Сегодня руководство следственного изолятора Комсомольска-на-Амуре переживает новую стадию взаимоотношений с правоохранительными и надзорными органами. После полномасштабной  внеплановой проверки учреждения УФСИН взгляды старших офицеров СИЗО на  положения закона о содержании подследственных и осужденных кардинально разошлись с позицией городской прокуратуры и ОБОП. По разные стороны баррикад оказались бойцы единого фронта с организованной преступностью. Причем это произошло именно в тот момент, когда следствие по самому скандальному уголовному  делу последних лет в отношении лидеров «общака» заметно затормозилось, а Генпрокуратура России потребовала от коллег из Приамурья более эффективных мер борьбы с  дальневосточной мафией.  

А. Брябрин

 

Напомним, что прокурора Комсомольска-на-Амуре Владимир Пахомов возбудил уголовное дело в отношении начальника следственного изолятора Анатолия Брябрина, подозревающего в деяниях, предусмотренных статьей УК РФ «Превышение должностных полномочий» (см.СИЗО в ажуре).

 

…37 лет спустя

Изложить «свою правду» и ответить на самые острые вопросы первыми предложили заместители начальника ФГУ ИЗ-27/2  подполковники Низами Сеидов, Сергей Кебец и полковник Анатолий Брябрин, восстановленный по окончанию служебной проверки и внеплановых обысков в правах начальника СИЗО. В начале октября, после очередного отпуска он должен снова  приступить к исполнению своих обязанностей в учреждении ведомства, которому отдал  более пятидесяти лет, если считать выслугу в льготном исчислении. А затем… Некоторые информационные агентства с подачи компетентных источников со стороны обвинения  уже предрекли Брябрину самый жесткий приговор  суда. Однако он уверен в своей невиновности.  

Прежде, чем в июле заслуженный сотрудник УФСИН вместо торжественных проводов на пенсию оказался в  тени серьезных подозрений,  он успел  за 37 календарных лет службы навести режимный порядок в нескольких наиболее проблемных зонах советского образца.

Выпускнику Комсомольского пединститута сразу же после срочной службы предложили должность начальника оперотдела крупной дальневосточной ИТК. А после первых  3 лет офицерской службы направили уже в качестве начальника укреплять участок, откуда сбегало до 40 осужденных в год. Практику по созданию нормальных условий для спецконтингента он приобретал на лесоповалах и режимных предприятиях в период развала СССР. Тогда исправительно-трудовые колонии фактически остались без материальной поддержки со стороны государства, а среди голодных и раздетых зэков назревали масштабные бунты.  

Его передовой опыт, как показательный, активно распространялся в системе дальневосточного УИН, а в 1992 безупречный офицер Анатолий Брябрин сменил на ответственном посту  Валерия Дорошенко, также подозревавшегося в злоупотреблениях и   поменявшего кабинет управленца СИЗО на одиночную камеру. Уголовное дело в отношении предшественника закрыли из-за отсутствия доказательств, а новый начальник, как отмечено в личном деле Брябрина, «…более 15 лет принимал нестандартные решения по изысканию возможностей, обеспечивающих нормальное функционирование учреждения в условиях кризиса экономики и дефицита ресурсов».

Успешная карьера 59-летнего полковника внутренней службы неожиданно прервалась в конце весны. Впрочем, когда 23 мая  Брябрин возвращался из краевой столицы домой со служебного совещания, где с позитивной стороны оценивалось положение дел в его учреждении за первое полугодие, в  следственном изоляторе прокурор и начальник отделения УБОП уже полным ходом проводили внеплановые обыски. Только по возвращению в Комсомольск, начальник СИЗО ознакомится с  актами по фактам обнаружения вещьдоков и изъятия запрещенных предметов.

 

«Особые условия»

6 июля, во время очередных внеплановых мероприятий надзорного органа и спецподразделения краевого УВД при содействии Хабаровского СОБР Брябрин также отсутствовал на месте службы. Он сопровождал по городу московских коллег. Тем временем почти все его подчиненные были задержаны в служебных помещениях сотрудниками милиции в масках и бронежилетах. Внеплановые проверяющие в присутствии двоих военнослужащих-понятых изымали многолетние подшивки сведений о поступлениях на адрес СИЗО гуманитарной помощи и пытались ознакомиться с секретной документацией, где собрана особая информация о совместной агентурной деятельности УФСИН не только краевого, но и межрегионального масштаба. Профессионально смонтированная оперативная видеозапись демонстрирует и «особые условия»,  созданные администрацией учреждения для некоторых сокамерников. Среди изъятых предметов фигурируют холодильники с красной и черной икрой, два мобильника и даже ноутбук со встроенным модемом.

