 |
| |
В 2007 году сотрудники кировской милиции избили его и некоторых из подсудимых в гараже Алексея Никитина.
- У нашего общего знакомого Дмитрия Ванина был конфликт с Константином Поберием, - пояснил Максим Шамин. - Дима попросил нас - меня, Андрея Сухораду, Александра Ковтуна, Алексея Никитина, Максима Кириллова, Владимира Илютикова и других ребят - пойти с ним на встречу с Константином.
Встреча с товарищами Кости Поберия должна была состояться возле гаражей в районе Мелиоратора. Мы договорились встретиться возле дома Алексея Никитина. Около 12 часов я вышел из дома. Чтобы добраться до Алексея Никитина, мне нужно было пройти мимо дома Кости Поберия.
Когда я приближался к дому Кости, то увидел группу людей, которые, надо заметить, находились в каком-то странном состоянии и вели себя неадекватно. Я прошел мимо них, и уже отошел от дома Кости примерно на пятьдесят метров. Вдруг меня догнали Поберия и Гоша Евдокимов. Они спросили меня, куда я иду. Я ответил, что иду к Никитину.
Поберия достал металлическую трубу и начал меня избивать. Он пробил мне голову, бил по рукам и всему телу. Я отпрыгнул в сторону и убежал. К Никитину я пришел избитым, мне перебинтовали голову и оставили в гараже, который принадлежал Алексею Никтину.
Ребята пошли на встречу. В таком состоянии они не могли взять меня с собой. Через небольшой промежуток времени я услышал выстрелы. Выстрелов, как мне показалось, было пять.
Приблизительно через пять минут ребята прибежали в гараж. Я открыл дверь В. Илютикову, А. Ковтуну, А. Сухораде и Леоненко. Они зашли и рассказали мне, что когда пришли на встречу к гаражам, то напротив них остановилась машина, оттуда выбежали сотрудники милиции и начали обстрел.
Потом мы услышали, как где-то рядом возле гаража остановилась машина. Они сломали ворота, взломали дверь гаража, в котором мы находились, и принялись быть нас битами и цепями. В ходе потасовки мне прострелили ногу. После всего этого мать Алексея Никитина вызвала скорую помощь. Андрея Сухораду увезли в больницу. Я уехал домой на такси.
На следующий день я узнал, что когда Сухорада направился из больницы домой, к нему подъехала машина. Андрея Сухораду насильно усадили в машину и вывезли на реку, где топили в проруби. В числе тех, кто это делал, были Поберий и Скиба (Скиба - начальник Кировской милиции - Авт.) .
Мы написали заявление в прокуратуру Кировского района. И в наш адрес - тех, кто находился в гараже - последовали угрозы, при любой возможности нас пытались избить. Однажды вечером, когда Илютиков отправился на работу, его также насильно, как и Сухораду, усадили в микроавтобус и отвезли за пределы поселка. Сотрудники милиции в отместку за написанное заявление заставили Илютикова копать могилу».
- Вы сказали о том, что вам были причинены телесные повреждения, - спросила Елена Мыльникова, адвокат Александра Ковтуна, - Вы обращались в куда-либо по этому поводу?
- В течение недели я не мог ходить, потому что разбита была нога, - ответил Максим Шамин, - мне прострелили ногу. Я лично заявление никуда не писал, потому что не видел смысла. Были у нас и другие конфликтные случаи, связанные с сотрудниками милиции. Например, в 2006 году меня с Александром Ковтуном и еще с одним нашим общим другом задержали сотрудники милиции. У нас не было при себе паспортов. Сотрудники милиции нас сильно избили.
- Что либо о противозаконных действиях сотрудников кировской милиции вам известно? - поинтересовалась Елена Мыльникова.
- О том, что они выращивают коноплю, - продолжил свой рассказ Максим Шамин, - и незаконно вырубают и вывозят лес, известно многим. Все жители Кировского района знают об этом, я не исключение. У отца милиционера Скибы имеется пилорама, где они незаконно заготавливают лес.
- Сотрудник милиции Безугленко объяснял, за что он вас избивал? - спросил судья Тищенко.
