«Хабаровский Экспресс», №0, 08.10.1993 г.

Странную картину могли наблюдать прохожие, случайно оказавшиеся 4 июля 1988 года в одном из уютных уголков в центре Хабаровска, где еще сохранились старинные дома - на улице Шевченко. Какие-то корейцы старательно заносили в фешенебельный особняк (там останавливались обычно лишь самые высокопоставленные деятели) огромную кровать, медицинскую аппаратуру. Потом под руки помогли подняться на второй этаж самому «великому вождю» Ким Ир Сену (кор. 김일성, 15 апреля 1912 - 8 июля 1994. - врез. Дбр.). Согласно газетных сообщений, он «сделал после визита в Монголию по пути на родину кратковременную остановку в Хабаровске».

И сотрудники КГБ, и власти, обратили внимание, что один из пунктов программы, предварительно согласованный на всех уровнях, выполнен не был. Высокий гость отменил свою поездку в село Вятское, расположенное в 69 километрах от краевого центра. Мол, усталость, недомогание...

Однако те, кто давно и внимательно следит за жизнью и деятельностью первого руководителя КНДР, догадывались об истинной причине нежелания наведаться в Вятское.

Дело в том, что уже давно бродили сведения, что всю вторую мировую войну Ким Ир Сен прожил в глубоком тылу, под Хабаровском и что именно здесь родился его сын. Однако официальные источники утверждают прямо противоположное: все годы войны Ким Ир Сен провел в партизанском отряде на севере Кореи в окрестностях горы Пэктусан (кор. 백두산, 白頭山), где и родился его наследник - Чен Ир (кор. 김정일, 16 февраля 1942 - 17 декабря 2011. - врез. Дбр.).

Одним словом, были у «великого полководца» основания не ворошить страницы своей биографии, которые до сего дня остаются самой большой политической тайной о Северной Корее.

А был ли Ким Ир Сен?

Мне удалось разыскать очевидцев и участников тех событий. Это оказалось непростым делом. Бывшие военные переводчики, просто разведчики и резиденты, работники военной спецпропаганды и спецотделов - все они и думать забыли и про дела далекой молодости, и про Вятское, и про Ким Ир Сена. Да и рассказывали они, если честно, скромно и сдержанно. Довлели данные когда-то подписки о неразглашении, да и официальная тишина по поводу тех событий давит на сознание.

Целые поколения в стране воспитывались на  нержавеющем «Враг не дремлет», «Не болтай - болтун находка для шпиона!». Аккуратно подбирая слова и прося выключить диктофон, когда речь заходит о номерах частей полувековой давности, рассказывал хабаровский пенсионер Александр Никитович Иваничко:

- Глубокой осенью 42-го мы пешком прибыли из Хабаровска в Вятское, шли всю ночь по Князе-Волконскому шоссе - мимо Князе-Волконского, Малышева, Сарапульского, Елабуги, Синды... Вышли на рассвете. Смотрим: поляна, на ней  занимаются физзарядкой, в военной форме, все с раскосыми глазами. Называлась эта воинская часть 88-я отдельная стрелковая бригада Дальневосточного фронта. Состав был корейцы и китайцы, потом нас, русских добавили. Был я тогда простым красноармейцем, нас отобрали для изучения китайского языка. Командовал бригадой с советской стороны полковник Ширинский, с китайской Чжоу Бао Джун.

Изучали язык здесь самым надежным методом, окуная в языковую среду. Зашли в класс, сели. Преподаватель практики китайского языка младший лейтенант постучал по столу пальцами: «Джега джод-зя!» Все понятно: это стол. И без учебников запомнилось. В столовой, пока по-китайски все меню не назовешь, повар-китаец ни крошки не выдаст.

- Что же касается Ким Ир Сена, - продолжал Иваничко, - конечно, я знал его: он командовал четвертым батальоном, корейским. Носил одно время усы. Смотришь, исчез - значит, на ту сторону, разведчиком. Появился - табаком всех угощает, душистым, маньчжурским... А последний раз я видел его летом, в июле сорок четвертого, когда я выбыл из бригады. Самое же тесное, что там, в Вятском, в 88-й бригаде, Ким Ир Сен носил другую фамилию. Какую? Не помню. Но точно подтверждаю, что там он Ким Ир Сеном не был.

«Золотой резерв»

Яков Николаевич Зыкин был тем человеком, с которым мне все советовали встретиться обязательно. Востоковед, энциклопедист; автор многочисленных научных публикаций.

