно работают. Второе - я не первый год во власти, и если бы на мне было бы администрирование каких-то систем, получение откатов, процентов, об этом бы давно все знали. Это меня унижает. Если бы ко мне подошел какой-нибудь бизнесмен…
- Подходили уже?
- Ко мне не подходят с такими вопросами.
- Я думаю, ещё рано.
- Нет, вопрос не в этом. Просто на Дальнем Востоке мы все знаем друг друга. Кто ко мне подойдет, рыбак что ли? Скажет, Олег, давай ты так, а мы тебе откат. Да он не сможет даже воспроизвести эти вещи! Все знают мой уровень. И с такими вещами подходить на такой уровень - это бесполезно. Только себя унизить.
- А взятки были. И большие. Миллионы.
- Ну, что такое миллион? Он же не спасет твою жизнь, жизнь твоих родственников, а может, наоборот, усугубит. Какой смысл? Второе - процессы, которые произошли в регионе, все же людей как-то отрезвили. Я могу лишь потребовать какой-то пользы, отдачи для субъекта.
- Потребовать?
- Крайне редко, но только в интересах субъекта. Иногда, но не в такой категоричной форме, а в рекомендательной.
- И чаще соглашаются?
- Наверное, да, потому что мы рассматриваем разные варианты.
- В общем как бы выбор есть, но выбора нет.
- Человек хочет получить побольше - это его естественное желание.
- А вы говорите: поделись.
- Нет, я говорю: ты же бизнесмен, ты здесь это закрываешь, а мы помогаем тебе, видим в тебе партнера, надежного человека, который будет реализовывать свои программы.
- Поэтому вы почти полностью сменили команду - потому что старая проворовалась?
- Ну, конечно! Одного хочешь продвинуть - на него уголовное дело, к другому присмотришься - его забрали. Поэтому я и привел людей, которые прошли со мной какой-то путь.
Но мне и Юрий Петрович (Трутнев - прим. Sakh.com) сказал, что от того, что ты всех уберешь, положительных моментов не будет. К тому же сначала без старой команды работать было невозможно: нужно было войти в курс дел. Но здесь и местных кадров полно, можно выбирать. Основной костяк мы поменяли, на остальных посмотрим.
Вот на сельское хозяйство я здесь не смог найти людей, как бы не пытался. Совхозы - банкроты, управленцев больше, чем механизаторов. Я им говорю: вы хоть как-то соизмеряйте свою зарплату с возможностями заработка, хотя бы это делайте! Мы вам деньги только что давали, теперь опять давать? Мне уже к депутатам с этим вопросом неудобно выходить. Поэтому привел людей из Амурки, они вкатываются. А наших пошлю на учебу туда, в том числе в мои хозяйства. У меня там недорогие, но эффективные технологии.
- В 2016 году у вас вырастет зарплата или уменьшится?
- Нет, я как получал, так и буду получать. Щербина будет получать на уровне первого зама. Мы эту ставку сократили, ввели новую - председатель правительства. Уровень наших зарплат несильно отличается. Больше разница между зарплатами зампредов и министров.
Вообще фонд зарплаты работников правительства в 2016 году останется неизменным. Но внутри могут проводиться какие-то корректировки.
- Вы вообще когда-нибудь устаете? Рабочий день допоздна, в выходные на работе…
- Конечно, устаю. Вчера так устал, что голова болела, пришел домой, рано лег спать.
- Жить в таком режиме долго, кажется, невозможно. Все равно нужен какой-то отпуск, позитивная смена деятельности, а не так, как у вас: с самолета на самолет, сегодня в Тагиле, а завтра на Камчатке.
- Да, нужны какие-то экстремальные штуки, они разряжают очень сильно. Допустим, возьми какой-нибудь водный мотоцикл и несись сто километров в час. Какие тут могут быть другие мысли, кроме как не шмякнуться, удержаться на этом мотоцикле? Ни о работе, ни о чем другом ты думать не можешь. Это сразу снимает все.
- Но ты же не будешь кататься на этом мотоцикле 10-12 часов.
- Потом можно на лошади поскакать или с парашютом прыгнуть (смеется).
- У вас хватает сейчас на это времени?
- Стараемся.
- У вас такой бешеный ритм жизни, что ваши подчиненные сравнивают вас с терминатором. Видимо, внутри сконцентрированы запасы жизненных сил и вы их черпаете из самого себя, чтобы успевать все. Но люди рядом с вами - они-то совсем не терминаторы, они простые смертные, а вынуждены подстраиваться под ваш график. Вы их как-то стимулируете, может быть, они получают больше денег или чаще могут уходить в отпуск?
- Во-первых, у них есть возможность взаимозамены. Я-то молочу, в машину прыгнул и поехал, и туда, и туда, и туда, могу в машине поспать, где-то как-то приехать-уехать, а помощники через две-три недели, извините меня, могут и с копыт слететь. Поэтому у меня два помощника и два водителя, чтобы они могли как-то чередоваться.
Что касается моего графика, то я привык. Давно работаю на Дальнем Востоке, а здесь постоянно какие-то ЧС. Плюс полпред может вызвать, Москва может вызвать. Тут и планировать особенно ничего не получается.
Но, конечно, отдыхать надо, после Нового года дней на пять съезжу куда-нибудь. Хочу посетить передовой бальнеологический курорт, посмотреть, как там все устроено, чтобы перенять опыт. Может, специалиста какого-нибудь приглашу к нам.
- Вам тут в принципе интересно?
- Интересно, интересно. И пусть пройдет год-два, начнут реализовываться какие-то проекты - и люди поверят в то, что мы можем что-то делать и достигать каких-то результатов. Пусть даже будут похуже времена, нефть за 20-30 долларов, мы научимся жить экономно.
Ксения Семенова
ИА Sakh.com, 21.12.15
