А. Федотов
А. Федотов

В Хабаровске проходила выставка, посвященная семидесятилетию Художественного фонда края. Дата, прямо скажем, достаточно знаменательная. Но вот торжества, которые должны были сопутствовать столь незаурядному событию, оставляли желать лучшего.

 

По СМИ ни одного солидного репортажа, который бы более емко и в широком аспекте отобразил как давно ушедших, так и ныне здравствующих творцов. А ведь можно было в телевизионном эфире сделать передачу о тех, кто ушел, и о нынешних, что творят в наше столь неадекватное время.

 

Вон как лихо пропиарили выставку заезжих из Санкт-Петербурга художников в Дальневосточном художественном музее в Хабаровске. Ах да! Это же постмодернизм. А местный Художественный фонд кому нужен? Единственное интервью, которое было на телевидении, — Анатолия Нежинского. Все бы ничего, но вся фишка в том, что проходила выставка Художественного фонда с совершенно эксклюзивным материалом в трех залах нашего города: галерее Федотова, выставочном зале художественного музея и центре здоровья при краевой больнице.

 

Художественному фонду Хабаровского края семьдесят лет. Это немного даже для человеческой жизни. Он развивается, у него есть будущее. Но вспомним, как все начиналось. По моему мнению, пусть и субъективному, настоящим творческим потенциалом он стал обладать тогда, когда в Хабаровск из Читы переехал мой отец Алексей Матвеевич Федотов, в активе которого уже была республиканская и всесоюзная выставки.

 

А после очередной всесоюзной выставки в 1963 году отца и графика Василия Зуенко пригласили в Белокаменную, в Кремль, для вручения почетных грамот Верховного Совета СССР. И следует отметить — всего лишь двоих от всего Дальнего Востока. Зуенко тогда сказал отцу: «Леня, давай держаться вместе, нас здесь всего лишь двое из Хабаровска!». На фотографии они рядышком в Грановитой палате — в созвездии тогдашней элиты от искусства.

 

Вслед за отцом, в Художественный фонд были приглашены художники и графики. Те, которых помню: скульптор Геннадий Потомов, график Леонид Остроушко, живописец Александр Максимовский. Вот эта группа и вспрыснула адреналин в тихое-тихое провинциальное болото. Уже на ближайшей зональной выставке многие из местных творцов, ранее не поднимавшиеся выше городских и краевых вернисажей, вдруг заговорили сочным образным языком красок.

 

Краевой Художественный фонд начал создаваться в сороковых и пятидесятых годах прошлого века, и это был дилетантизм на местном уровне. Те, кто более или менее умел чиркать карандашом и смешивать краски на палитре, красили лики вождей. Были еще штриховщики, эти вообще ничего не умели рисовать, только писать плакатными перьями разные социалистические обязательства и чертить диаграммы и прочую шрифтовую чешую, благо в советское время всего этого маразма было с превеликим избытком.

 

Высшая же каста — это те, кто стремился отображать уже нечто, и рождалось это в творческих муках. Выезжали на пленэр писать этюды. Вообще стремились работать все-таки в творческом направлении. Но и эти приближенные к прекрасному, чтобы не затягивать пояса и не класть зубы на полку, в большинстве своем работали над живописными полотнами, уже созданными до них. Проще говоря, красили копии.

 

Это были официальные заказы от всевозможных организаций. В бане, куда нас с братом возил на помывку отец, висели знаменитые полотна. Это, конечно же, такой бессмертный шедевр, как «Утро нашей Родины», где был изображен весь в белом наш великий кормчий на фоне бескрайних хлебородных полей, с мудрым прищуром глядя в наше счастливое будущее. Висели также «Три богатыря» и, конечно  же, «Девятый вал». Подобные произведения украшали всевозможные общественные организации: рестораны, гостиницы, кинотеатры. Но больше всего почему-то — бани. И ведь подобные подделки хорошо оплачивались, так что тогдашние творцы не особо бедствовали.

 

Доведя подобное ремесло до совершенства, художник как таковой постепенно терял свое «я» и уже создавал нечто свое, вылущивая сублимированную композицию с запашком явного плагиата.

 

Просматривал как-то я наш журнал «Словесница искусств» и увидел там репродукции тех давно ушедших лет. Даже на фотографиях видно — дилетантизм, что называется, на уровне школярной наивности. У нас в изостудии при Дворце пионеров, где я имел честь заниматься в свое время, восьмиклассники выполняли работы профессиональнее и колоритнее. Таков был Художественный фонд сороковых и пятидесятых годов прошлого столетия. Это была просто изостудия городского масштаба и не более.

 

И только в начале шестидесятых с прибытием вышеуказанных лиц, а чуть позже — Валентина Степанова, Виктора Коротина, великолепных и талантливых самобытных живописцев, имеющих высокие профессиональные навыки и свое видение на искусство как таковое, вот тогда-то Художественный фонд стал приобретать свое лицо и ощутимо набирать вес уже всероссийского уровня.

 

А все это произошло в 1958 году после сдачи в эксплуатацию трехэтажного здания, что по улице Фрунзе, дом 65. И каждый из художников, кто в полной мере отдавал всего себя творчеству, получил персональную мастерскую, где мог уже в одиночестве обдумывать и создавать свои полотна. До этого в большинстве своем художники работали кто где, а чаще всего в своих квартирах…

 

Так что краевой Художественный фонд того стоит, чтобы о нем писать и говорить, а не разбрасывать работы творцов по трем залам.

 

Алексей Федотов,

«Приамурские ведомости», №№ 89-90, 22.06.11

http://priamurka.ru/node/8002

.