Но, судя по резонансу в СМИ,  главным открытием прокуратуры и УБОП стали  16 осужденных по тяжким статьям, которые согласно окончательному вердикту должны были отбывать сроки в колониях строгого режима. Однако, по словам Анатолия Брябрина, это вовсе не открытие, а система, выработанная десятилетиями. Причем система, продиктованная необходимостью проведения оперативно-следственных мероприятий, без которых вообще немыслимо взаимодействие СИЗО с другими структурами правоохранительных органов.

Данная  практика, судя по многочисленным письменным ходатайствам спецслужб и личным резолюциям руководства прокуратуры, широко и достаточно часто применялась «в порядке исключения» в отношении осужденных, оказывающих активное содействие следствию. Согласно оперативной легенде они зачислялись в отряд хозяйственной обслуги как специалисты по ремонту  помещений и отбывали свой срок не на «зоновских просторах», а в  так называемых «рабочих камерах». Условия же  в казематах городской тюрьмы несравнимы с пространством колоний, зато маляры, штукатуры и плотники, отработав свое спецзадание, как правило, выходили на волю с формулировкой «условно-досрочное освобождение».

Причем все судьи и прокуроры, подписывая постановление об «УДО» для очередного обитателя рабочей камеры, всегда владели самой полной информацией: откуда и каким образом выходят на волю «полезные уголовники». И среди них оказывались не только рецидивисты «по жизни». По согласованному  с прокуратурой решению, именно таким образом отбывали свои сроки за убийство и некоторые сотрудники милиции, а также лица,  которых существующие в России «программы  защиты свидетелей» едва ли бы оградили от роковых покушений в условиях ИТК.

И главное: одна из ведомственных директив (18/6/2-394т), направленная для исполнения начальникам территориальным органам УИС России, строгим  казенным слогом и однозначно регламентирует следующую процедуру: «… других осужденных, оставленных с их согласия в следственном изоляторе, содержать изолированно в помещениях камерного типа в соответствии с видом режима… Использовать на работах внебюджетной деятельности СИЗО…»

 

Символ камеры № 75

Сегодня все  16 «разоблаченных льготников» СИЗО после всех экзекуций и короткого этапа на одну из зон в окрестностях Комсомольска-на-Амуре, вновь вернулись в особые «номера санатория имени Брябрина», как успели окрестить между собой следственный изолятор участники надзорной акции. В сопровождении руководства учреждения корреспондент побывал в «рабочих» камерах средней площадью от 6 до 8 квадратных метров на двоих - пятерых человек и побеседовал с «утаенными» осужденными. Их сегодня волнует не столько отсутствие одеял и стекол в окнах (в летний период эти блага цивилизации им, в отличие от подследственных, не положены), сколько трактовка их «рабочих заслуг» в свете поменявшейся ситуации и уголовного преследования «хозяина».

Захожу в камеру № 75, где сидел в период проверок один из «авторитетов». В стареньком холодильнике «Бирюса» до сих пор  на отдельной полке находится пластиковый контейнер с икрой лосося, который рассматривался во время летней шумихи в СМИ едва ли не как основная улика «санаторной жизни воров в законе». Очевидно, новые сидельцы хранят его до сих пор,  как неприкосновенный символ немногих из дозволенных им благ. Ведь согласно директивам УФСИН, данный деликатес, как и многие другие, не внесен в список продуктов питания, запрещенных к употреблению подследственными. В соответствии с инструкцией, после проверки вложений,  российским сидельцам разрешено принимать посылки с воли до 40 килограмм, а для скоропортящихся  продуктов в камере обязан быть  холодильник.

Теперь и  холодильники, и некоторые другие санкционированные бытовые приборы находятся, как пришлось убедиться, во многих  камерах СИЗО. После того, как европейские правозащитные организации рекомендовали  правительственным структурам России покончить с гулаговским наследием, особые усилия были направлены на отделку камер для женщин и детей. Кроме того, все приведенные в соответствие с санитарными нормами «номера люкс» оборудованы  новой сантехникой, а двухъярусные койки армейского образца и обеденные столы освещены обычными люстрами и бра.