- И Вятское, и самого Ким Ир Сена я знаю отлично, - вспоминал Яков Николаевич. - История 88 бригады необычна. Примерно в 1939 году японские войска в Маньчжурии повели ожесточенное преследование  партизанских отрядов, состоявших не только из китайцев, но и корейцев, проживавших в большинстве своем на территории Китая близ Кореи. Партизанские отряды были вынуждены спасаться от японцев на нашей территории. Все партизаны были интернированы Советским Союзом. Но как их устраивать дальше? Решили создавать воинские части. Так появилась в Вятском 88 отдельная бригада, по сути интернациональная, хотя все было в нашем понимании: наши погоны, наши звания, наши офицеры наряду с корейскими  и китайскими командирами.

Зыкин просит выключить диктофон, и далее мне приходится старательно строчит в блокнот, что работал он в разведуправлении Дальневосточного фронта, часто наезжал в Вятское, потому что специализацией его была агентурная разведка. Наезжал Яков Зыкин в 88 бригаду на маленьком американском джипе. В отдельно стоящей фанза обучал будущих агентов шифровальному делу, агентов подбирал парами - кореец и китаец, встречал и провожал уходившие за кордон пары.

- Ким Ир Сен производил на меня хорошее впечатление. Стройный, подтянутый, очень хорошо говорил и на китайском - даже политинформации для китайцев делал. Командовал батальоном, был в нашем звании капитана. Их готовили с дальним прицелом. Они в бой рвались, особенно когда война с Японией началась: почему нас не задействуете?! Но их, видимо, решили сохранить как «золотой резерв», на случай, когда понадобится устанавливать в освобождаемых районах режимы власти.

Легендарная фамилия

Лично ему, Зыкину, было доверено вручить руководству бригады приказ командующего фронтом о начале войны с Японией. Стояла непролазная грязь на дороге от Хабаровска до Вятского, накануне прошел обильный на дожди августовский циклон, но джип не подвел, и опечатанный сургучом пакет был вручен комбригу Чжоу Бао Джуну еще до рассвета. Однако 88 стрелковая бригада в военные действия так и не вступила - «золотой резерв» оставили в неприкосновенности.

- Относительно личной жизни Ким Ир Сена могу подтвердить, что был он тогда женат и у него был уже сын. Я видел его супругу, с мальчиком лет трех, красивая кореянка или китаянка. Настоящая ли это была фамилии - Ким Ир Сен? - Яков Николаевич задумчиво потеребил щеточку своих белейших от седины усов. - Многие разведчики, ходившие из бригады за кордон, разумеется, брали себе другую фамилию, вместе с легендой. Впрочем, точно сказать вам может лишь сам Ким Ир Сен, - загадочна улыбнулся в конце рассказа старый разведчик, парашютист и даже, по некоторым сведениям, наш резидент в одном из маньчжурских городов.

Жена и дети

Той самой дорогой, по которой в августе 45-го на своем выносливом джипе Яков Зыкин полночи добирался до штаба 88-й интернациональной бригады с пакетом о начале войны с Японией, той самой дорогой спусти почти полвека мы добрались меньше чем за час.

С Клавдией Васильевной Шероновой мы стояли перед пустыми глазницами так и не сваленного временем здания. Ребра дранки светятся сквозь обвалившуюся со стен штукатурку, бросается в глаза почти что антиквариат - медная ручка на двери.

- Это пекарня. А вот тут, видите, фундаменты фанз, в одном из которых мы с мужем - военным переводчиком жили тут в бригаде в годы воины, - Клавдия Васильевна с трудом узнает места, из-за давности лет. - Тут был штаб бригады, а вот асфальт - здесь у нас что-то вроде плаца было, - радуется она, разглядев в сплошном бурьяне промоину серого асфальта.

Вот отсюда они провожали своих мужей-офицеров, которые сопровождали отбывающих на родину китайцев и корейцев. Был прекрасный сентябрьский день, играл свой духовой оркестр, в честь уже свершившейся победы над Японией корейским и китайским офицерам так и не понюхавшим пороха, вручали ордена и медали, произносились напутственные речи.

Ким Ир Сен, только что произведенный в майоры, тоже через несколько дней отправлялся к себе в Корею, освобожденную Советской Армией. То был последний раз, когда Клавдия Васильевна видела Ким Ир Сена.

- Вон там они жили, ближе к штабу. Жену его я очень хорошо помню, мы ее на наш лад Галей звали, она в детском садике работала, двое мальчишек у них было. Один - Юра с моим сыном почти ровесники,  1942  года рождения. Рожали тут же, в санчасти бригады.

Жилья тогда для офицеров не хватало, и прибывшие на стажировку в 88-ю бригаду выпускники разведшкол и курсов военных переводчиков оседали на постое в самом селе Вятское, и вскоре одна за другой стали образовываться новые семьи. Так Клавдия Васильевна нашла своего Степана Шеронова.