- Я не помню, если честно, чтобы он что-то говорил. Я знаю, что у него был пистолет. Он стрелял в нас. Вообще, они нас избивали в два этапа: первый раз избили, потом закрыли ворота, мы пытались с ними разговаривать, но они находились в невменяемом состоянии - такое впечатление, что обкуренные. Потом они опять взяли кувалду и принялись нас избивать. Разговоров каких-то особенных не было.
Толку от прокурорских проверок нет.
- Вам известно, чем занимался Поберий, и какие взаимоотношения у него были с сотрудниками милиции, в частности, с Безугленко и Скибой? - спросила Олеся Петровна Моисеева, адвокат Максима Кириллова.
- Костя Поберий работал у них на полях, выращивал коноплю, - пояснил Максим Шамин, - За это сотрудники кировской милиции его повсюду «прикрывали». Однажды был случай, что он находился в розыске. Все знали, где он находится, в том числе, сотрудники милиции. Он ходил свободно, ни от кого не скрывался.
- А где сейчас Поберий? - задал вопрос судья.
- Его задержали по ч. 4 ст. 111 за причинение тяжких телесных повреждений, он отбывает наказание в исправительном учреждении, - ответил Максим Шамин.
Чуть позже Максима Шамина допросили в отсутствие присяжных заседателей. В 2010 году, на момент задержания «приморских партизан», М. Шамин работал в следственном изоляторе № 1 города Владивостока. И теперь, в зале суда рассказал о том прессинге, который в ходе предварительного следствия устроили «партизанам» в СИЗО.
- Мне доводилось неоднократно принимать ребят у сотрудников ОРЧ, когда их привозили после допросов. Их привозили избитыми, на руках выделялись синяки, оставшиеся от наручников, вообще все тело было в синяках и ссадинах. Они были изможденными.
Неоднократно сотрудники ОРЧ-4 высказывали в их адрес угрозы. Один раз при мне какой-то сотрудник, не помню его имени и звания, говорил, якобы хорошо, что Сухорада застрелился. Если бы он был жив, то сотрудники его бы просто прикончили.
Угрозы убить были и в адрес Александра Ковтуна. Ребята говорили, что к ним применялись противозаконные методы следствия, просили зафиксировать побои. Сотрудники медсанчасти по инструкции должны осматривать тех, кто прибывает в СИЗО, хоть откуда. Однако сотрудники медчасти осматривали «партизан» фиктивно, в медицинскую карту никаких записей не вносили.
Более того, со стороны администрации изолятора были постоянные провокации по отношению к «партизанам». Алексей Никитин большую часть времени на предварительном следствии провел в карцерах: немного посидит в камере, и его опять определяют в карцер на пятнадцать суток.
Часто в камерах у «партизан» нарочно инициировали обыски. Как-то раз Алексея Никитина в карцере поливали из шланга холодной водой. Во время утренней планерки всем сотрудникам СИЗО давали указание: создать для «партизан» невыносимые условия, провоцировать их при первой удобной возможности, писать рапорта и за малейшие провинности садить в карцер.
- После задержания куда нас посадили? - спросил Алексей Никитин.
- В спецблок, где сидят пожизненники и рецидивисты. Там ужасные условия содержания, - добавил Максим Шамин.
- Известно ли вам что-нибудь о пресс-хатах во владивостокском СИЗО? - поинтересовался Александр Ковтун.
- Да, слышал, что есть такое, - сказал Максим Шамин, - выбивают показания при помощи заключенных, которые находятся в СИЗО.
- Руководство давало противозаконные указания давить на «партизан». А вы по этому поводу какие-либо жалобы писали? Возможно, была бы какая-нибудь проверка... - спросил прокурор.
- Толку от этих проверок, - ответил Максим Шамин, - в ходе проверки ничего не выявят, потом меня «подставят» - подкинут что-нибудь запрещенное, могут посадить или уволить.
- Кто давал вам указания на разводе провоцировать рапорта и закрывать «партизан» в карцер? - спросил судья.
- Непосредственно начальник смены Разумов Владимир Алексеевич, - сказал Максим Шамин.
