 |
| Владимир Иванов-Ардашев: И все же, надеюсь, музейная «русская деревня» будет еще и казачьей |
| |
Но в музейной и туристической сфере именно финансы играют решающую роль, и в погоне за ними устроители порой такого намудрят, что диву даешься. Помню, как лет двадцать назад хабаровские музейщики от души посмеялись над наивными японскими коллегами, решившими создать в своем городе нечто русское и деревенское.
Собрали какие-то картонки в виде иконок, пустые бутылки и деревянных матрешек, украсили помещение лаптями, балалайками и поинтересовались у наших: ну как, понравилось? Пришлось объяснять, что вообще-то русская изба выглядела по-другому…
И чтобы подобное не повторилось на Большом Уссурийском острове, где тоже хотят создать «русскую деревню», к этому нужно отнестись всерьез, привлечь музейных специалистов, этнографов, казаков. Благо казачье селение рядом, на материковом берегу Амурской протоки. Это - село Казакевичево, где славянская этнография представлена весьма неплохо - и не только в музее, но и в самом ощущении деревенской жизни.
Село Казакевичево, замечу, на пару лет старше Хабаровска, и местные казаки были не только очевидцами, но и строителями будущего города. Да и сам тринадцатый Восточно-Сибирский линейный батальон под командованием капитана Якова Дьяченко, начинавший строить Хабаровку, был, по сути, казачьим. Так что казаки имеют право на участие в нынешнем освоении Большого Уссурийского острова.
И этот проект в рамках территории опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР), конечно, будет реализован, но некоторые сомнения насчет участия казаков все же имеются.
Я вовсе не предлагаю создавать на острове музейную казачью станицу, но, согласитесь, видеть нарядных русских девиц в сарафанах и с коромыслами, развлекающих зарубежных гостей, как-то несерьезно, ибо землю эту к России присоединили казаки-первопроходцы, а уж потом появились девушки с коромыслами. И все должно быть не только эффектно, но и правдиво, иначе получится экскурсионный балаган. К тому же казаки могли бы стать охранниками, гидами туристических групп, не говоря уж о делах хозяйских, поскольку многие имеют на острове дачи и арендуют земельные участки.
Проект развития Большого Уссурийского острова, как известно, международный, с участием наших южных соседей. Хотел бы высказать свое мнение. Ценю китайскую предприимчивость и уважение к русской культуре.
И как историк, специалист по Русскому зарубежью мог бы немало рассказать о «русской Маньчжурии» и адаптации наших соотечественников к жизни на чужбине. Китайцы поступили благородно, приютив в свое время сотни тысяч русских эмигрантов, в том числе казаков.
Мои знакомые писатели-эмигранты когда-то рассказывали, что жизнь в Маньчжурии даже в период японской оккупации была куда благополучнее, чем в «красной» России. Но чужбина сурова, и людей обнищавших, безвольных там не любят. Поэтому не надо обольщаться, что нынешняя дружба с Китаем откроет перед хабаровчанами неслыханные возможности. За место под солнцем еще нужно побороться, а заодно сберечь свою землю и уважение к ней.
Это я к тому, что некоторые энтузиасты уже проталкивают идеи, как лучше преподнести «восточный след» в истории Хабаровска. Да, он ощутим, и краеведы хорошо знают о былых азиатских диаспорах, живших в разных частях города, но бежать впереди «паровоза» все же не стоит.
И умиляться кладбищенской стеле в честь «доброй китайской женщины», привезенной откуда-то с юга, тоже не надо, иначе собранные у музея археологии трофейные каменные надгробия в виде обезьян создадут впечатление маньчжурского погоста, которого здесь, в центре Хабаровска, никогда не было. Зачем же нарочито подчеркивать близость к Маньчжурии?
Или рекламируемый в СМИ музей в честь последнего императора Китая Айсингёро Пуи, который может появиться на «Заимке» у Амурской протоки. Вообще-то император не был китайцем, а представлял ненавистную большинству населения маньчжурскую династию, но коль уж наши южные соседи проявили интерес к этому проекту, то почему бы не осуществить его, но тогда нужно воздать должное и «объекту-45», где после Второй мировой войны размещались пленные японские генералы.
Есть и другие предложения, на которые охотно откликнутся местные и зарубежные предприниматели. Нет лишь интереса к музею восточной ветви русского зарубежья и к нашим былым соотечественникам, оказавшимся на чужбине, хотя краеведы Владивостока, Хабаровска и Благовещенска уже не раз поднимали этот вопрос, но пока лишь в Амурской области пытаются увековечить «русскую Маньчжурию» и ушедших туда «белых» казаков.
К казачьей тематике в Китае, замечу, отношение весьма прохладное, ведь еще в семнадцатом веке казаки сражались с маньчжурами, а в начале двадцатого века принимали участие в подавлении «боксерского восстания». Поэтому при общении с китайскими туристами говорить о казачестве нужно весьма продуманно.
Экскурсовод неопытный, но желающий блеснуть эрудицией, может попасть в неловкое положение, если будет упоминать о «боксерском восстании» и отважном капитане Арсеньеве, лихо стрелявшем в хунхузов.
Или напомнит гостям об атамане Калмыкове, не пропустившем китайские канонерки к Хабаровску, за что, оказавшись на чужбине, поплатился жизнью.
И об атамане Семенове, союзнике японских милитаристов, тоже желательно не упоминать. Зато о легендарном Арсеньеве и Дерсу Узала с удовольствием послушают японские и американские туристы, для которых гид в казачьей форме - верх крутизны!
Но появятся ли такие бравые гиды на Большом Уссурийском острове - пока вопрос.
И все же, надеюсь, музейная «русская деревня» будет еще и казачьей. Да и в Китае предпочитают не зацикливаться на исторических обидах, а находить доброе, что было в наших отношениях. И я очень надеюсь, что такой туристический проект осуществится, а сам Большой Уссурийский станет территорией дружбы, открытой для всех.
Владимир Иванов-Ардашев,
публицист-историк.