- Каким он мне запомнился - Ким Ир Сен? Гордый был очень, к подчиненным строг, даже жестковат. Но, все говорили, башковитый. К жене относился хорошо, выпивши его не видела. Плохого сказать не могу.

Вернувшись в Хабаровск, я попытался выйти на архивы Вятского сельсовета. По моей просьбе заведующая краевым отделом ЗАГС Тамара Николаевна Дмитриева подняла все записи за тот 1942 год, когда у Ким Ир Сена родился его Чен Ир, прозванный на русский манер Юра. Так вот: никакого упоминания о Чен Ире и его родителях в книгах peгисграции не было. Как не было никаких корейских или китайских фамилий. Будто и не было 88 отдельной стрелковой бригады в селе Вятское. Не было появившихся за несколько лет существования 88 бригады семей корейских и китайских партизан. Не было родившегося в далеком советском тылу сына великого вождя, который сегодня - наследник диктатора Северной Кореи.

«Почему ты все это отрицаешь?»

В августе 1991 года в газете «Коре ильбо», издающейся в Алма-Ате на корейском языке, появилось «Открытое письмо Президенту Ким Ир Сену». Автор его - Ю Сен Чер, бывший начальник оперативного штаба Корейской Народной Армии, генерал-лейтенант в отставке, писал, в частности:

«Будучи недавно в Пхеньяне, я выбрался в предгорья Пэктусана, где в годы антияпонский борьбы был центр партизанского движения. Я с удивлением осматривал там рубленый дом, на котором висела табличка, утверждавшая, что именно тут появился на свет ваш наследник Чен Ир. Мне было за все это стыдно. Можно обмануть одного, десяток, сотни и тысячи людей, но целое поколение, историю — нет! Ведь именно в Вятском, где я служил вместе с вами, родился ваш сын. Хорошо помню, как ходил он, надев на голову вашу капитанскую фуражку...

И еще. Вся печать в КНДР утверждает, что возглавляемые вами партизанские отряды в районе Пэктусана нанесли японской армии огромные потери и освободили Северную Корею. Но ведь именно в это время вам пришлось бежать под ударами японской армии и спасаться на советской территории. Тогда, в 1940 году, вам чудом удалось уйти от японцев. Вы не можете всего этого не помнить. Но вспоминать вам все это - стыдно...»

Чужое имя

Я разыскал автора, он живет в Ташкенте. Мы созвонились. Глуховатый старческий голос, заметный акцент:

- Первым батальоном 88 бригады в Вятском командовал капитан, который вскоре после войны стал известен всему миру как Ким Ир Сен...

- Вы хотите сказать, что этот капитан был совсем другим человеком?

- Да. История тут такова. Еще весной 1932 года начали свою деятельность в Северной Корее партизанские отряды, которые возглавляли Ким Сен Дю, Ким Ир Сен и другие. Случилось так, что брат одного из командиров - Ким Сен Дю попал к японцам в плен, и это было очень позорно, к тому же за его отрядом не числилось каких-то особенных свершений. А вскоре гибнет в бою известный партизан Ким Ир Сен, слава о котором уже укрепилась в народе. Тогда-то молодом, Ким Сен Дю и решил присвоить себе чужое, но очень героическое имя.

- В сентябре мы получили приказ покинуть Вятское и возвращаться на родину, где уже закончились все военные действия, - продолжал мой собеседник. - На военном корабле «Пугачев» прибыли в порт Вонсан (кор. 원산시). В середине октября на стадионе Пхеньяна состоялся митинг.

Его открыл майор Лебедев, а затем с речью выступил Ким Ир Сен. Текст ему был составлен в политотделе 25-й Армии, освобождавшей Корею, а на корейский ее перевел, поэт Тен Дон Хёк. С большим успехом прочитал Ким Ир Сен подготовленный ему текст, и с того дня прочно утвердился на политической арене.

Итак, 14 октября 1945 года жители Пхеньяна (кор. 평양) на митинге, собранном на стадионе, увидели Ким Ир Сена, который выступил с речью. Однако среди многих пожилых людей, внимательно всматривавшихся в оратора, возникло сомнение: Ким Ир Сену должно быть уже под пятьдесят, а тут 33-летний мальчишка. Разговоры эти идут уже полвека, но тогда, в октябре 45-го всякие сомнения заглушили приветственные возгласы «Мансе!» (Да здравствует!»). Откуда людям было знать, что вместо погибшего в бою Ким Ир Сена они приветствуют привезенного из Советского Союза Ким Сен Дю, все пять лет «провоевавшего» в далеком тылу под Хабаровском...

Станислав Глухов,

«Хабаровский Экспресс», №0, 08.10.1993 г.