- Вы эти команды выполняли? Вы по какой причине уволились? - продолжил допрос свидетеля судья Грищенко.
- Нет, не выполнял, - выпалил Максим Шамин. - Уволился сам, просто в последнее время мне не нравилось отношение оперотдела и начальства, вот и уволился.
- Помните, где меня содержали, когда заключили под стражу в СИЗО № 1 города Владивостока? - спросил Алексей Никитин.
- На десятом посту, камера называется «тайник», где не было окон и туалета, ужасные условия содержания, - сказал Максим Шамин.
- Я обращался в спецчасть с заявлениями и ходатайствами? Вам лично отдавал их? - задал вопрос А. Никитин.
- Да, писали, не один раз, - ответил М. Шамин. - И мне тоже отдавали.
- Вы говорили, насколько я поняла, что вы лично были свидетелем явных действий медицинских работников, которые не фиксировали побои у А. Ковтуна, М. Кириллова, Р. Савченко и А. Никитина, начиная с июня 2010 года? - осведомилась Нелли Рассказова, адвокат Алексея Никитина.
- Даты я не помню, - произнес Максим Шамин. - Сотрудница медчасти подошла, посмотрела и все, никаких действий с ее стороны. Однажды Александр Ковтун зашел в дверь весь в синяках, просил пригласить врача. Она пришла, покрутилась возле него - посмотрела, задала пару вопросов, ничего не записала в медкарту, просто ушла.
- Вас по поводу «партизан» допрашивали? - спросил А. Никитин.
- Допрашивали, три раза, - ответил Максим Шамин. - Когда сначала допрашивали в Кировке, я не стал давать показания, потому что с их стороны посыпались угрозы, на меня оказывали давление. Они знали, что «партизаны» - мои знакомые.
Коноплянный «король» в розыске, но милиция его не задержала
Другой свидетель Илья Мельник рассказал о еще одном конфликте Кости Поберия, который пытался разрешить Андрей Сухорада.
- Я со своим другом и девушкой друга шли домой, остановились на остановке, чтобы отдохнуть, посидеть и поговорить. Подъехала черная машина. Из нее вышли неизвестные мне люди и начали приставать к девушке. Мой друг заступился за девушку и пострадал за это - его избили.
Он попросил Андрея Сухораду урегулировать этот конфликт, хотел, чтобы обидчики извинились перед девушкой и парнем. А. Сухорада все-таки постарше нас.
Я, мой товарищ и А. Сухорада пошли на встречу. На встречу пришел Костя Поберий со своими друзьями, которые пребывали в неадекватном состоянии. Мы начали говорить, но Поберию кто-то позвонил. Он отошел в сторону и разговаривал по телефону. Потом со стороны Кости Поберия началась стрельба в нашу сторону. Мы разбежались. Больше встречаться с Костей Поберием мы не стали.
Писать заявление в милицию не захотели, считали это бессмысленным занятием, потому что Костя Поберий общался с сотрудниками милиции».
- О случае в гараже вам что-нибудь известно? - спросила Елена Мыльникова, адвокат Александра Ковтуна.
- Я слышал об этом случае со слов других жителей Кировки, - ответил Илья Мельник. - Сам лично свидетелем этого конфликта не был, поэтому не знаю конкретных обстоятельств.
- Вам известно что-либо о незаконной деятельности сотрудников кировской милиции? - спросила Елена Мыльникова.
- Константин Поберий занимался коноплей, у него были тесные отношения с сотрудниками полиции, они его «покрывали», - пояснил Илья Мельник, - В то время в 2009 году Поберий находился в розыске за убийство, которое совершил во Владивостоке. Но он свободно разгуливал по Кировке с оружием и в неадекватном состоянии.
- В настоящее время что-нибудь изменилось в Кировском? Я имею в виду сотрудников милиции.. - спросила Елена Мыльникова.
- Ничего не изменилось, как пропадали люди без вести, так и пропадают, - сказал Илья Мельник, - В 2012 году пропал без вести мой однокурсник.
Наталья Фонина,
«Арсеньевские вести», №42, 16.10.13