Таким образом, начальство местного изолятора реагирует на  новые требования в свете положений международной конвенции по правам заключенных. В служебном помещении встретился  и с капелланом российского отделения международной ассоциации тюремного служения при Минюсте РФ Борисом Бухтояровым.

- Мне по долгу нынешней службы пришлось побывать во многих СИЗО страны, - говорит священнослужитель. – В  камерах женского изолятора Санкт-Петербурга «евроремонт» уже давно не новость. И сделала его, между прочим, рабочая бригада из 25 осужденных мужчин. В Саратове подследственные получили возможность пользоваться душем, биде. Там ведь никто никого за создание «особых условий» не преследовал? И все же санаторием мрачные коридоры с крошечными «кельями»  не назовешь, а для каждого пятого гражданина России, предрасположенного по статистике к приступам клаустрофобии (боязнь замкнутого пространства), здешние условия могут показаться сущим адом.

Автору этого репортажа также пришлось посетить немало дальневосточных колоний, санкционировано заглянуть почти во все зоны на территории ЕАО, за исключением режимного лечебного учреждения в Бире. Не раз, признаюсь, случалось говорить с осужденными и по сотовому, собирая информацию во время журналистских расследований. Мобильников, и это неофициально подтвердит  каждый сотрудник УФСИН, в местах лишения свободы теперь не меньше, чем у школьников на ЕГЭ. Но нигде не приходилось встречать такого арсенала специальных технических средств борьбы с нелегальной аппаратурой, как в СИЗО Комсомольска-на-Амуре. Руководство следственного изолятора еще несколько лет назад изыскало внебюджетные средства для приобретения современного ручного металлоискателя «Сфинкс» - мечты любого дальневосточного аэропорта  и генератора радиопомех многоканального типа «Квартет».

К моменту летних проверок в учреждении функционировали уже три  дорогостоящих «глушилки». Одну из них даже одалживал  изолятор Хабаровска в период заключения под стражу мэра Владивостока. Однако изъятые во время обысков камер мобильник и мини-компьютер стали одним из поводов для приказа УФСИН по Хабаровскому краю понизить в должности заместителя начальника СИЗО по режиму Низами Сеидова. Впрочем, в соответствии с приказом Минюста РФ № 76, налагать подобные  взыскания на сотрудника уголовно-исполнительной системы имеют право только директор ФСИН России и лично министр юстиции. Наказанных офицеров внутренней службы не покидает уверенность, что многие из вещественных доказательств,  косвенных улик и совместных актов о результатах внеплановой проверки «для общего дела борьбы с оргпреступностью» не будут приняты судьями к рассмотрению.  

 

Вне бюджета - вне закона?

Принятые меры по выявлению нарушений закона в местной тюрьме не ограничились двумя внеплановыми обысками. Во время июльской  кетовой путины бригада из шести осужденных колонии-поселения при  СИЗО № 2, как обычно, заготавливала согласно установленной квоты рыбу под руководством офицера внутренней службы. Лимиты, определенные для следственного изолятора Комсомольска-на-Амуре распоряжением краевого правительства на отлов летнего и осеннего лосося, реализовались на протяжении  многих лет с целью улучшения рациона  подследственных и меню столовой для сотрудников. Для этого учреждение использовало штатный катер, моторную лодку и  кооперировалось на договорных началах  с родовой общиной Кичи поселка Бельго. Однако, по словам Брябрина, законная добыча этим летом была едва не прервана и без всяких на то оснований квалифицирована, как способ обогащения начальства СИЗО и нелегальное использование спецконтингента.

- На путину  отбираются по согласованию с начальством самые работящие и дисциплинированные осужденные, которым  статус позволяет трудиться вне колонии-поселения,  - рассказывает начальник коммунально-бытового отдела Михаил Маюков. – Поэтому оперативная съемка нашего рабочего табора и странные опросы прибывших  к нам сотрудников прокуратуры и милиции стали полной неожиданностью. Еще более возмутили меня требования дать показания против офицеров Брябрина и Кебеца,  признаться - какую взятку они потребовали от осужденных для того, чтобы работать на тони. Реализация лимита в полторы тонны кеты – ответственное дело и нелегкий труд, требующий больших навыков.

Мои откровенные ответы не устроили следователя. Он настоятельно требовал подумать. В ином случае пригрозил отправкой в прокуратуру Николаевска-на-Амуре, где я могу из разряда свидетелей легко перейти в разряд обвиняемых.

Старший лейтенант Михаил Маюков уже направил прокурору города жалобу с просьбой защитить его честь и достоинство. В прокуратуру также поступили жалобы от осужденных колонии-поселения Сергея Николаева,  Сергея Вихорева и Виктора Черных с аналогичными показаниями в отношении следователя и сотрудников милиции. Они, как объясняют заготовители рыбы, сообщили о том, что начальство изолятора уже находится под следствием, а показания пытались взять с помощью психологического давления и угроз.

Сегодня лов осенней кеты силами той же бригады продолжается в Комсомольском районе. Однако внебюджетная деятельность СИЗО, регламентированная соответствующим приказом Минюста РФ, гораздо шире заготовок рыбы. Десятки гектаров земли ежегодно засаживаются картофелем и овощами. Стал традицией сбор дикоросов для обогащения витаминами тюремных блюд.  Контракты с городскими предприятиями пополняют казну учреждения и позволяют осужденным колонии-поселения получать зарплату.

Основным  источником  доходов до недавнего времени здесь рассматривался  прием благотворительной помощи. Законным оформлением гуманитарного содействия, по словам Анатолия Брябрина, занималась целая служба. Однако после изъятия проверяющими многотомной документации о добровольном содействии СИЗО, и этот источник доходов  на сегодняшний день отменен приказом краевого  УФСИН. За последние десять лет из федерального бюджета на ремонт зданий и сооружений учреждения поступило в общей сложности всего несколько тысяч рублей.  

 

Брябрин готов ответить

Сегодня руководство СИЗО, продолжая выполнять свои функции в строгом соответствии с законом (как полагают сами офицеры внутренней службы), также ищет ответы на основополагающие вопросы, остро вставшие прошлым летом. Они вскоре прозвучат во время громкого процесса. Во избежание нарушения  тайны следствия суд, вероятно, будет закрытый и многие показания, возможно, в обозримом будущем  не станут достоянием публики. Но основные проблемы для юристов уже обозначены достаточно четко.  

Как отныне будут взаимодействовать с подследственными милиция и прокуратура, если невидимые оперативно-следственные коммуникации разбиты вдребезги? Каким образом впредь обеспечивать нужды СИЗО после того, как ВРИО начальника УФСИН по Хабаровскому краю издал распоряжение отменить прежние федеральные акты о поступлениях в тюрьмы губернии гуманитарной помощи? И почему именно Брябрин и его команда  первыми подверглись уголовному преследованию за повсеместно практикуемую  процедуру оставления осужденных в изоляторе?

По просочившейся  информации из компетентных источников достоянием спецслужб ДФО стала аналитическая справка, согласно которой  Анатолию Брябрину в начале 2007 года одним из сотрудников оперативно-следственной группы предлагалось провести на территории СИЗО мероприятие вне рамок закона. Целью провокации предполагалась акция неповиновения среди заключенных и  быстрое выявление лидеров ОПС «общак» по горячим следам.

Подозреваемые по этому резонансному, но слишком запутанному и затормозившемуся  делу, как раз находились в то время в тюрьме Комсомольска-на-Амуре. Полковник внутренней службы, якобы,  отказал в содействии и направил доклад по этому поводу вышестоящему  руководству. Были у Брябрина, по его словам и другие принципиальные разногласия с надзорными органами. В итоге, как предполагает версия, он и очутился по другую сторону баррикад с отдельными структурами правоохранительных органов,  оказавшись в опале, как начальник, якобы разместивший воров в законе «со всеми удобствами».

- Я вообще никогда не вступал в какие-либо переговоры с подозреваемыми по делу «общака», - утверждает Анатолий Брябрин. – Для этого существуют специальные сотрудники. В молодости, правда, жил в районе Дземги по соседству с  Евгением Васиным и даже играл с будущим лидером ОПС Джемом в футбол на одном поле. Этим наши  совместные интересы ограничились еще сорок лет назад. По моему убеждению, нельзя было размещать в одном СИЗО с подозреваемыми авторитетами и основных свидетелей деяний ОПС. У нас в стране еще не так хорошо работают программы защиты свидетелей, чтобы, находясь в одном здании с ворами в законе, даже под давлением давать какие-либо показания против организованного преступного сообщества.

 

Юрий Ковалев

Комсомольск-на-Амуре.